Курс рубля продолжает сдавать позиции, опустившись до уровня прошлого ноября. По данным на пятницу 12 апреля, за доллар давали 93,4 рубля, а всего с начала года российская валюта ослабела на 1,65% к доллару и на 1,06% — к юаню.
Причин для удешевления нацвалюты, казалось бы, множество: здесь и ястребиные сигналы ФРС, из-за которых во всем мире дорожает доллар, и анонс очередного по счету европейского пакета санкций, и несколько откатившаяся нефть.
Однако с точки зрения фундаментальных факторов никакого падения рубля даже при таком информационном фоне быть не должно.
Нефть сейчас на 15% дороже, чем в начале года. Это естественным образом повысило экспортные доходы: из опубликованной ЦБ свежей оценки платежного баланса РФ следует, что положительное сальдо счета текущих операций в первом квартале текущего года составило 22 млрд долларов. Это на 43% больше, чем в том же квартале годом ранее. Тогда цифра составляла 15,4 млрд рублей.
При этом в марте профицит сальдо счета текущих операций составил 13,4 млрд долларов, в 2,6 раза больше, чем в феврале. В ЦБ это связывают прежде всего со значительным увеличением экспорта товаров.
В отчете также отмечается, что экспорт в марте составил 39,6 млрд долларов, это на 31% больше, чем месяцем ранее, а импорт — 22,9 млрд, на 1% выше февральского показателя. Вспоминаем: ранее глава Банка России Эльвира Набиуллина заявила, что динамика внешней торговли во многом определяет курс рубля, — и удивляемся: получается, что экспорт растет, импорт почти нет, профицит текущего счета растет, а рубль падает, хотя должно быть совсем наоборот?
Причина девальвации, похоже, лежит в другой плоскости. Ранее мы уже писали (см. «Кто подставил и спас рубль», «Эксперт» № 34 за 2023 год), что кардинальная смена с марта 2022 года структуры нашего валютного рынка повлекла за собой аномальное поведение рубля. Уменьшение долларовой выручки и попадание крупных игроков рынка в SDN-список сделали рынок более узким и фрагментированным, и любое неосторожное действие крупного игрока легко приводит к сильным движениям котировок. Или наоборот, продуманное действие крупного игрока, цели которого требуют ослабления рубля. Например, чтобы удобнее наполнять бюджет. Либо экспортировать свои товары на более выгодных условиях.
Дополнительным фактором нестабильности выступает проблема продажи валюты экспортерами и боязнь наших партнеров получить вторичные санкции, что приводит к задержкам выплат. Это, в свою очередь, растягивает процесс притока валюты на российский рынок.
Есть и еще один момент. Известно, что погоду на рынке ОФЗ у нас задают системно значимые банки: являясь основными покупателями госдолга, они фактически формируют как рынок, так и ценообразование на нем. Распродавая старые выпуски ОФЗ и продавливая Минфин России на доходности по новым размещениям в районе почти 14% годовых, крупнейшие банки ставят ведомство перед выбором: либо обрекать бюджет на заметные траты по обслуживанию нового долга, либо снова обращаться к девальвации как к инструменту наполнения бюджета (см. «Ждем доллар по 130», «Монокль» № 14 за 2024 год).
