Сооснователь
Вечером 8 января топ новостей российского Яндекса был заполнен новостями о израильском дипломате, назвавшем британского министра иностранных дел идиотом, и о российской стритрейсерше, которая в очередной раз бросила вызов российскому закону и укатила на скорой в больницу. И ни слова о том, что в Иране скончался Али Акбар Хашеми Рафсанджани – фигура, сравнимая по масштабу с де Голлем или Гельмутом Колем.
Справедливости ради, российских новостников можно понять. Рафсанджани а) из неправильного региона (несмотря на все наши повороты на Восток мы все равно смотрим в Европу, и наезды на министра иностранных дел Англии для россиян важнее, чем события в Иране) и б) человек, мало кому из широкой публики известный. Люди любят символы и лидеров, добившихся великих достижений. И часто забывают о том, что практически каждый великий лидер, перевернувший мир, опирался на не менее великих людей из собственного окружения. Елизавета Английская вряд ли смогла бы возвести Англию на вершину могущества без поддержки Уильяма Сесила и Френсиса Уолсингема, Ленину было бы сложно устроить Октябрьскую революцию без Троцкого и т.д..
То же самое касается и Исламской республики. Заслуги ее создателя – великого аятоллы Рухоллы Хомейни – никем и нигде не оспариваются, однако огромную роль в деле возникновения и выживания ИРИ сыграл Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Он был правой рукой Аятоллы Хомейни и самым влиятельным после него человеком в Иране. Именно Рафсанджани была доверена важнейшая роль защиты молодой республики во время Ирано-иракской войны – он был сначала личным представителем Хомейни в Высшем совете обороны, а затем возглавил вооруженные силы страны. За время своей блестящей карьеры Рафсанджани также был спикером Меджлиса (парламента), руководителем пятничных намазов в Тегеране (то есть фактически главным по пропаганде), министром внутренних дел, председателем Совета по целесообразности (структура, отдаленно напоминающая Конституционный суд и разрешающая противоречия между органами власти), главой Совета Экспертов (выбирающего нового Высшего руководителя страны) ну и, наконец, президентом.
Иранский прагматик
Некоторые считали, что Рафсанджани станет преемником Рухоллы Хомейни на посту реального руководителя Ирана. Однако не сложилось, и Рафсанджани стал лишь президентом, сменив на этом посту ушедшего на повышение на должность духовного лидера страны Али Хаменеи. Но при этом «Фисташковый король» оставался одним из самых влиятельных людей в Иране, с колоссальными связами и авторитетом. И с взглядами, которые далеко не все понимали.
«На Западе его ошибочно называют реформатором, в реальности он придерживался позиций умеренного крыла старых консерваторов, - пояснял Эксперту несколько лет назад иранист Севак Саруханян. - Во внешней политике Хашеми Рафсанджани, еще после своего президентства, стал выступать за налаживание диалога с США. По его словам, без достижения компромисса с американцами стабильность в регионе невозможна. Конечно, сама стабильность его не особо волновала: Рафсанджани, у которого и у окружения которого были четкие экономические интересы, хотел успешной интеграции Ирана в мировую экономику, что в условиях конфликта с США невозможно». В Иране же консерваторы обвиняли пожилого политика чуть ли не в стремлении сдать Иран Западу, отказаться от суверенитета и ядерной программы и свергнуть Исламскую республику. Статус одного из самых богатых иранских олигархов, которым обладал Рафсанджани (его еще называли «фисташковый король») не добавлял особой любви к нему со стороны простого населения.
По сути же Рафсанджани хотел лишь модернизации и «прагматизации» иранской политики при сохранении самой Исламской республики – без демократизации, тем более по американскому образцу. Во внешней политике же «Фисташковый король» хотел снижения напряженности с США, но лишь для того, чтобы можно было лавировать между странами Запада во избежание санкций и чрезмерного давления. А не проводить политику «а-ля Ахмадинежад», направленную на демонизацию образа Ирана и консолидацию против него всего Запада и суннитского мира.
Наследие кардинала
Собственно, избранный в 2013 году президентом Хасан Роухани считался человеком и в какой-то степени даже учеником Рафсанджани. И он смог воплотить если не все, то хотя бы часть идей Рафсанджани. Тегеран заключил ядерную сделку с США, тем самым разбив единый антииранский дипломатический фронт. Власти Ирана более-менее успешно играют в «хорошего президента – плохого рахбара», позиционируя президента Роухани как последнюю надежду либералов и отца иранской демократии, тем самым сдерживая Запад от ужесточения политики в отношении активизировавшегося в Сирии Ирана. Не случайно будущий министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что если сейчас выполнить желание Трампа и разорвать ядерную сделку с Исламской республикой, то американцев не поймут их собственные союзники. Наконец, иранцы пытаются интегрировать свою страну в мировую экономику через привлечение иностранных (прежде всего европейских) инвесторов.
Правда, сможет ли Иран дальше следовать курсу Рафсанджани? Слишком много у него противников в лице радикальных консерваторов, смысл жизни и карьеры которых в противостоянии Западу, а также руководства Корпуса стражей (контролирующих серую торговлю Ирана и посему незаинтересованных в снятии со страны санкций). Через несколько месяцев в Иране пройдут очередные президентские выборы, на которых будет решаться вопрос о продолжении курса и сохранении у власти Хасана Роухани, и без поддержки и авторитета Рафсанджани победить президенту будет в разы сложнее.
