Конфликт вокруг Северной Кореи уникален, и, не понимая его специфики, невозможно о нем говорить.
Специфика эта заключается в некой форме динамической стабильности. Корейский полуостров является одной из самых милитаризированных точек земли, но шансы на начало там полномасштабной войны гораздо ниже, чем, например, на Донбассе, между Арменией и Азербайджаном или же между Ираном и Саудовской Аравии.
Схема такова. С одной стороны, постоянно раздаются очень громкие слова, оскорбления и ультиматумы. Особенно этим грешит северокорейская сторона. Практически в каждом ответном сообщении на любую критику режима Ким Чен Ына со стороны Сеула или Вашингтона звучат угрозы «стереть с лица земли американских агрессоров и их южнокорейских марионеток». Однако при всей этой риторике все стороны четко понимают правила игры. 1) Северная Корея не нанесет первый удар, поскольку любая война, которая начнется на Корейском полуострове, закончится взятием Пхеньяна (инцидент с потоплением южнокорейского корвета «Чоннан» до сих пор остается загадкой, и не факт, что к нему была причастна КНДР) и 2) Южная Корея и США не наносят первый удар. В силу специфики северокорейского режима, комплекса «осажденной крепости» и необходимости для лидера поддерживать реноме «сильного вождя» любой, даже ограниченный удар будет рассматриваться как начало силовой операции по смене режима, и Пхеньян нанесет удар возмездия, для чего у КНДР есть не только ядерное оружие, но и миллионная армия, а также направленные на Сеул стволы дальнобойной артиллерии, находящиеся недалеко от границы в надежных укрытиях. Поэтому любая война хоть и приведет к взятию Пхеньяна, но в ее процессе Северная Корея нанесет критический ущерб Южной, а также, возможно, Японии. И это уже не говоря о ядерном заражении, резкой дестабилизации ситуации на полуострове, попадания северокорейского оружия в руки террористов, а также миллионах беженцев в Южную Корею или в Китай.
Фактор Трампа
Именно поэтому ни один президент Соединенных Штатов так до сих пор и не отдал приказ о бомбардировке ядерных объектов Северной Кореи или же о проведении ограниченной военной операции (по примеру той, которую Трамп провел в Сирии). Ни в 1993 году (разгар ядерного кризиса), ни после ядерных испытаний в начале нулевых. Именно поэтому все кризисы, которые начинались на Корейском полуострове, заканчивались взаимным успокоением. И именно поэтому нынешний кризис закончился бы на 100% тем же самым, если бы в нем не присутствовала одна единственная, но важная переменная – Трамп.
Трампу нужно поиграть мускулами для внутриполитического потребления – и вот корабли «в звездно-полосатых купальниках» во главе с авианосцем плывут к берегам КНДР, сопровождаемые подлодками, напичканными ракетами «Томагавк». А сам президент говорит о готовности нанести удар по КНДР.
Безусловно, шанс на войну есть, но небольшой – максимум несколько процентов. Даже если представить, что Трамп (успешный бизнесмен, выигравший на зубах у всего вашингтонского истеблишмента президентские выборы) вдруг сошел с ума, ему очень быстро объяснят правила игры в северокорейском кризисе. Либо объяснят собственные генералы, либо донесут эту мысль японцы и особенно южнокорейцы (которые костьми лягут, но не допустят убийственного для них самих удара по КНДР).
Шантаж Китая
Однако реальность такова, что Трамп – не сумасшедший, а стратег. И демонстрируя мускулы с одновременной игрой на собственной непредсказуемости он ведет пусть и рискованную, но все-таки продуманную игру с повышением ставок. Он фактически угрожает собственной непредсказуемостью для получения множества бонусов. Не от КНДР – с этими ребятами шантаж бесполезен, в чем убеждались и Клинтон, и Буш-младший, и Обама. Игра ведется с Китаем. Трамп пытается продавливать китайцев угрозами разбомбить КНДР и создать Пекину множество проблем. У Пекина два варианта поведения – либо поддаться Трампу и вынудить КНДР не проводить ядерные испытания, либо послать американского президента и готовиться к войне. Понятно, что китайцы (к вящей радости Трампа, смакующего дипломатическую победу над КНДР и КНР, которая повлечет за собой очередную прибавку к рейтингу и затыкание очередных критических ртов) выбрали первый вариант. В частности, давят на Пхеньян через отказ от покупки северокорейского угля.
Рискованность игры в том, что у Китая может не получиться – Пхеньян далеко не всегда слушает Пекин, и может ракету все-таки запустить. В этой ситуации сложится расклад, когда одной из сторон – Ким Чен Ыну или Трампу – придется потерять лицо. Если Трамп не ударит, то потеряет он. Если Ким Чен Ын не ответит на удар, то потеряет он.
Варианты, что Ким Третий не ответит, мизерны, что проистекает а) из логики поведения северокорейской элиты «удар=начало вторжения» и б) из того, что для Ына, нового руководителя КНДР, это может быть чревато ослаблением собственной власти. Поэтому придется терять Трампу. Ударить по КНДР, как говорилось выше, ему не дадут. Максимум, на что тут может рассчитывать американский президент – это спасение лица в виде «альтернативных действий» (например, новых санкций или же новых учений с южнокорейскими силами, на которые Север будет громко ругаться), либо на фактор «Джимми Картера». В начале 90-х, когда США и КНДР стояли на грани войны, бывший американский президент выступил посредником между Вашингтоном и Ким Ир Сеном, и сумел согласовать Рамочные соглашения по северокорейской ядерной программе.
В целом же все признают, что корень северокорейской проблемы – ее режим, агрессивный и репрессивный. Уничтожить его нельзя, поэтому единственным реальным способом решения этой проблемы является его внутренняя эволюция. Ровно этим самым сейчас и занимаются северокорейские власти во главе с Ким Чен Ыном – в частности, продолжают переводить экономику страны хотя бы частично на рыночные рельсы. Им нужно просто не мешать.
