Терроризм все больше становится чуждой враждебной частью нашей цивилизации, вторгаясь в мирное течение жизни растущего числа стран. Акты терроризма с массовыми жертвами стали, к сожалению, реальностью нашего времени. Пока что, к счастью, не зафиксированы случаи так называемого «катастрофического терроризма» с применением оружия массового уничтожения и, в частности, с использованием ядерного оружия. Однако претворение в жизнь подобного сценария не видится слишком фантастичным, особенно если критически осмыслить системные ошибки прошлых лет в попытках противодействия террористическим актам.
Новая «среда обитания» катастрофического терроризма
Нарастающие в последнее время глубокие негативные изменения в мире и в первую очередь в сфере международной безопасности повышают возможность свершения актов катастрофического терроризма.
Среди новых негативных факторов следует назвать следующие:
1. Во-первых, появление абсолютно нового феномена — целого террористического анклава, квазигосударства, получившего название ИГИЛ. Еще вчера никто — ни один даже самый прозорливый политик и эксперт — не мог и предположить возможность появления такого феномена.
Это квазигосударственное образование стремится агрессивно подмять под себя территории сопредельных стран, выплескивается в глобальное пространство через акты массового терроризма.
Речь идет не о войне цивилизаций, но об объявленной войне «нового» варварства (симбиоза древних варварских идей с современными возможностями) против мировой цивилизации. Этот феномен представляет собой угрозу для каждой страны без какого-либо исключения. За счет вброса примитивистских идей с использованием ложных трактовок такой влиятельной религии, как ислам, с одной стороны создается концептуальная угроза ценностным устоям развитых стран, а с другой — подводится мощная идеологическая основа под объявление «священной войны» всему остальному миру. Одной из целей этой войны, по имеющимся свидетельствам, является построение «мирового халифата».
Идейная основа, на которой базируется идеология терактов, создала и еще один новый крайне опасный феномен — полное отсутствие у исполнителей страха за свою жизнь и даже стремление отдать эту жизнь во имя «высших целей» и иллюзорных обещаний.
В итоге зародившийся намного раньше «воинствующий антиглобализм» получил свое «боевое крыло». Произошла его дальнейшая интернационализация за счет обретения мощной армии сторонников в лице как самой запрещенной в России организации ИГИЛ, так и дружественных и партнерских военизированных движений и организаций.
Псевдогосударство ИГИЛ структурирует органы управления, схемы и источники самоподдержки. Особое внимание обращается на развитие путей и методов финансирования, в основном за счет незаконного получения средств, оборот которых исчисляется в миллиардах долларов. По оценкам корпорации РЭНД, у ИГИЛ имеется двенадцать основных источников доходов. По подсчетам автора на основе данных международной организации ФАТФ (Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег), таких источников не менее пятнадцати.
Таким образом, в новых условиях существенно повышается возможность реализации сценариев «катастрофического терроризма» с применением оружия массового уничтожения (ОМУ), включая ядерное.
2. Во-вторых, абсолютно новым и неожиданным фактором явилось «цунами беженцев», которое буквально накрыло Европу, поднявшись из стран Азии, Африки, Среднего и Ближнего Востока. Такой неожиданный наплыв малоконтролируемых претендентов на «постоянную прописку» на европейском континенте несет с собой как минимум две угрозы:
1) инфильтрация заведомо засланных террористов от ИГИЛ или от других террористических структур, которых, по информации из авторитетных источников, в том числе спецслужб, прибыло в Европу уже несколько тысяч;
2) прибывшие мигранты в подавляющем большинстве испытывают значительную нужду и являются тем самым благоприятной средой для вербовки, в том числе и с террористическими целями. Так, двое участников терактов в Париже в ноябре 2015 г. были сирийцами, один из которых за месяц до того въехал в Европу в качестве беженца.
Угроза увеличивается во много раз, поскольку эта масса людей практически сразу оказывается в центре современного цивилизованного мира — на европейском континенте, среди объектов ядерной инфраструктуры и опасных промышленных производств.
Новой тенденцией в этом контексте, которая усложняет работу служб, является то, что радикализация «кандидатов в террористы» сокращается по времени. Для двух братьев из Бельгии, которые были участниками подготовки и исполнения терактов в Париже, этот период занял всего несколько месяцев.
3. В-третьих, существенно усовершенствовалась тактика проведения терактов, выросли уровень организации и координации террористических актов, их масштабность. Повсеместно используется фактор внезапности.
В 1972 г. жертвами теракта в Мюнхене стало одиннадцать членов израильской олимпийской сборной. В индийском городе Мумбаи в ноябре 2008 г. от рук исламистских террористов, связанных с Аль-Каидой, погибло сто шестьдесят шесть мирных жителей и сотрудников силовых структур, получило ранения от трехсот до шестисот человек. Сравнимым по тактике и по масштабам последствий стал недавний теракт в Париже, где погибло девятнадцать человек и триста двадцать пять было ранено. В Брюсселе в результате мартовских терактов 2016 г. была зафиксирована гибель тридцати человек, а пострадало около двухсот пятидесяти человек.
Характерной чертой терактов стало то, что значительные потери достигаются малым числом исполнителей акций. Операцию в Мумбаи осуществило десять террористов, в Париже — девять, в Брюсселе — двое. Самый масштабный теракт современности — акт катастрофического терроризма в США 9 сентября 2001 г. — удалось выполнить девятнадцати участникам, а в результате погибло около трех тысяч человек, был нанесен страшный материальный урон.
Такой эффект был достигнут за счет использования для целей «массового поражения» совершенно обыденных средств современной цивилизации: рейсовых самолетов с баками, наполненными горючим. Однако, данная черта организации нападения роднит ее с широко обсуждаемыми в экспертных кругах способами терактов, когда целями могут стать особо опасные инфраструктурные объекты, повреждение или уничтожение которых будет сравнимо с применением ОМУ.
4. В-четвертых, за последние несколько лет возник абсолютно беспрецедентный по своим масштабам и глубине военно-политический кризис в отношениях между Россией и Западом. События в Украине и вокруг нее кардинальным образом усложнили отношения и любое взаимодействие России и Запада, в том числе наложив ограничения на сотрудничество в области противодействия терроризму.
5. В-пятых, начавшееся в октябре 2015 г. активное военное вовлечение России в сирийский кризис и операцию против ИГИЛ гипотетически могло бы открыть перед Россией перспективы для сотрудничества, партнерства и даже «союзничества» с Западом в противодействии терроризму. Однако учитывая неожиданный для Запада и абсолютно негативный фактор украинского кризиса, быстрого перехода к тесному политическому взаимодействию на базе совместной антитеррористической деятельности не получится.
В то же время рост давления на ИГИЛ и его соратников создает новый мощнейший стимул для роста числа и размаха террористической активности в мире, в первую очередь в странах-участницах вооруженной борьбы против террористической угрозы.
Пока что в «большом кризисе» перевешивает негативная составляющая, тормозящая возможность значительного повышения уровня взаимодействия между Россией и странами Запада в деле противодействия террористической угрозе.
6. В-шестых, огромную роль играет происшедшее формирование за период конца XX — начала XXI вв. новой организационно-технической среды, характеризуемой в первую очередь принципиально возросшей компьютерной зависимостью современной цивилизации. Это относится в том числе и к структурам (производствам), связанным с высокой опасностью для жизни и/или обслуживающим атомные объекты, включая ядерную военную инфраструктуру.
Высокая степень компьютеризации упомянутых объектов не только повышает эффективность их работы. Она также образует канал для проникновения в системы управления с диверсионными целями.
По имеющимся сведениям, за последние пять лет имели место пять тысяч хакерских атак на энергосистемы США, из них около двадцати атак пришлось на объекты ядерной энергетики. Несколько сот взломов сайтов российских компаний и госструктур под маркой ИГИЛ зафиксировано и в России.
У этой проблемы есть и другой аспект — использование Интернета (в том числе услуг зашифрованной связи, предоставляемых многими провайдерами) для организации и координации действий террористов, сбора средств. На эти проблемы обратил внимание заместитель Генерального секретаря НАТО по вопросам новых вызовов безопасности Дж. Шэй. По данным НАТО, несмотря на предпринимаемые контрмеры, у ИГИЛ «находится порядка сорока шести тысяч аккаунтов в “Твиттере”». Для эффективного противодействия этим новым угрозам необходимо, по мнению г-на Шэя, создание технических инструментов «более высокого уровня», чем те, что имеются в распоряжении террористов.
Представляется, таким образом, что в целом в современных условиях террористы получают принципиально более благоприятные условия для своей деятельности, в том числе и для осуществления актов «катастрофического терроризма».
Традиционный потенциальный инструментарий катастрофического терроризма, или старые факторы на новый лад
Принципиально возросшие возможности террористов, в том числе и в связи с упомянутыми выше факторами, существенно повышают опасность реализации сценариев «катастрофического терроризма».
1. Весьма вероятным представляется сценарий угрозы подрыва (а возможно, и захвата) уже существующего объекта гражданской ядерной инфраструктуры, например, атомной электростанции. Террористам достаточно, например, предоставить властям реалистичные доказательства подготовленного подрыва такого объекта, как возникают условия для шантажа руководства одного или нескольких государств с целью выполнения требований террористов. По имеющимся свидетельствам, «бельгийские террористы» в действительности намеревались осуществить именно проникновение на АЭС с диверсионными целями.
2. В качестве метода «ядерного террора» в экспертных кругах серьезно рассматривается и угроза загрязнения окружающей среды радиоактивными материалами. Речь идет об их распылении в виде аэрозолей, радиоактивной пыли или растворении в водных источниках. Для этого могут применяться различные типы радиоактивных материалов, которые могут быть похищены с объектов гражданской или военной инфраструктуры. Такой теракт все же будет носить локальный характер.
3. В контексте «катастрофического терроризма» следует иметь в виду возможность и вероятность попыток обретения элементов химического и бактериологического оружия. Тем более что боевики ИГИЛ уже не остановились перед применением химических боеприпасов на Ближнем Востоке.
4. Существует гипотетическая вероятность создания так называемой «бомбы в гараже» — монтажа ядерного взрывного устройства из отдельных компонентов в центре крупного города (или, например, появление корабля с таким устройством в порту). При подрыве ядерного заряда на стратегически важных объектах инфраструктуры катастрофический эффект может быть усилен за счет их разрушения. Например, если речь идет о плотине гидроэлектростанции.
Фактором, существенно повышающим «привлекательность» такого оружия для террористов, является гипотетическая возможность его сборки в мегаполисе из разрозненных частей, каждая из которых в отдельности вряд ли могла бы вызвать подозрения у контролирующих структур и доставлялась бы различными, самыми обыденными путями. В книге известного исследователя Г. Аллисона «Ядерный терроризм. Самая страшная, но предотвратимая катастрофа» описывается целый набор абсолютно легальных возможностей пересылки компонентов для ядерного устройства через границы государств. В том числе это касается и «основного компонента» — ядерного материала, прототип которого — безвредный для здоровья, но обладающий внешним излучением, по которому его можно было бы обнаружить, — был беспрепятственно доставлен внутри контейнера крупного легального перевозчика из Джакарты в порт Лос-Анджелеса. Другие компоненты взрывного устройства, как также демонстрируют проведенные эксперименты, могут при желании быть весьма просто заказаны и получены у официальных фирм-поставщиков.
Для изготовления эффективной кустарной ядерной бомбы, по мнению известного итальянского физика, члена Консультативного совета Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы, в недавнем прошлом генерального секретаря Пагуошского движения ученых, известного физика Ф. Калоджеро, понадобится примерно 100 кг высокообогащенного урана. Его доставка к месту теракта упрощается за счет того, что высокий удельный вес этого вещества позволяет вместить такое количество в объем пятилитровой канистры.
Однако, несмотря на имеющиеся примеры успешных пробных экспериментов по доставке компонентов «бомбы в гараже» к цели, равно как и наличие достаточного числа ставших известными случаев кражи и попыток продажи радиоактивных материалов, статистика создания такой бомбы пока что находится на нуле или, что вполне допустимо, мы не располагаем информацией на этот счет. Среди прочего это означает, что до сих пор соответствующие службы, образующие систему защиты современной цивилизации от ядерного терроризма, работают достаточно эффективно.
5. Следует упомянуть и еще одну возможность ядерного терроризма: похищение ядерного боезаряда и его доставку к месту теракта. В ведущих ядерных державах принята и постоянно совершенствуется сложная система технической защиты и специализированных охранных мероприятий, сводящих вероятность такого сценария к предельно малой величине. Кроме того, активация такого заряда, имеющего эффективную защиту от применения нештатным образом, представляется практически невыполнимой технической задачей. Правда, специалисты указывают, что задача может упроститься, если будут похищены боезаряды «непризнанных ядерных государств» — Пакистана или Индии, например, —которые не имеют технически совершенной защиты от такого применения.
Пакистан, в силу периодически проявляющейся политической нестабильности, может рассматриваться в качестве вероятного источника «материальной составляющей» для актов ядерного терроризма. Обладание ядерным оружием в сочетании с политической турбулентностью в этой стране, наличием неоднозначных связей местных спецслужб с террористическими организациями, являет собой исключительно взрывоопасную смесь.
В современных условиях вероятным представляется приход к власти в одной из стран, обладающих ядерным оружием или ядерной энергетикой, экстремистов. Нельзя исключать и дальнейшей эволюции в вырождении северокорейского режима, что может превратить в «международного ядерного террориста» целое государство.
Для осуществления своих планов террористы и ИГИЛ могут воспользоваться «черным рынком» ядерных технологий и материалов, который существует уже несколько десятилетий.
Имеются свидетельства объемных поставок ядерных компонентов и материалов и из отдельных государств — из Северной Кореи, например, — в частности низкообогащенного урана, который после дообогащения может быть превращен в «начинку» для атомной бомбы.
Появление на международной арене «фактора ИГИЛ» с его огромными организационными и финансовыми возможностями создает и новые условия для привлечения специалистов в ядерной области из развитых стран.
Субъективная реальность: терроризм и меры борьбы с ним — две логики, которые не всегда пересекаются в пространстве
Каждый террористический акт сам по себе является наглядным и трагическим доказательством либо полной, либо частичной неэффективности деятельности соответствующих государственных служб, призванных бороться с терроризмом.
«Двери» массовому терроризму были открыты, пожалуй, на Мюнхенской олимпиаде 1972 г. Спецслужбы одной из наиболее развитых стран мира, принявшие заблаговременно усиленные меры безопасности, оказались не в состоянии предвидеть возможность претворения в жизнь конкретного трагического сценария. И, кроме того, соответствующие службы даже такой мощной страны, как Германия, оказались не готовы эффективно противостоять террористам.
Массовым и наиболее впечатляющим терактом начала XXI в., безусловно, явилась террористическая атака против территории США в сентябре 2001 г. И в этом случае все происшедшее оказалось полной неожиданностью для властей, равно как и сама схема совершения самого крупного теракта в истории человечества. Хотя отчетливая информация о подготовке теракта, по некоторым свидетельствам, и стала достоянием спецслужб, но она затерялась где-то в жерновах находящейся в распоряжении Соединенных Штатов крупнейшей и, казалось бы, наиболее могущественной системы безопасности.
Анализ происшедших терактов в значительном числе случаев демонстрирует, что спецслужбы, как правило, готовятся к противодействию уже однажды опробованным террористами схемам. Это продолжается и после совершения известных терактов.
После трагедии 2001 г. в США резко ужесточился контроль за обучением в авиационных школах. В октябре 2015 г. над Синаем был взорван российский самолет, что стало следствием зафиксированного террористами ослабления бдительности служб безопасности аэропорта. В ноябре того же года в Париже была использована иная отвлекающая тактика ряда мелких терактов, на фоне которых произошло два крупных. И Франция, и Россия к тому времени были активными участниками вооруженных действий против ИГИЛ, что подтверждает сделанный выше вывод.
В ноябре 2015 г. в Мали, опять же неожиданно, была применена абсолютно другая тактика: нападению внезапно подвергся фешенебельный отель в центре города. Во всех случаях внезапность была важным фактором, которому спецслужбы ничего не смогли противопоставить.
Специальные службы по определению не способны даже при исключительно эффективной работе предвидеть и предотвратить теракты с вероятностью, близкой к 100 %. А значит, наша безопасность в современной цивилизации в любой момент времени — понятие весьма относительное. Но если такое положение трагично в случае терактов с применением обычных средств, то в сценарии с ядерным терроризмом оно может быть катастрофично, поскольку даже один пропущенный террористический акт может привести к масштабной катастрофе, перед которой последствия всех предыдущих терактов померкнут.
В результате непреднамеренной, произошедшей на Чернобыльской АЭС в 1986 г. катастрофы, по данным Всемирной организации здравоохранения, всего погибло или может погибнуть в будущем от долгосрочных последствий воздействия радиации около четырех тысяч человек. Экологическими организациями подчитано, что социально-экономический ущерб от этой аварии за тридцать лет составит огромную сумму — около 235 млрд. долл.
Напомним, что здесь речь шла о непреднамеренном акте, в результате которого был разрушен «всего лишь» один энергоблок АЭС. В результате из хозяйственного оборота на долгие годы были выведены значительные территории, а в зоне, в той или иной мере затронутой радиацией, оказался ряд европейский стран.
В то время когда государственные структуры, часто на виду у всех, готовят и предпринимают меры повышенной безопасности, террористы, наоборот, находятся в тени, спокойно наблюдают, делая для себя выводы относительно изъянов предпринимаемых мер безопасности и «творчески» перерабатывая свои походы к организации новых терактов.
Уже став на путь применения ОМУ в виде химических боеприпасов, ИГИЛ будет и дальше строить планы в этом направлении. Нет абсолютно никаких гарантий, что сторонники «Исламского государства» не захотят заполучить еще более «действенное» ОМУ — ядерное. Вернее даже, такую возможность необходимо постоянно держать в поле зрения и предпринимать все возможные меры, чтобы ее не допустить.
Эскалация антиигиловской операции в Сирии, с одной стороны, вселяет надежду на то, что это практически «абсолютное зло» удастся усмирить. Но в то же время, как справедливо отмечал г-н Шэй, «мы должны быть настороже, так как успех в таких операциях никогда не может быть окончательным».
Директор МАГАТЭ Юкия Амано заметил, что «тот факт, что терактов с применением ядерного оружия или радиоактивных материалов еще не было, не должен ослаблять нашу бдительность». Чтобы этого действительно не произошло, необходимо принять действительно стратегические решения, продумать и предпринять целый комплекс необходимых мер.
Принципы построения антитеррористических стратегий
Ключевыми элементами таких «стратегий» должны быть:
1) внимание и контроль со стороны международных организаций к этим вопросам;
2) проработанность национального законодательства и необходимых регламентов, высокая степень детализации обеспечения физической защиты в разных сценариях и высокая степень ответственности на национальном и местном уровнях за обеспечение физической защиты объектов ядерной инфраструктуры;
3) высокий уровень сотрудничества между заинтересованными странами на всех уровнях, от выработки необходимого законодательства, оптимизации и совершенствования структуры физической защиты до обмена данными спецслужб;
4) активный обмен опытом и взаимопомощь в организации физической защиты, обмен «лучшими практиками» в этой области.
Для реализации этих сценариев сегодня необходимо преодоление глубокого кризиса политических отношений, восстановление доверия и возврат к взаимодействию. Необходимо повышение уровня доверия, что позволит выйти на уровень активного сотрудничества России с другими ядерными державами в перекрытии возможностей катастрофического терроризма.
*Книга «Предотвращение кризиса в контроле над ядерными вооружениями и катастрофический терроризм» основана на докладах одноимённой конференции Международного Люксембургского форума и фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы», прошедшей в Вашингтоне 1-2 декабря 2015 года. Она включает в себя рекомендации по наиболее важным вопросам нераспространения, а также по проблемам сокращения, и ограничения ядерных вооружений. В конце книги приведено Совместное заявление Люксембургского форума и фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы», которое, в соответствии с решением, принятым на конференции, было направлено президентам России и США.
*Международный Люксембургский форум по предотвращению ядерной катастрофы создан решением Международной конференции по предотвращению ядерной катастрофы, состоявшейся 24—25 мая 2007 года в Люксембурге. В состав Консультативного Совета Форума вошли 49 наиболее авторитетных и хорошо известных в мире экспертов из 14 государств.
Форум является одной из наиболее представительных неправительственных организаций, объединяющих ведущих мировых экспертов в области нераспространения ядерного оружия, сокращения и ограничения вооружений. Президент Форума — Вячеслав Кантор. Основные органы Форума: Международный консультативный совет и Наблюдательный совет.
Основные задачи Форума заключаются в анализе угроз, связанных с распространением ядерного оружия и разработке конкретных предложений и рекомендаций по направлениям дальнейшего сокращения ядерных вооружений, укреплению режимов ядерного и ракетного нераспространения, противодействию попыткам приобретения ядерного оружия и ядерных технологий со стороны неустойчивых режимов и террористических организаций, по разрешению региональных ядерных кризисов.
