Встреча президентов России и Сирии прошла за день до того, как 23 ноября в Сочи приедут президенты Турции и Ирана, о чем сообщил сам российский президент. А 22–23 ноября, сказал он, "в Эр-Рияде должна состояться встреча так называемой эр-риядской группы оппозиции. И наш представитель, господин Лаврентьев, как мой спецпредставитель будет присутствовать на открытии, на закрытии и поучаствует в пресс-конференции". Столь полноценный формат участия в мероприятии сирийской оппозиции для Москвы необычен.
Но кроме того, на днях, что отметили оба президента, соберется Конгресса народов Сирии (Конгресс национального диалога). Это, как можно заключить, своего рода "Эр-Рияд наоборот".
Таким образом, визит Башара Асада, который приезжает нечасто, предшествует целой серии мероприятий политического характера, из серии тех, которыми, как отмечалось на встрече, намечено завершать сирийскую войну, включая подключение к этому процессу ООН. Об этом сказал Путин.
В словах же Асада сквозила осторожность по отношению к внешним участникам. "Мы рассчитываем на поддержку России в том, чтобы обеспечить невмешательство внешних игроков в политический процесс и чтобы с внешней стороны оказывалась лишь поддержка процессу, который будут вести сами сирийцы", - сказал он.
Владимир Путин в ответ дипломатично "с удовлетворением" отметил готовность президента Асада "работать со всеми, кто хочет мира и урегулирования". "До полной победы над терроризмом, конечно, ещё очень далеко, — сказал также президент РФ. — Но, что касается нашей совместной работы по борьбе с террористами на территории Сирии, эта военная операция действительно завершается".
Итак, война в Сирии подходит к концу, российская армия свою задачу в этой стране, в целом, выполнила. Теперь весь вопрос в том, что будет после победы над ИГИЛ. Это, очевидно, и было в центре обсуждения на встрече Асада с Владимиром Путиным.
На сегодняшний день бесспорным является факт того, что сирийский режим устоял. Асад, которому еще три года назад наблюдатели чуть ли не единодушно пророчили неминуемое поражение (расходились лишь мнения в том, кто придет ему на смену, крайние исламисты или более умеренные силы), на сегодняшний день контролирует большую часть страны.
Но с разгромом наиболее радикальных террористов никуда не денется проблема восстановления единства страны. В Сирии все так же действуют десятки группировок, многие из которых можно смело признать террористическими. За каждой из них стоит определенная идеология и местные силы, объединенные по этническому или этноконфессиональному признаку. И за каждым из заметных участников гражданской войны в Сирии стоят их зарубежные покровители. На сегодняшний день в этой ближневосточной стране пересекаются интересы всех влиятельных государств региона – Саудовской Аравии, Турции, Ирана, Катара, Израиля. В этих условиях установить здесь прочный мир – задача крайне сложная, так как потребует тех или иных уступок от всех участников сирийской драмы.
Самый сложный из узлов, который завязался благодаря сирийской войне, связан с противостоянием Ирана и Саудовской Аравии. Иранское влияние в регионе из-за гражданской войны в Сирии резко усилилось. Проиранская ливанская группировка «Хезбола» и Корпус стражей исламской революции самым активным образом участвуют в боевых операциях сухопутных сил правительственной Сирийской Арабской Армии. Вероятно, не обойдется без поддержки Ирана и выполнение ближайшей военной задачи Асада – взятие под контроль Джобара, пригорода Дамаска.
Усиление иранских позиций в Сирии беспокоит США и Турцию. По мере того, как иранцы все более обживаются на территории этой страны, обустраивают там свои базы, похожие на плацдармы для дальнейшей экспансии, нарастает тревога и в Израиле. Но какой-либо местной силы, способной претендовать на власть над всей Сирией, в распоряжении Вашингтона, Анкары или тем более, Тель-Авива, просто нет. Не от хорошей жизни американцы вынуждены сделать ставку почти исключительно на курдские группировки, достаточно боеспособные, чтобы не боятся правительственных войск, но не помышляющие о взятии Дамаска.
В результате в Сирии складывается своеобразный статус-кво. Правительственные силы больше не имеют противника общесирийского масштаба, контролируют большую часть территории, но победно завершить войну, полностью вернув страну под власть Асада, не смогут: этого просто не допустят влиятельные державы, стоящие за разрозненными противниками сирийского президента. Значит, появляется возможность — и необходимость — для урегулирования ситуации путем переговоров.
Альтернатива им – долгая и бесперспективная война. Если переговорный путь разрешения конфликта возобладает, Россия, возможно, не прочь дистанцироваться от роли силы, поддерживающей одну из сторон, и стать посредником. О такой тенденции красноречиво говорит присутствие российского представителя на предстоящей встрече оппозиции в Эр-Рияде. Правда, чтобы такой сценарий возобладал, Асаду придется вспомнить о том, что он приходил к власти как правитель-реформатор, этакий сирийский Горбачев, обещающий стране «оттепель» и некоторые демократические свободы. А сделать это будет непросто: после многих лет кровавой бойни воспоминания такого рода прочно стерлись из памяти как сторонников, так и противников нынешнего руководства Сирии.
