Компания Uber обнародовала первую часть документации в Комиссии по ценным бумагам США, что говорит о ее готовности к листингу на Нью-Йоркской фондовой бирже. В заявке отмечен рост бизнеса компании — она уже работает в 63 странах (700 городов) и обеспечила 5,2 млрд поездок в прошлом году, примерно по одной на каждого человека в Европе и Азии. По расчетам Uber, инвесторы оценят компанию в 90-100 млрд долларов, что сделает ее IPO крупнейшим за многие годы в сфере технологий в США. (Facebook в 2012 году получил оценку 104 млрд долларов).
Uber — гигантский прорывной «единорог» (unicorn). То есть это компания, целью которой является изменение принципов функционирования сразу нескольких отраслей. В основе успеха Uber — распространение смартфонов и, как следствие, возможность онлайн-оптимизации использования традиционных ресурсов — например, транспорта. По сути, компания не владеет ничем, кроме информации, которую она собирает с пользователей. Право делиться этой информацией и эффект масштаба принесли Uber успех и дали повод говорить о новом явлении в экономике — «уберизации». Немаловажную роль сыграло и первенство компании в освоении новых онлайн-возможностей и скорость, с которой Uber распространялась по планете. Во имя этой скорости в Uber закрывали и продолжают закрывать глаза на негативные финансовые показатели — в первую очередь, отрицательную рентабельность. Сегодня Uber — это электронные скутеры и велосипеды, бизнес по доставке еды, программное обеспечение для грузовых перевозок и логистики. В планах Uber даже создать полностью беспилотный автомобиль. И компания стремится быстро расти и дальше.
«Сегодня на долю Uber приходится менее 1% всех миль, проезжаемых по всему миру, — констатирует гендиректор Дара Хосровшахи в письме, прилагаемом к заявке в Комиссию по ценным бумагам. — Мы еще даже на 1% не закончили свою работу, поэтому будем работать с прицелом на будущее». В 2018 году компании удалось несколько улучшить свои финансовые позиции. Так, выручка увеличилась на 42% и составила 11,3 миллиарда долларов. При этом операционные убытки сократились с 4,1 млрд до 3 млрд долларов. Количество активных пользователей Uber превысило 91 миллион человек, что на 23 миллиона больше, чем годом ранее. Однако темпы роста выручки замедляются. Частично это связано с растущей мощью конкурирующей компании Lyft, которая в настоящее время также завоевывает пользователей и навязывает конкуренцию Uber на ключевых рынках — США и ЕС. Заметим, что Lyft уже провела IPO, и его результаты сейчас привлекают внимание всех инвесторов мира. Акции Lyft пока торгуются существенно ниже начальной стоимости, и, возможно, что Uber и другие единороги будут затягивать IPO с целью досконально изучить инвестиционную активность вокруг Lyft. В любом случае, примеру Lyft в ближайшее время намерены последовать ряд ведущих «единорогов» — кроме Uber — это Airbnb, Slack и Palantir. Таким образом, борьба за деньги как потребителей, так и за инвесторов неизбежно будет ужесточаться.
Конкуренты не ждут
Забавно, в каких конкурентных условиях оказалась Uber на некоторых рынках. Компания стала совладельцем аналогичных сервисов — Didi (Китай), Grab (работает в странах Юго-Восточной Азии) и «Яндекс.Такси». В рамках двусторонних соглашений они согласились не конкурировать на внутренних рынках, но это мешает конкуренции этих компаний с Uber в других странах, на которые соглашение не распространяется. Получается, что потенциальные инвесторы в Uber будут получать не столько акции Uber, сколько своего рода индексный фонд компаний со всего мира. От работы этих компаний будет зависеть и устойчивость Uber. Растет конкуренция и в других сферах работы Uber— в первую очередь в сегменте доставке еды.
Таким образом, «уберизация» привела к возникновению целого ряда конкурентов Uber, которые не позволяют говорить больше об особом положении Uber в мировом масштабе. Не исключено, что рынок цифровых услуг и дальше ждет ужесточение конкуренции, поэтому заявления представителей Uber о стремлении «работать на будущее» понятны — компания стремится привлечь новые инвестиции для создания новых онлайн-сервисов не только в рамках такси, но, возможно, и в более широком поле деятельности — например, попытаться занять лидирующие позиции в зарождающемся сегменте беспилотного транспорта (в первую очередь, грузового), а также любых других грузовых перевозок. В любом случае, на одних только такси и доставке еды доминирующее положение занять никак не удастся из-за уже существующих мощных конкурентов.
С другой стороны, в более широком смысле главными конкурентами Uber являются, во-первых, личные автомобили населения, и, во-вторых, общественный транспорт. Именно в полной перестройке работы этой сферы Uber видит свою будущую прибыль. Как раз это кроется за желанием компании, чтобы инвесторы рассматривали ее как «платформу», а не структуру, занимающуюся «поездками на такси». В Uber рассчитывают, что в перспективе создадут условия, когда поездка на Uber будет конкурентоспособна с любым другим видом транспорта. В компании отмечают: «Мы включаем все мили, которые проезжают пассажирские автомобили и общественный транспорт во всех странах мира в наш целевой рынок». Объем этого рынка составляет 5,7 триллионов долларов в год. И в сравнении с этой цифрой 100 млрд долларов капитализации не выглядят такими уж высокими. Однако, как возможно достичь этой перестройки транспорта при всей его зарегулированности и низкой социальной ответственности Uber, непонятно.
Решение всех этих проблем Uber-оптимисты видят в якобы грядущем неизбежном естественном изменении глобальных цифровых услуг — проводится аналогия с последними двумя десятилетиями. Получает, что Uber просто рассчитывает на историческую «приливную волну». И здесь в качестве примера приводят Amazon и рассматривают судьбу компаний эпохи бума доткомов. Да, стоит признать, что в отличие от спекулятивных IPO конца девяностых сегодняшние IT-компании все же демонстрируют стабильный рост выручки. И это, пожалуй, главный аргумент в пользу их устойчивости. Вокруг этих компаний сегодня не только мечты и надежды, как это было в эпоху бума доткомов, но вполне реальные финансовые показатели.
Также часто говорят о нестабильном характере IT-бизнеса в целом. Так, для инновационных стартапов в последние два десятилетия действительно стало нормой демонстрировать нестабильность в прибыльности. К примеру, на протяжении почти всей своей истории Amazon, вышедшая на IPO в 1997 году, показывала весьма скромную прибыль. А первые пять лет после IPO Amazon так и вообще работала в убыток. Когда дела пошли лучше Джефф Безос часто направлял свободные средства не на выплаты акционерам, а на дальнейшее развитие бизнеса. Теперь акционеры пожинают плоды. В четвертом квартале 2017 года Amazon, наконец показала колоссальную прибыль — 1,86 млрд долларов. Получилось, что Amazon за один квартал принесла больше денег, чем за предыдущие 58 кварталов. Оптимисты, верящие в грандиозный успех Uber, часто приводят в пример именно этот пример. После IPO компания Безоса оценивалась в скромные по сегодняшним меркам 500 млн долларов, и тогда скептики говорили, что у Amazon ничего не выйдет. Теперь же, указывают оптимисты, конкурент Uber — компания Lyft — на размещении привлекла 2 млрд долларов, а оценка стоимости компании на пике достигла 26 млрд долларов. Это больше, чем у таких «единорогов» как Snapchat, Dropbox и Spotify. И, главное, больше, чем сумма всех остальных 17 IPO, проведенных в США в первом квартале.
Но история доткомов изобилует и обратными примерами. 1999 год был также годом Webvan и iVillage. Они обе быстро достигли многомиллиардной стоимости, а затем просто исчезли. Нынешние компании, конечно, кажутся более динамичными и жизнеспособными, они имеют значительно больший доход, даже при всех своих издержках. Например, на пике 1999 года стоимость iVillage оценивалась более чем в 2 млрд долларов, при доходах компании менее 20 млн. долларов. Да, выручка Lyft в 2018 году составила более 2 млрд долларов. Однако и оценки капитализации теперь значительно выше. Таким образом, как и в конце 1990-х современным «единорогам» еще только предстоит доказать свою способность генерировать прибыль и выжить в условиях неизбежного ужесточения позиции регуляторов по всему миру.
Инвесторы проголодались
Желание нескольких крупных «единорогов» выйти IPO именно в этом году вызвано не столько их успешными результатами за 2018 год, сколько давлению первых инвесторов. Венчурные фонды уже много лет ждут, когда их инвестиции в Uber принесут прибыль, и такое же давление на себе испытывают все единороги.
Выход на публичный рынок — один из способов для первых инвесторов обналичить свои средства. Это может быть хорошо для них и самых первых сотрудников компаний, но не обязательно хорошо для компаний в целом. Публичные рынки предъявляют многочисленные требования, которые лягут тяжелой ношей на молодые нестабильные компании. Так, инвесторы на фондовом рынке менее терпимы к избыточным расходам и низкой прибыльности. На каждую Tesla и Amazon, которые успешно привлекают инвесторов на фондовом рынке, приходится десяток других компаний, цена акций которых падает с каждым убыточным кварталом и каждым заявлением руководства о том, что они «инвестируют в будущее».
Более того, требования, предъявляемые к публичным компаниям — ежеквартальная отчетность и контроль регулирующих органов — могут помешать развитию «единорогов», которые могут лишь проиграть от требований прозрачности, налагаемых на публичные компании. Что бы ни было, можно утверждать, что выгоду от IPO в первую очередь получит небольшое число банков и ранних инвесторов.
Публичная компания гораздо более чувствительна к регуляторным рискам. Если вдруг регулирующие органы в крупных странах решат, что водители Uber больше не являются независимыми подрядчиками, а должны считаться сотрудниками, имеющими право на льготы и более строгий контроль, то это развалит бизнес-модель компании и инвесторы будут терять. Уже сегодня Uber сталкивается по всему миру с судебными тяжбами и протестами водителей, оспаривающими ее бизнес-модель. Поэтому IPO Uber может попросту не оправдать ожиданий и привести к масштабной переоценке всех современных «единорогов».
