За что боролись
Как заявил глава Минэкономразвития Максим Орешкин, уже в первом квартале 2020 года темпы роста инфляции в России в годовом выражении замедлятся до 2,5%. Более того: повышение цен в нашей стране в течение длительного периода будет гораздо ниже целевого уровня ЦБ в 4%. При этом, передает агентство «Прайм» со ссылкой на слова министра, по итогам 2020 года есть риски того, что она окажется даже ниже официального прогноза 3%.
Максим Орешкин также отметил, что инфляция идет ниже той траектории, которая была заложена в прогнозе даже на текущий год. «Мы ожидали, если вы помните, 3,8% на конец года, сейчас будет — 3-3,1%. Мы уйдем до 2,5% в первом квартале. И пока мы видим негативный импульс со стороны кредитования, инфляции просто неоткуда взятьс», — сообщил он, добавив: «Источников для инфляции вообще не вижу».
Инфляция многогранна, её снижение имеет как позитивные, так и негативные и причины, и последствия, комментирует происходящее руководитель департамента образования Института трейдинга и инвестиций «Феникс» Евгений Удилов. Действительно, отмечает он, выглядит совершенно необычно для России то, что, например, в ноябре 2019 года рост цен составил лишь 3,5% в годовом исчислении, по данным Росстата, тогда как в 2018 году он составил 4,3%, а в начале 2019 года — более чем 5%. И замедление инфляции стоило бы признать однозначным благом для экономики и потребителей, если смотреть односторонне.
Но перефразируя известную поговорку, можно сказать: «не так страшен черт, как его малютки», продолжает аналитик. «Малютки» инфляции – ее отдельные составляющие, факторы. Ведь цены растут медленнее прежде всего из-за низкого потребительского платёжеспособного спроса. Реальные доходы населения не растут, за три квартала 2019 года они повысились лишь на 0,2%, даже несмотря на снижение инфляции. У людей не хватает средств для увеличения покупок, продавцы не могут поднимать цены. Кредитование же, во многом замещающее доходы на потребительском рынке и стимулирующее спрос, тоже снижает темпы вследствие закредитованности заемщиков.
Кроме того, ЦБ и Минфин в течение года проводили умеренно жесткую денежную политику, ограничивая средства в экономике, наращивая резервы. Одной из целей такой политики также выступает борьба с инфляцией, но она уменьшает и возможности бизнеса инвестировать, ограничивает его рентабельность, дестимулирует не только потребительский, но и производственный спрос. А из-за слабого спроса тормозится экономика в целом, рост ВВП в 2019 году не превысит 1,2-1,4%, тогда как в 2018 году он был 2,3%.
Таким образом, заключает Евгений Удилов, снижение инфляции коррелирует с ослаблением развития и ухудшением уровня жизни населения. С инфляцией явно «перегнули палку», поскольку даже целевой её ориентир для ЦБ – 4%. И уход её к 3% и ниже столь же негативен, сколь и превышение 5%. Вполне нормальным было бы допустить умеренное усиление роста цен до 4%, но не как самоцель, а как следствие при увеличении доходов населения, инвестиционных и производственных вложений.
Мягкость и гибкость
Низкая инфляция — это и риск, и возможность одновременно, считает директор экспертной группы Veta Дмитрий Жарский. Можно понять, чего боится Минэкономразвития, говорит он: например, околонулевая инфляция делает невозможной индексацию тарифов так называемых «естественных монополий», к регулярности которой они так привыкли и которая на самом деле просто скрывает их неэффективность. Проще говоря, тарифы растут, объясняемые высокой инфляцией, а качество услуги или товара не меняется.
Когда инфляция около нуля, такое объяснение больше не годится, добавляет аналитик. Боится ведомство и дефляционного сценария, который в Японии привел к «потерянному десятилетию» 1990-2000 годов: дефляция замедляет почти до нуля экономический рост, инвестиции и потребительскую активность. Зачем покупать товары сегодня, если завтра они будут дешевле и технологически более продвинутыми? Предприятия не выдерживают такой задержки спроса и разоряются, цикл повторяется и растет безработица.
В условиях отрицательных ставок ЦБ не сможет управлять экономикой с помощью снижения ключевой ставки, так как снижать ее попросту некуда. А идея взимать отрицательную доходность с наличных денег — абсурдна и социально взрывоопасна. Придется идти по пути «количественных смягчений», по которому развитые экономики уже прошли и в результате которого многие активы на их рынках сейчас переоценены, а коррекция этих цен может быть очень болезненной.
Небольшая инфляция позволяет понемногу сокращать номинальные заработные платы, но не проводить масштабных сокращений персонала, это тоже важный социальный аспект, заключает Дмитрий Жарский. В условиях нулевой инфляции компаниям в случае кризиса придется просто увольнять людей. Правда, в России система оплаты труда традиционно двухуровневая (оклад + премия), и в силу этого более гибкая.
