Представляя законопроект депутатам, председатель Комитета по экологии и охране окружающей среды Владимир Бурматов подчеркнул, что «энергетическая утилизация», то есть сжигание отходов с получением электроэнергии и тепла, будет возможна только после того, как из мусора будет извлечены все полезные фракции. В печь же пойдут только так называемые «хвосты», то есть то, что осталось после сортировки.
Ряд депутатов выступил против такой инициативы, однако большинством голосов закон был все-таки принят. Присутствовавший во время обсуждения законопроекта во втором чтении министр природных ресурсов и экологии РФ Дмитрий Кобылкин поддержал его, отметив, правда, что «нам самим не нравится история с мусоросжиганием».
Гори огнем
История с мусоросжиганием не нравится очень многим. Национальный проект «Экология» предполагает, что к 2024 году 60% образующихся в стране твердых бытовых отходов (ТБО) будут отправляться на сортировку, а 36% будет утилизироваться. Казалось бы, для достижения этих целей в сфере обращения должны развиваться и раздельный сбор и последующая сортировка мусора с выделением из него вторичных материальных ресурсов (ВМР) с последующим использованием их в качестве сырья в различных производствах, то есть той самой утилизацией. А что остается, может быть либо захоронено на специально оборудованных современных полигонах, либо сожжено.
То, что теперь сжигание становится утилизацией, дает возможность, просто сжигая мусор, легче достичь поставленных целей в те самые 36%, не прилагая значительных усилий для развития раздельного сбора и сортировки мусора.
Да, законодатель прописал, что сжигание как утилизация возможна только после извлечения из отходов всех полезных фракций. Но кто и как это будет контролировать? Непонятно, какой процент, например, бумаги или пластика должен остаться после извлечения их из мусора в хвостах, подлежащих сжиганию. А если извлечь из мусора всю бумагу и весь пластик, отделить пищевые отходы, пустив их на компост, то в этих хвостах просто нечему будет гореть. То есть владелец мусоросжигательного завода будет заинтересован в том, чтобы какие-то горючие материалы в мусоре оставались, а значит, он не заинтересован в максимально глубокой сортировке.
Еще одна проблема в том, что в стране готовится реформа Расширенной ответственности производителей (РОП). Она предполагает, в том числе, и увеличение размера экологического сбора для производителей и импортеров продукции, которая подлежит вторичному использованию после потери своих потребительских качеств. Если сейчас поступления от РОП составляют порядка 2-3 млрд рублей в год, то в случае принятия предлагаемых поправок, они могут вырасти, по оценке автора нововведений — Минприроды, до 136 млрд рублей в год.
Да, есть более пессимистичные оценки со стороны участников рынка, но и там речь идет о десятках миллиардов рублей. В принятом сейчас законе закреплено то, что деньги от экологического сбора могут идти только на утилизацию. А к утилизации приравнивается сжигание. Простая трехходовка: увеличиваем размер экосбора, делаем его целевым и приравниваем сжигание к утилизации. В итоге – деньги, собранные с каждого российского покупателя товаров, направляются на строительство мусоросжигательных заводов. Которые, кстати, будут продавать полученные тепло и электроэнергию потребителям по «зеленым», то есть более высоким тарифам.
Принудить к диалогу
Проблемы, связанные с мусором, в последние несколько лет становятся причиной для роста социального напряжения в стране. Во многом это обусловлено тем, что нет конструктивного диалога между населением, чиновниками и бизнесом. Население порой просто ставится перед фактом, ему сверху спускается решение – здесь будет построен, например, мусорный полигон или мусоросжигательный завод. Та же процедура общественных слушаний и принятые по их итогам решения для власти не являются обязательными к исполнению, а носят рекомендательный характер.
На этой неделе в технопарке Сколково прошел форум «Чистая страна» где обсуждались итоги первого года мусорной реформы и шаги по ее корректировке, в частности, приравнивание сжигания мусора к утилизации. И если чиновники выступали за этот шаг, то у многих общественников и экспертов он, наоборот, вызвал неприятие. Люди не верят, что нормы по очистке выбросов строящихся мусоросжигательных заводов будут выдержаны, что технология будет неукоснительно соблюдаться.
Доверия к власти и бизнесу у людей нет, было подчеркнуто в ходе секции, которую вел Валерий Фадеев, председатель Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека. Исправлять ситуацию нужно за счет выстраивания диалога между всеми участниками. По мнению главы СПЧ, необходимо обсуждать с общественностью резонансные проекты в сфере экологии до того, как они начинают реализовываться. При этом важно проводить экологическую экспертизу проектов, причем, заниматься этим должны структуры, не связанные с государством или заинтересованным бизнесом, поскольку последним население просто не верит.
Сегодня в России действует множество различных общественных сообществ, связанных с экологической и мусорной тематикой. По мнению Валерия Фадеева, необходимо с опорой на них создать организацию, которая могла бы стать посредником между обществом, властью и бизнесом: «У нас нет авторитетного центра силы. При всем уважении, Фонд дикой природы, Гринпис-Россия, это иностранные организации. Нам нужно создать российскую организацию с хорошим бюджетом, с четко прописанным этическим кодексом. Нам нужен такой центр силы, который мог бы высказываться по спорным вопросам, которому бы люди доверяли».
По мнению экспертов, создание такого рода структуры могло бы снизить социальную напряженность в ходе реализации мусорной реформы. Ее участие на предварительных этапах разработки принимаемых решений позволит сделать их более последовательными и учитывающими интересы максимального числа участников.
