Данная статья посвящена рассмотрению особенностей функционирования Четырёхстороннего диалога по вопросам безопасности (Quad, Quadrilateral Security Dialogue) в Азиатско-Тихоокеанском регионе — формата, включающего США, Австралию, Японию и Индию. Приходится с сожалением признать, что в отечественной научной и публицистической литературе, за редким исключением, проблематику обходят стороной, не уделяя ей должного внимания. Более того, российское экспертное сообщество пока даже не определилось со сколько-нибудь унифицированным наименованием феномена: у А. Кортуновавстречаются варианты «квадро» и «четырёхугольник», В. Гулевич использует полное наименование, являющееся переводом с английского, также встречается термин «квадрат». В настоящей же работе для удобства на равных используются как английское сокращение — Quad, так и относительно вольный перевод — «четырёхугольник».
Исправление имён
Неудивительно, что такая путаница в наименовании формата приводит и к спорам о его содержании. Действительно, если отталкиваться от названия, то «четырёхсторонний диалог» и на языке оригинала видится довольно парадоксальным, учитывая, что диалог a priori предполагает наличие двух сторон взаимодействия. На ум в этой связи приходит дискуссия о правомерности термина «многополярный»: ряд исследователей указывает на его неудачный характер, ибо полюсов по умолчанию может быть лишь два. Вместо этого предлагается эпитет «полицентрический». Подобные же тонкости обусловливают дискуссию и в случае с Quad.
Тезис о росте актуальности формата связан и с другим терминологическим сдвигом. Речь идёт о параллельном употреблении терминов АТР (Азиатско-Тихоокеанский регион) и ИТР (Индо-Тихоокеанский регион) в зарубежной политологической мысли, которое переносится и в российскую науку. Сам по себе концепт ИТР не является новым. Авторство термина в его геополитическом смысле приписывается учёным из Индии (например, Г. Хуране). Подобная риторика была весьма характерна для С. Абэ образца первого срока: интересно, что именно японскому премьеру Quad, как будет показано ниже, во многом обязан своим существованием. Однако с утроенной силой термин начал использоваться в американской публицистике со второй половины текущего десятилетия. Важным водоразделом в этом отношении стал приход к власти администрации Д. Трампа в США. Однако важно понимать, что контуры четырёхугольника начали образовываться ещё в начале XXI в.
Историческая справка
Ещё в 2002 г. был дан старт трёхстороннему диалогу в области безопасности, в который были включены США, Австралия и Япония. Формат со временем принял вид встреч на министерском уровне, среди обсуждаемых проблем при этом были военно-стратегическое сотрудничество, противодействие терроризму и распространению ядерного оружия. Параллельно активно шло сотрудничество между Индией и США, которое выразилось в том числе в совместных военных учениях в индийской акватории (речь идёт об учениях «Малабар», которые проводятся ещё с 1992 г.) Более того, впоследствии Вашингтон и Дели подписали «Соглашение 123», по которому США начали поставки ядерных технологий Индии, несмотря на разработку ею ядерного оружия в обход ДНЯО. Для этого сюжета важна и роль Австралии, одного из крупнейших поставщиков в мире урана, в котором так нуждается Индия для развития ядерной программы. Лишь в последние несколько лет Австралия начала поставлять ядерное сырьё Дели: такая временная задержка объяснялась статусом Индии как de facto ядерной державы.
Если говорить о точке отсчёта для формата, Quad был формализован в 2007 г. Считается, что основной вклад в его учреждение внес С. Абэ, который на тот момент также занимал пост премьера Японии. Однако основой для будущего союза стало сотрудничество главы японского правительства с его индийским коллегой М. Сингхом. После этого в результате ряда двусторонних и многосторонних встреч «треугольник» (Trilateral Security Dialogue) превратился в «четырёхугольник». Идеологической базой для формата послужила теория «демократического мира», суть которой упрощённо передаётся тезисом «демократии друг с другом не воюют». При этом под демократиями подразумевались страны по периметру китайских границ, за исключением России, КНДР и самого Китая. Основным инструментом в рамках «четырёхугольника» явились полуофициальные переговоры, в том числе на уровне премьер-министров. Однако более материальные очертания Quad принял с присоединением к уже регулярным военно-морским учениям США, Японии и Индии Австралийского Союза. Любопытно отметить, что в военно-морских учениях образца осени 2007 г. участвовал и Сингапур, что дало повод некоторым комментаторам«расширить» понятие до Squad (англ. команда). Вашингтон даже рассматривал планы дальнейшей институционализации формата.
Однако идиллия продлилась недолго со сменой конъюнктуры. С. Абэ ушёл в отставку в сентябре 2007 г. Актуальным вопросом на повестке дня индийской политики того времени явилось получение одобрения международного сообщества на поставки ядерных технологий и сырья. Ещё одной причиной эрозии новоявленного формата уже в 2008 г. послужили опасения нагнетания нового австралийского премьер-министра, лейбориста по политическим взглядам и синолога по образованию К. Радда, который был сторонником экономического сотрудничества с Китаем. Таким образом, почти десятилетие Quad существовал в достаточно разрозненном виде, однако это не означало прекращения военно-морских учений.
Второе дыхание
«Поворот в Азию», декларированный во время второго срока Б. Обамы, сменился риторикой администрации Д. Трампа о важности «свободного и открытого» Индо-Тихоокеанского региона. В ноябре 2017 г. на полях саммита АСЕАН в Филиппинах было принято решение о возобновлении деятельности Quad (некоторые эксперты использовали даже слово «возрождение»). Интересна роль бывшей американской колонии в создании формата: встреча, положившая начало первому Quad, также состоялась в Маниле в мае 2007 г.
Обращают на себя внимание изменения в глобальной и региональной международной обстановке, в условиях которых произошло возвращение к формату. Речь идёт о продолжавшемся росте напряжённости в отношениях США и КНР, активизации ядерных испытаний и ракетных пусков со стороны КНДР, охлаждении отношений между Вашингтоном и Москвой.
De facto механизмом возрождения второй версии формата так же стало возвращение Австралии в трёхстороннее сотрудничество в сфере безопасности между США, Японией и Индией. Основой для кооперации по-прежнему служили опасения всех четырёх государств относительно политики Китая. США беспокоило продолжение экономического взлёта и расширение политического влияния Пекина, в случае с Японией и Индией свою роль сыграли исторические противоречия и территориальные споры, для Австралии важным оставалось сохранение экономической независимости от Китая, в том числе с учётом сильных позиций китайской диаспоры (хуацяо). Некоторые австралийские обозреватели высказывали опасения по поводу того, что экономическая активность Пекина может перерасти в политическое давление на Канберру. При возникновении глубокого кризиса в китайской экономике рискует пострадать и австралийская, в особенности сырьевые отрасли. В целом в последние годы и индийские эксперты озвучивали мнение о необходимости включения экономических вопросов в повестку Четырёхстороннего диалога, прежде всего для сдерживания влияния КНР с активизацией проекта «Один пояс — один путь».
Действительно, восстановление формата Quad привело к активизации четырёхсторонних встреч на министерском уровне. Таких мероприятий почти за два года (на сентябрь 2019 г.) было проведено уже пять. В ноябре состоялось очередное совещание на уровне представителей МИД каждой из четырёх стран. Что касается наполнения таких встреч, среди обсуждаемых тем остаются противодействие терроризму, сотрудничество в гуманитарной сфере, поддержание «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского» пространства. В открытую говорится о сдерживании Китая: подобные формулировки использовались не только американскими дипломатами, но и, например, индийским МИД. В качестве опоры для реализации задач «четырёхугольника» называется АСЕАН.
Для танго нужны четверо?
Действительно, нынешний «четырёхугольник» видится созданным скорее по принципу «от противного», и таким объединяющим фактором является Китай. Концептуально Quad видится как контур своеобразного противовеса ШОС в Азии, в отношении проекта даже звучали такие определения как «Азиатская НАТО». Тезис об антикитайской направленности формата подтверждает и сам Китай, в частности, нотами протеста, которые Пекин выражал членам Quad ещё перед самым его образованием в 2007 г. Структуру можно рассматривать как военно-политический ответ на расширение сферы экономической деятельности КНР (в том числе в рамках масштабного инфраструктурного проекта «Один пояс — один путь»), а также модернизацию НОАК и укрепление Пекином своих стратегических ядерных сил. Среди других вызовов можно выделить ряд пограничных споров в Азии с участием КНР.
Вернёмся к поставленному выше вопросу о том, почему многосторонний формат по определению заявляется как диалоговый. Учитывая известную асимметрию военного, геополитического и экономического потенциалов, можно предположить, что одной из сторон в таком диалоге выступает США, другой же совокупно являются союзники Вашингтона по региону. По сути, с каждой из трёх стран-участниц формата у США есть система соглашений в области безопасности (в том числе и стратегических, подразумевающих предоставление «ядерного зонтика»). Так, с Японией действует Сан-Францисский мирный договор 1951 г., в случае с Австралией до сих пор официально не распущен блок АНЗЮС. В случае с Индией ситуация не столь однозначная: несмотря на декларируемую с 2004 г. цель налаживания стратегического партнёрства между Вашингтоном и Дели, американские аналитики окрестили Индию «слабым звеном» в «четырёхугольнике», учитывая её кооперацию с Пекином в двустороннем и многосторонних форматах.
В целом, стоит отметить влияние англосаксонского компонента в рамках Quad: в трёх государствах из четырёх официальным языком является английский, что по большей части связано с британским колониальным наследием. Такая ситуация, несомненно, отражается и на переговорной культуре в квартете.
В то же время, важно понимать, что текущая стадия активизации связана далеко не только с американской инициативой по обеспечению жизнеспособности Индо-Тихоокеанского проекта. Тезис о прочной договорной основе относится и к двусторонним связям между другими странами: так, в 1952 г. был подписан мирный договор между Индией и Японией, а с 2006 г. речь идёт о «глобальном и стратегическом партнёрстве». В настоящее время диалог между этими странами ведётся в формате «2+2» (на уровне министров иностранных дел и обороны). Япония и Австралия также тесно сотрудничают в области безопасности: так, в конце 2000-х гг. обе страны инициировали создание Международной комиссии по ядерному нераспространению и разоружению(Комиссии Эванса-Кавагути). Двустороннее стратегическое партнёрство приобрело статус «особого» в 2014 г. и проявилось, к примеру, в совместных учениях военной авиации.
Впрочем, даже эксперты из стран-участниц диалога (индиец А. Рай, австралиец Д. Энвалл) высказывают достаточно критическое отношение ко второй итерации «четырёхугольника», отмечая, что его повторное создание оставляет больше вопросов, нежели ответов. Ещё в 2007 г. инициативу называли «дисгармоничным концертом демократий». Среди причин такого отношения проблема экзистенциальной необходимости формата. Участникам необходимо определиться, является ли Quad чем-то бо́льшим, нежели механической суммой двусторонних связей между отдельными элементами. Д. Джайшанкар из Австралийского института стратегической политики описывает формат как сочетание двусторонних и трёхсторонних отношений (прочным каркасом при этом называется треугольник «США — Япония — Австралия»). В то же время, важность Quad, с точки зрения эксперта, состоит в реализации тренда на упрочнение военно-технического сотрудничества между странами, а также продвижении схожих идеалов «свободного, открытого и инклюзивного» ИТР.
Вопрос о перспективах институционализации «четырёхугольника» также считается открытым. Важно понимать, что Quad до настоящего момента не является международной организацией в полноценном понимании: отсутствуют устав, чёткая структура, а доля формализованности в целом представляется достаточно условной.
Таким образом, по своей сути Quad приближается скорее к форуму, нежели к организации. Любопытно, что в этом отношении можно провести параллели с объединением БРИКС, которое, однако, напротив, дистанцируется от военно-политической тематики. При этом для БРИКС характерно вовлечение в деятельность форума соседей стран-участниц в рамках соответствующих регионов (англ. outreach). Для Quad аналогом такого расширения партнёрства выступает, в частности, австралийская инициатива Indo-Pacific Endeavour: с 2017 г. проводятся военно-морские учения с участием различных стран АТР — от Шри-Ланки до Малайзии. Если говорить о других примерах такой практической деятельности, у США есть двусторонние форматы военно-морских учений, в частности, с Южной Кореей, однако речи о присоединении Сеула к Quad пока не идёт. То же относится и к другим государствам региона, например, Филиппинам, участвовавшим в совместных военно-морских учениях в мае 2019 г. Не исключено, что относительная аморфность формата может обернуться и постепенным увеличением числа участников, с учётом вовлечения в военно-морские учения всё новых стран (что не отменяет проблемы перехода количества в качество).
Что касается ближайших перспектив развития Quad, история показала, что оно весьма сильно зависит как от общей обстановки в мире, так и от положения дел в отдельно взятых странах. В настоящий момент многое завязано на внутриполитической ситуации в США, а именно очередной предвыборной кампании. Весьма вероятно, что Индо-Тихоокеанскому проекту (как и другим внешнеполитическим концептам) суждено стать картами в борьбе за голоса выборщиков.
__________________
*«Quo vadis» (лат.) - «Камо грядеши» («Куда идёшь»)
