Паша зашёл в кафе, где я пишу эту статью:
- Сейчас в «Пике» на Сенной подошла девушка и пригласила меня на кофе.
- Уже под колёса кидаются от отчаяния, - заметил я.
Как-то на встрече с сексологом Львом Щегловым я задал вопрос про рекламу творожка, которую крутили по телевизору. Я тогда хотел задать тему пропаганды семьи и отношений, но никто не понял, о чём я.
Известно, что секс, образы сексуальных девушек и молодых людей, продаёт почти любой товар. От трусов и одеколона до автомобилей и путёвок на море. Но, прежде всего, секс продаёт сам секс.
Люди отщепили удовольствие, которое присутствует в сексе, от его функции, - деторождения. Возможно, так было всегда. Но с приходом сексуальной революции, изобретением презерватива и других контрацептивов, процесс превратился в практически самодостаточный способ выработки соматического и социального блага, которое в популярной литературе упорно называют «счастьем».
Это счастье – и есть современный бог, которому молятся все от веганов до президентов. И единица производства этого счастья – «отношения».
Интересно, как популярная культура представляет фазы развития процесса осчастливливания. Она даёт клип почти голой Лободы, которая вызывает некое жжение в чреслах, вряд ли подразумевающее «что-то серьёзное». Это секс, который отщеплён не только от деторождения, но и от социальных рисков, связанных с тем, что в чистом виде такой продукт редок или покупается за деньги. Наиболее безопасно потреблять его через экран как шоу, в котором он пребывает в своей почти метафизической чистоте. Это чистота продукта, который манит, но не удовлетворяет.
Супер-мега-хит отечественного телевидения,– «Дом-2» предлагает уже «отношения», где секс вписан в некий контекст взаимодействия двух малознакомых людей. Отношения строятся по плану как типовые домики, в которые легко въехать и потом их легко покинуть. Отношение к чувствам как к товару, который выставляется на продажу и находит потребителя, диктуется общими культурными установками. Капитализм превращает любое явление, в том числе то, что есть у человека внутри и зоне непосредственного контакта с реальностью, в вещь. Вещью можно управлять, манипулировать, её можно продать, подарить или обменять.
И третья фаза – это и есть реклама семьи, от творожка любимому сыну на завтрак (такая безрисковая семья, где нет быта) до материнского капитала и празднования Дня Петра и Февронии.
…
Как-то, году в 2003, я и моя девушка лежали на диване в моей комнате тогда ещё общей семейной квартиры, и она спросила:
- Петя, как ты думаешь, почему мы вместе?
- Чтобы не быть тотально одинокими, - ответил я.
Она страшно расстроилась. Для неё это было разочарование, если не предательство.
Спустя десять лет я рассказал эту историю другой девушке, которая была значительно младше меня и находилась во власти совершенно других социальных мифов. Она сказала:
- Ты абсолютно прав. Так и есть.
Отношения как тогда, так и сейчас строятся по принципу «давай бояться вместе» из мультфильма про котёнка по имени Гав. Встречаются два разных существа (кошка и собака), и они обмениваются своими проекциями, чем-то, что определено коллективным и личным мифом о мужчине и женщине. Работают как рациональные, так и бессознательные «кошки» (так называется пиратский крюк, с помощью которого берут на абордаж).
Бояться одиночества человеку свойственно априори. Младенец не выживет ни без молока (материальный субстрат), ни без материнского тепла и заботы. Через взаимодействие с другим, через кооперацию, человек удовлетворяет свою потребность быть с кем-то, не одному.
…
Недавно прочитал в Фейсбуке такой пост:
- Познакомилась с молодым человеком на сайте знакомств. В профиле есть упоминание, что я интересуюсь женским доминированием. Часто мужчины сразу пишут, что это не для них. Этот парень тоже сказал, что он не в теме. Встретились, выпили кофе, коротко поговорили ни о чём. На следующей день он написал, что хочет то-то и то-то из BDSM-меню. И виньетка, картинка из чата:
- Давайте, извращенцы, рассказывайте, какой ваш самый странный фетиш?
- Я фантазирую про долгие и тёплые отношения, в которых мы взаимно любим друг друга.
Вот эта фантазия единения, которую описал ещё Платон, когда встречаются две разделённые половинки одного существа, так или иначе руководит нашим выбором и нашим разочарованием. Это плероматическое, пренатальное единство внешнего / внутреннего, когда нет границ и нет среды, которая не только питает, но и фрустрирует, ограничивает, запрещает. Комфорт мы ощущаем всегда как ностальгию, которая возвращает нас в золотой век, в утробу. Ну или на начальные стадии формирования Эго, когда только образуются конвенциональные связи с матерью, образ которой потом разрастётся в женское (Анима, душа, муза) и дальше – в социальное.
Вопрос, в конце концов, заключается в том, образуется ли «синергия», некое третье, энергия любви, когда двое встречаются и образуют пару. Реклама обещает, что это будет офигенно, что это вообще самый-самый крутой товар, который можно купить в мега-магазине человеческой цивилизации. Этому учат с детского сада, обучая деток паттернам, привычкам, социальным ролям «настоящего мужчины», «мужика», «мужа», «охотника» и прочее.
Теперь можно спуститься обратно по этажам. Семья пропагандируется на уровне государства потому, что не может стоять сама. Современный образ жизни предполагает более мобильные отношения между полами. Удовольствие и удовлетворение потребности в единении можно получить без регистрации брака и рождения детей. От презерватива до чайлд фри два шага.
Только вчера читал комментарии к посту женщины, которая описывает свой страх перед родами. Это становится предметом обсуждения и даже некой манифестацией травмы, связанной с этой инициацией. Боюсь, это не только соматическое и психологическое, но и культурное. Феминистская повестка в России огромна. А с инициациями у нас не всё в порядке и в мужской страте общества. Психология более ригидна, чем технологические революции, всё более и более беспощадные к антропологическому основанию вида.
Отношения – наиболее объёмная зона для фантазий. Само слово – новое, похожее скорее на термин, как «толерантность» и «харассмент». Их рекламируют рестораны и цветочные лавки, а так же Голливуд и литература от сказок до классических романов.
Скажем честно, что реально получить этот романтический дух, который нам обещают, получается только у самых упёртых и безнадёжных. Базаровы обычно этим не страдают. Социальные установки формируют «ячейки», а не сущности.
Пожалуй, даже хуже. Верят в реальность синергии многие, почти все, кроме прожжённых циников. Но большинство обламывается и пополняет ряды разочарованных, которые на место фантазии о соитии (мистическом единстве) ставят что-нибудь замещающее: карьера, политика, литература, спорт, война и прочее. А универсальным эквивалентом «счастья», которое не произошло, можно считать деньги.
Эта формула работает и наоборот. Мы надеемся на встречу, на рай в этой жизни, который однажды наступит, если мы будем «хорошо себя вести»: учиться, работать, воевать, писать. Эта надежда ведёт нас к постоянно отодвигающейся цели. И эквивалентом успешности здесь тоже можно считать деньги.
И, наконец, первый этаж, - секс. Есть у французского психоаналитика Жака Лакана такая формула: «Сексуальных отношений не существует». Дело в том, что в виду того, что мы не можем выйти за пределы самого себя, мира определённых культурой и развитием представлений о женском и мужском, мы просто проецируем, отдаём в аренду часть себя и своего тела. На постель ложится некий представитель, инвестиция.
А в мире штампованных образов сексуальности, таких, которые мы видим в витринах магазинов нижнего белья, в рекламе и на порно-сайтах, проблема тела, своего о нём представления, степени включённости в его [тела] процессы – одна из ключевых для понимания всего остального.
Здесь и лишний вес, искажённое тело в зеркале «стандартов красоты». И силиконовые подкладки, которые заменили раздетой женщине одежду. Одежда как бы погрузилась под кожу, выполняя прежние функции, в том числе маркирующие и унифицирующие. Это мимикрия, связанная с безопасностью. Это зависть, связанная с агрессией…
Отметим и зададимся вопросом: почему три компонента парных отношений представлены в культуре изолированно, без переходов. Современный субъект словно расщеплён на три фантазматических кейса, в которых ему надо что-то выбрать и определить. Но что бы он не предпринял, он будет вынужден не «пасть», как Адам, а «впасть», вступить в межличностный конфликт.
И в этом смысле есть надежда на то, что «ячейка» всё же не только социальный конструкт, но и то, что психоаналитики называют «контейнер», а юнгианцы – «Теменос». Место встречи. Место синергии. Место рая.
Есть или нет такое место? Пусть этот вопрос здесь останется.
