Зачем Северная сестра рвет связи с Южной

Обиделся на шарики

В последние дни сквозь заголовки о коронавирусе и о погромах в США стали пробиваться тревожные новости с Корейского полуострова. Еще недавно казалось, что Северная и Южная Кореи наладили эффективный диалог. Однако сейчас северяне предприняли целый ряд агрессивных шагов.

Не только вышли из переговорного процесса, но еще вернули солдат в демилитаризованные ранее зоны, заявили о намерении провести учения, вылили поток оскорблений на южных соседей. И апофеозом эскалации стал подрыв т. н. «Офиса связи» на территории КНДР, где проходили переговоры с Югом.

Формальным поводом для демонстративных агрессивных действий стали надувные шары. С помощью них южнокорейские правозащитники (среди которых много перебежчиков из Северной Кореи) отправляют через демилитаризованную зону в КНДР пропагандистские листовки для жителей КНДР, а также однодолларовые купюры, мини-радиостанции для прослушивания передач с юга и т.п. В Пхеньяне восприняли отправленные шары как демонстрацию агрессивных намерений, и свернули весь цивилизованный диалог.

Однако действия южнокорейских правозащитников не являются чем-то неожиданным –  они совершают эти действия регулярно, а официальный Сеул не может и не хочет им мешать. У южнокорейских властей (в отличие от северокорейских) нет тотального контроля за своим обществом, и в Пхеньяне об этом знают. Поэтому на очередные акции южнокорейских правозащитников можно было бы просто ответить симметрично. Например, уже высказанным в КНДР намерением забросать Юг «брошюрными бомбами справедливости… для запугивания и психологического давления на человеческие отбросы»,[1] как в КНДР называют перебежчиков.

В Пхеньяне же симметрией не ограничились – они использовали шары как повод для намеренной и систематической эскалации ситуации. Эксперты приводят различные версии причин такого поведения. Но большинство этих версий выглядит весьма сомнительно.

Статус-кво не изменится

Одни считают, что Северная Корея просто напоминает о себе. В последнее время она не находится в центре внимания, и правителя КНДР, молодого и амбициозного Ким Чен Ына это раздражает. Однако северокорейские руководители – люди весьма практичные, и если они напоминают, то по делу.

В 90-е годы Пхеньян таким вот образом «напоминал» о себе для того, чтобы выбить дополнительные объемы гуманитарной помощи. В нулевые –для принуждения Джорджа Буша-младшего вернуться за переговорный стол. При раннем Трампе для того, чтобы несколько остудить американского президента, занявшего крайне жесткую позицию в отношении КНДР. Сейчас же в таком напоминании нет смысла – сложившийся после Сингапурского саммита статус-кво (США не трогают Северную Корею, а Северная Корея не совершает никаких агрессивных шагов) полностью устраивает Кима.

Другие эксперты пишут, что статус-кво все-таки не устраивает. Что пораженная коронавирусом Северная Корея (а данные по количеству заболевших там скрывают) остро нуждается в снятии санкций. Вот Ким Чен Ын и поднял ставки для того, чтобы принудить Дональда Трампа выйти на формулу «США снимают санкции – КНДР торжественно обещает не проводить ядерные и ракетные испытания».

Однако эта версия противоречит сложившемуся в Вашингтоне консенсусу. После провала Рамочного соглашения 1994 года (предусматривающему заморозку северокорейской ядерной программы в обмен на экономическую помощь) торжественным обещаниям Пхеньяна никто не верит. Конгресс не ратифицирует ни одну сделку по снятию санкций с КНДР, предусматривающую что-либо иное кроме полного, безоговорочного и верифицируемого демонтажа северокорейской ядерной программе.

И Ким об этом консенсусе осведомлён. Поэтому он понимает, что даже если Трамп не против точечной сделки, но не сможет провести ее через Капитолий. Тем более в предвыборный год, когда президенту нужно поддерживать образ сильного лидера.

Что же касается южнокорейского президента Мун Чже Ина, то он тем более не готов ни платить дань Северу за мирное поведение, ни убеждать Вашингтон в необходимости пойти на поводу у Пхеньяна. В Сеуле назвали взрыв офиса ударом по ожиданиям людей, надеявшихся на развитие межкорейских отношений и долгосрочный мир на полуострове»,[2] а сам южнокорейский президент выступил с серией жестких заявлений о готовности «ответить» на агрессивное поведение КНДР.

Пекин и наследница

Третьи специалисты уверяют, что Ким взял курс на полное сворачивание отношений с Югом.[3] Самая странная версия, учитывая, что эти отношения нужны Ким Чен Ыну для успешного проведения экономических реформ в Северной Корее. Реформ, которые необходимы для выживания режима и его адаптации к современным реалиям.

Возможно, в Пхеньяне трактуют реалии по-своему, и Ким Чен Ын решил сыграть свою партию в разворачивающейся американо-китайской холодной войне. Обострить ситуацию, создать для Соединенных Штатов новую проблему – решить которую без Китая невозможно.

Однако проблема в том, что одним из главных проигравших от агрессивного поведения северокорейской элиты станет как раз китайское руководство. Пекин делает серьезную ставку на рост напряженности между США и восточноазиатскими странами, и на днях благостная для китайских товарищей весть пришла из Японии — премьер-министр Синдзо Абэ отказался от размещения новых элементов американской ПРО, формально нацеленной на предотвращение ракетного нападения со стороны КНДР. И в этом контексте агрессивные шаги Северной Кореи становятся важнейшим аргументом в пользу критиков суверенных действий Абэ. Неудивительно, что в Пекине недовольны действиями Пхеньяна: в редакционной статье South China Morning Post назвала подрыв офиса связи «настолько же символичным, насколько и драматичным».[4]

В этой связи наиболее вероятной причиной чрезмерного обострения (не тактического, а именно чрезмерного) является внутриполитические причины. Никто из экспертов не обладает полной и достоверной информацией о событиях в пхеньянских коридорах власти, но оттуда доносятся слухи об укреплении позиции сестры Ким Чен Ына – Ким Ё Чжон, которую уже называют наследницей имеющего проблемы со здоровьем вождя. И если она действительно взбирается по ступенькам к трону, одним из элементов ее инициации должна быть демонстрация силы и решительности в борьбе с внешним врагом.

Сам Ким Чен Ын такой этап тоже проходил – в марте 2010 года, когда (по слухам, но вполне достоверным) он руководил операцией по уничтожению южнокорейского корвета «Чхоннан». И если эта версия имеет право на существование, то очень не хотелось бы, чтобы процесс инициации Ким Ё Чжон включал в себя и реальные боевые действия. Геополитическая ситуация сейчас гораздо сложнее, чем 10 лет назад, да и в США предвыборный год. Поэтому если Пхеньян не сохранит контроль за процессом эскалации (каковыми бы ее цели не были), то дело вполне может дойти до прямой войны.