Военные разработки США и американские военные стратегии воссоздают для России те вызовы и угрозы, которые Советский Союз связывал с концепцией «стратегической оборонной инициативы» Президента Рональда Рейгана. Принятая в 1984 г. программа СОИ была нацелена на гарантированное прикрытие всей территории Северной Америки противоракетным щитом за счет развёртывания нескольких эшелонов ударных космических вооружений, способных перехватывать и уничтожать баллистические ракеты и их боевые блоки на всех участках полёта.
Современные американские разработки — неядерное стратегическое вооружение, противоракетная оборона, высокоточные наступательные вооружения, универсальные противовоздушные и ударные ракеты типа SM-6, ударные космические системы (космические перехватчики), лазерное оружие, автономные воздушные, надводные и подводные аппараты, средства ведения кибервойны — нацелены на обеспечение глобального военного доминирования и стратегической неуязвимости.
Фактически сегодня США последовательно движутся к воссозданию ситуации 1945 года, когда только Соединенные Штаты располагали ядерным оружием, могли диктовать волю всему миру и оставались недосягаемыми для вооруженных сил других государств. Современные процессы, которые можно назвать революцией в военном деле, дают администрации США основания полагать, что с помощью новейших вооружений возможно нейтрализовать или обесценить ядерное оружие России.
Структура американских военных расходов показывает, что Соединенные Штаты резко наращивают инвестиции в военные разработки: в то время, как военные расходы США в 2020 году выросли на 3% до 750 млрд долл., бюджет на военные НИОКР вырос почти на 10% и составил 104,3 млрд долл.
Программа СОИ была свернута в 1993 г. по ряду причин, в том числе политических и финансовых. Но главной причиной для завершения программы была техническая нереализуемость проектов. Еще в 1987 г. организация American Physical Society опубликовала доклад, в котором содержался вывод, что понадобится не менее десятилетия только для того, чтобы понять, какие из разрабатываемых технологий могут иметь перспективы[1]. При том, что программа СОИ была объявлена завершенной, некоторые проекты продолжились в рамках Ballistic Missile Defense Organization, в 2002 г. переименованной в Missile Defense Agency. В результате были созданы противоракетные комплексы Patriot PAC-3, Aegis BMD, THAAD и Ground-Based Midcourse Defense system.
Ряд проектов, предусматривающих использование активных средств поражения, основанных на новых физических принципах, продолжают совершенствоваться, в том числе лучевые, электромагнитные, кинетические, сверхвысокочастотные вооружения, а также химические лазеры, рейлганы, излучатели нейтральных частиц и традиционное ракетное оружие «земля-космос», «воздух-космос» нового поколения, кинетические спутники-перехватчики.
Современные взгляды США на перспективы национальной обороны основываются на ряде базовых доктрин, которые корректируются, либо получают детализацию в новых концепциях по мере появления новых технологий.
Идея «системы военных систем» была изложена в статье адмирала Уильяма Оуэнса, опубликованная Институтом исследований национальной безопасности в 1996 г. Она была оформлена в качестве отдельной концепции «сетецентрической войны» (Network centric warfare) в 1998 г. в статье вице-адмирала Артура К. Себровски и Джона Гарстки. Концепция предусматривала интеграцию разведывательных систем, системы управления и контроля, а также систем высокоточных вооружений, чтобы обеспечить быструю оценку ситуации, определение целей и распределение военных задач. Концепция должна была избавить военачальников от известной проблемы «тумана войны», когда командирам приходилось принимать решения на основе неполных или недостоверных данных.
Развитие информационных технологий и компьютерных сетей в 1990-е гг. обеспечило инструментарий для повышения боевых возможностей за счёт достижения информационного и коммуникационного превосходства, объединения участников боевых действий в единую сеть. Помимо информационных систем концепция «сетецентрических войн» стала опираться на создание передовых разведывательных систем, системы военного управления и высокоточного оружия. За счет эффективного увязывания частей и подразделений в боевом пространстве она перевела информационное превосходство в боевую мощь. В 2019 г. армия США провела боевые игры, которые продемонстрировали, что боевая мощь пехотного взвода, усиленного возможностями искусственного интеллекта, возрастает в десять раз. То есть ИИ отменяет старую формулу, согласно которой для победы атакующая сторона должна располагать трехкратным превосходством в силе над обороняющимся противником.
Казалось бы, практическое применение стратегии сетецентрической войны показало невысокие результаты в конфликтах в Афганистане, Ираке и Ливии, где военные методы не принесли ожидаемых результатов. Однако следует учитывать, что эта стратегия не рассчитана на противоборство с партизанскими подразделениями. Она задумана, как средство достижения быстрой победы над относительно равной по силе военной организацией. Кроме того, некоторые важные компоненты создаваемой архитектуры, например, военный интернет вещей, военные облачные хранилища, появляются только сейчас.
Интернет вещей тесно завязан на технологию передачи данных 5G. Американская версия 5G в настоящее время проходит тестирование на четырех военных базах. Технология 5G стала предметом принципиального спора между США и их союзниками по НАТО, которые решили использовать готовую технологию от китайской компании Huawei.
Новые технологии позволяют передовым подразделениям отслеживать и идентифицировать гораздо большее количество целей, на большей территории в течение меньшего времени, а также поражать эти цели с недостижимой ранее точностью.
Война 1991 г. в Персидском заливе, операция 1996 г. «Буря по пустыне» (Desert Strike) в Ираке, операция 1998 г. «Бесконечный охват» (Infinite Reach) с ударами по целям в Судане и Афганистане, операция НАТО 1999 года в Югославии показали, что ставка на дистанционную (бесконтактную) войну (Non-Contact warfare) оправдывает себя.
Бесконтактная война превратилась в тренд на десятилетия, путь, на который вслед за лидерами ступают все обеспеченные ресурсами армии мира. Однако Соединенные Штаты — практически единственная страна, располагающая для этого финансами, передовой научной базой и колоссальным научным потенциалом, в том числе частных компаний.
В 1996 г. на основе концепции «сетецентрических войн» Объединенный комитет начальников штабов подготовил и опубликовал концепцию Joint Vision 2010, в которой была представлена военная «стратегия доминирования в полном спектре» (Full-Spectrum Dominance). В очередной раз стратегия подразумевала достижение превосходства в боевом пространстве от миротворческих операций до прямого применения военной силы на основе достижения информационного превосходства.
Те же цели отражены в опубликованной в 2000 г. концепции Joint Vision 2020, которая впоследствии легла в основу военной доктрины США: доминирование в полном спектре; информационное превосходство; инновации; интероперабельность; многонациональные операции; мультиведомственные операции; доминирующий маневр; точное взаимодействие; целенаправленная логистика; полноразмерная защита; информационные операции; совместное командование и управление.
На протяжении десятилетия американские эксперты вели дискуссии о будущей информационной архитектуре вооруженных сил. Один из ключевых вопросов заключался в том, где надлежит хранить и обрабатывать полученную информацию — на борту боевой платформы, в центре управления или в облачном хранилище. В последние годы архитектура начинает приобретать определенные формы. В октябре 2019 г. Microsoft заключила контракт с министерством обороны США на разработку облачных технологий стоимостью 10 млрд долл.
Различные рода войск США тестируют пилотные проекты по увязыванию платформ в единую командно-информационную сеть. Так, в октябре 2018 г. ВМС США создали «Исследовательский проект по информационным войнам» (Information Warfare Research Project) для разработки технологий в области кибервойны, облачных вычислений, разведки.
В 2019 г. ВМС США в качестве эксперимента перенесли в облако инструменты планирования ресурсов флота (Enterprise Resource Planning ERP), которые ранее располагались в правительственных центрах обработки данных. Гибкая командно-информационная архитектура дала три положительных эффекта: обеспечила надежное управление; повысила осведомленность о боевом пространстве; позволила различным подразделениям вести интегрированный огонь. Этим инструментом оснащены 64% кораблей ВМС США. Для защиты системы от киберугроз на кораблях устанавливается программа Combined Afloat Network Enterprise Services (CANES).
ВВС разрабатывают аналогичное программное обеспечение для обмена информацией и анализа данных под названием Kessel Run. В частности, в рамках проекта разработано программное обеспечение для заправки воздушных танкеров. Программа постоянно совершенствуется и включает новые платформы и функции.
ВВС США активно используют терминалы Link 16 для обеспечения связи между истребителями США и ряда государств-союзников в рамках программы MIDS, в разработке которой помимо США участвуют Франция, Германия, Италия и Испания. С помощью Link 16 военные самолеты, корабли и наземные силы могут обмениваться тактической картиной почти в режиме реального времени.
В рамках проекта «Миссури» ВВС США организовали информационную связку истребителей пятого поколения F-22 и F-35. Дополнительный проект «Игуана» позволил подключить в информационную систему данные с самолета-шпиона U2 и космических спутников. В 2019 г. ВВС провели эксперименты по подключению к проекту военных транспортных самолетов, морской и наземной военной техники. В настоящее время в сеть интегрируют воздушный беспилотник «Валькирия».
Аналогичные проекты информационной интеграции сил и средств по мере возможностей ведут и другие страны НАТО, в частности, Германия финансирует проект «Прозрачное поле боя» (gläsernen gesichtsfeldes).
Основными принципами сетецентрической войны являются распределенность, связность, разделение функций, удаленное управление, использование искусственного интеллекта, применение высокоточных вооружений.
Инструменты информационной составляющей концепции сетецентрической войны:
- Военный интернет вещей;
- Облачные хранилища и облачные вычисления;
- Автономные системы;
- Космический эшелон связи.
Концепция «сетецентрической войны» уделяет большое внимание разведке, сбору и анализу информации с использованием автономных систем. Чтобы наносить высокоточные удары на большие расстояния, Пентагон считает необходимым располагать разведывательными возможностями на дальность до тысячи миль.
Для этого армия США разрабатывает три комплекта разведывательных систем, позволяющих обнаруживать, идентифицировать и определять местоположение радиолокационных станций и систем связи противника. Системы могут устанавливаться на беспилотник MQ-1C Gray Eagle. Данные оптической-и радиоразведки подкрепляются разведывательными возможностями в киберпространстве.
В апреле 2017 г. директор Объединенного центра искусственного интеллекта (Joint AI Center) генерал-лейтенант Джек Шанахан разработал стратегию «алгоритмической войны», которая подразумевала использование искусственного интеллекта для анализа собранной разведывательной информации. Для реализации проекта под названием MAVEN привлекли корпорацию Google. В рамках проекта алгоритмы на основе ИИ обрабатывали гигантские массивы фото-и видеоинформации, собранной беспилотными летательными аппаратами в Ираке и Афганистане. Впечатляющие успехи проекта привели к появлению десятков новых программ. В 2018 г. под давлением общественности компания Google вышла из проекта MAVEN, но Пентагон подрядил для этой работы корпорацию Booz Allen. При этом бюджет проекта вырос почти в десять раз.
На протяжении 50 лет военные стратеги США занимаются поиском решения проблемы A2/AD (anti-access/area-denial), буквально — «воспрещение доступа/блокирование зоны». Под этой зоной в Пентагоне понимают территории, где вооруженные силы США досягаемы для средств поражения противника и не могут действовать в полную силу. Проблема A2/AD вынуждала Пентагон вести боевые действия с дальней дистанции, из зон вне досягаемости средств ПВО, оперативно-тактических ракетных систем и противокорабельных ракетных комплексов противника. Несколько десятилетий задачу по преодолению зоны A2/AD играли высокоточные вооружения.
В 2014 г. министр обороны США Чак Хейгел одобрил концепцию Defense Innovation Initiative (которую иначе называют «Третьей компенсационной стратегией»), которую разработал Центр стратегических и бюджетных оценок CSBA. Она включала создание новой долгосрочной программы планирования НИОКР с акцентом на робототехнику, автономные системы, миниатюризацию, большие данные и передовые производства, включая 3D-печать. Программа делала акцент на беспилотных операциях, что подразумевало разработку малозаметного перспективного БЛА большой дальности, в том числе морского базирования, и семейства различных боевых беспилотных авиационных систем.
Современная военная стратегия США предусматривает возрастающее значение операций с участием ударных беспилотных летательных аппаратов, а также надводных и подводных дронов.
Автономные самолеты-заправщики позволят вдвое увеличить безопасную дистанцию, с которой американский авианосец сможет наносить удары по территории противника. Программа ВВС ВМС США MQ-25 Stingray предполагает, что в середине 2020-х годов беспилотные заправщики возьмут на себя функцию воздушной заправки для авиакрыла авианосца.
Другое направление развития беспилотных летательных аппаратов — БПЛА сопровождения. В рамках проекта Low Cost Attritable Aviation Technologies (LCAAT) научно-исследовательская лаборатория ВВС США создает беспилотник XQ-58 Valkyrie, который будет предназначен для сопровождения истребителей F-22 или F-35. Предполагается, что во время боевых заданий дрон сопровождения будет нести на борту системы наблюдения, РЭБ, связи, а также вооружение. «Дроны-партнеры» должны стать «расходным материалом» войны, они возьмут на себя часть функций пилота, а при необходимости примут удар вместо него.
В рамках другого проекта под названием Gremlins под эгидой DARPA разрабатывается технология доставки роя дронов с помощью транспортного самолета в зону, где они выполнят серию ударных, разведывательных или других заданий, а по завершении будут возвращены на борт самолета и через 24 часа готовы к новой миссии. Предполагается, что доставлять Гремлинов в зону боевых действий сможет как бомбардировщик, так и истребитель, и даже другой беспилотный материнский воздушный корабль. Гремлины, как и многие другие проекты беспилотников в мире, будут действовать в составе группы или роя, самостоятельно распределяя функции для оптимального выполнения боевой задачи.
Но наиболее существенные реформы ожидают ВМС США. В 2017 г. была принята концепция «Призрачного флота» (Ghost Fleet), которая стала продолжением концепции «сетецентрической войны». Согласно ей наземные, воздушные и подводные беспилотники будут синхронно взаимодействовать и выполнять широкий спектр боевых задач, не подвергая риску экипажи кораблей и морскую пехоту. В развитие этой концепции ВМС США обязали группу экспертов к сентябрю 2020 г. представить в американский «Конгресс концепцию эксплуатации больших и средних беспилотных надводных судов». Она предусматривает «организацию, укомплектование экипажем, обучение, оснащение, поддержание в рабочем состоянии и внедрение и оперативную интеграцию среднего беспилотного надводного транспортного средства и большого беспилотного надводного судна с отдельными плавучими подразделениями, а также с авианосными ударными группами, экспедиционными ударными группами и группами надводного действия».
Принятие концепции будет означать значительные перемены как в планах строительства флота, так и в стратегии его применения, где автономные подводные и надводные аппараты будут интегрированы в авианосные и экспедиционные ударные группы.
По предварительной информации ВМС США получат надводных роботов четырех разных классов: большие надводные робокорабли с тяжелыми разведывательными системами и вооружением; средние роботы с разведывательными системами и оборудованием радиоэлектронной борьбы, малые — с системами постановки мин и ретрансляционным оборудованием, а также миниатюрные беспилотники.
В перспективе одного-двух десятилетий американский флот может поменять свою архитектуру в пользу большей рассредоточенности беспилотников с объединением их в глобальную сеть и с управлением из удаленных и мобильных центров. Согласно представленному в Конгресс докладу о больших беспилотных надводных и подводных аппаратах ВМС, тактика применения морских дронов может заключаться в том, чтобы рассредоточить флот в военное время, позволить дронам принять ракетные удары противника, а затем быстро нанести ответные удары.
Первый компонент этой системы — автономный беспилотный надводный корабль Sea Hunter — уже принят на вооружение ВМС США. Он построен в рамках программы DARPA «Беспилотный корабль противолодочной войны». Беспилотник предназначен для поиска и преследования подводных лодок в составе роя. Испытания корабля показали высокую эффективность: судно способно за 70 суток автономного плавания преодолеть 19 000 км при скорости 12 узлов.
Другой проект ВМС, предназначенный для тайных подводных операций, назван CLAWS (Когти). Согласно недавно принятому бюджету на НИОКР ВМС США (US Navy R&D budget), разработанный компанией Boeing, 25-метровый 50-тонный подводный аппарат Orca XLUUV получит на вооружение 12 торпед и будет обладать «ударными средствами» (Strike capability), а также возможностью ведения борьбы с надводными судами (anti-surface warfare). Автономная субмарина с оружием и искусственным интеллектом предназначена выполнять операции частично без контроля со стороны человека. Аппарат Orca XLUUV будет принят на вооружение в 2023 году. Сочетание Orca XLUUV с Sea Hunter будет представлять угрозу для морской составляющей ядерной триады России, поскольку поставит под сомнение ее главное преимущество — скрытность.
Для связи с беспилотными судами и управления автономными миссиями ВМС США создали архитектуру управления CARACaS (Control Architecture for Robotic Agent Command and Sensing), которая позволяет беспилотникам анализировать динамические оперативные ситуации при выполнение поисковых задач, защите гавани, наблюдении, ведении РЭБ, десантных операциях и даже при атаке в составе роя.
Самые значительные проявления революции в военном деле могут произойти в космической отрасли США. 20 февраля 2019 г. президент США Д. Трамп подписал меморандум о создании Космических сил США. На их создание выделено около 72 млн долл. Среди целей Космических войск названы защита интересов США в космосе, «отражение агрессии и защита страны», а также «проецирование военной силы в космосе, из космоса и в космос».
В 2020 г. на НИОКР космических систем выделено 11,9 млрд долл., что на 2,6 млрд долл. больше, чем в предыдущем году.
Агентство по противоракетной обороне получит 10,4 млрд долл., в том числе 108 млн долл. на создание системы космических датчиков, предназначенной для отслеживания гиперзвуковых и баллистических ракет, разработку «сенсорного экрана» для противодействия гиперзвуковым ракетным комплексам России и Китая.
Общий объем расходов на военный космос составит 14,1 млрд долл., что на 15% больше по сравнению с 2019 годом. Космические программы Пентагона засекречены, что создает дополнительные риски для стратегической стабильности. Известно, что в США ведутся проекты по созданию многоразовых космических гиперзвуковых систем, миниатюрных космических аппаратах, проектах по перехвату космических аппаратов с применением спутников-инспекторов, кинетическому и некинетическому воздействию на спутники. Особенно опасны проекты по направленному воздействию на системы управления ядерным оружием. Наблюдается тенденция к обеспечению взаимозаменяемости противоракетного и противоспутникового оружия. Американские активы в космосе становятся все более интегрированы и взаимозаменяемы.
США рассчитывают одержать победу в гонке вооружений в том числе за счет подключения союзников США к совместным проектам для объединения средств, технологий. Унификация вооружений и объединение потоков данных должны принести экономию средств. Например, к космическим проектам помимо государств из так называемой пятерки Five Eyes США подключается операционный центр Японии.
В обозримой перспективе космические, воздушные и наземные лазеры считаются наиболее перспективными средствами нейтрализации баллистических и гиперзвуковых ракет. Пентагон и американская промышленность работают над технологией, которая может достичь необходимого уровня в течение нескольких лет. Рассматривается возможность размещения боевых лазеров на орбите, на БПЛА, барражирующих на самых высоких высотах в атмосфере Земли, на кораблях и платформах ПРО. Предположительно к 2024 году на вооружение Пентагона может быть принята лазерная система Indirect Fires Protection Capability-High Energy Laser (IFPC-HEL) мощностью до 300 киловатт. Ее потенциала будет достаточно для перехвата не только БПЛА, но и крылатых ракет противника.
Аналогичные разработки ведут другие страны НАТО: так Франция официально признала, что разрабатывает спутники вооруженные лазером, которые она будет использовать против вражеских спутников, угрожающих космическим силам страны.
Перспективные американские военные технологии нацелены на то, чтобы обесценить российские ядерные вооружения:
- морские беспилотные охотники могут поставить под сомнение скрытность российских подводных крейсеров стратегического назначения. Безэкипажные корабли и подводные дроны смогут продолжительное время в автономном режиме отслеживать и преследовать ПЛАРБ, а в случае опасности — нейтрализовать их;
- Космические системы слежения и наведения лишат неуязвимости передвижные грунтовые ракетные комплексы;
- лазерное оружие и излучатели нейтральных частиц космического базирования через несколько лет выйдут на уровень мощности, который позволит планировать перехват баллистических и гиперзвуковых ракет.
Тот факт, что Соединенные Штаты сегодня проводят политику отказа от договоренностей по контролю над вооружением, которые могут связать руки и подорвать технологическое лидерство, подтверждает, что на волне революции в военном деле Вашингтон надеется гарантировать свое глобальное военное доминирование и обеспечить национальную безопасность практически от любых угроз.
[1] <cite>APS Study Group Participants; Bloembergen, N.; Patel, C. K. N.; Avizonis, P.; Clem, R. G.; Hertzberg, A.; Johnson, T. H.; Marshall, T.; Miller, R. B.; Morrow, W. E.; Salpeter, E. E.; Sessler, A. M.; Sullivan, J. D.; Wyant, J. C.; Yariv, A.; Zare, R. N.; Glass, A. J.; Hebel, L. C.; APS Council Review Committee; Pake, G. E.; May, M. M.; Panofsky, W. K.; Schawlow, A. L.; Townes, C. H.; York, H. (July 1, 1987). "Report to The American Physical Society of the study group on science and technology of directed energy weapons". Reviews of Modern Physics. 59 (3): S1–S201. </cite>Bibcode<cite>:</cite>1987RvMP...59....1B<cite>. </cite>doi<cite>:</cite>10.1103/RevModPhys.59.S1<cite>.</cite>
