Сегодняшняя встреча Владимира Путина с членами Совета про правам человека в День прав человека — первая после того, как в июле были приняты поправки в Конституцию. Она же впервые проходит в дистанционном формате: правозащитники собрались на Старой площади, президент разговаривает с ними из резиденции в Ново-Огарево.
Активисты жалуются, что действия властей превращают их в изгоев обществ, что само слово «правозащитник» уже стало почти синонимом понятия «иностранный агент».
Их оппоненты, напротив, настаивают на том, что такие меры необходимы для защиты подавляющего большинства сограждан от угроз и вызовов, которые появляются непрерывно: пандемия коронавируса, западные санкции, заговоры «пятой колонны», беспредел в интернете и другие.
Есть у части гражданских активистов претензии и к Совету по правам человека, они говорят, что это якобы «придворная» структура. По мнению многих правозащитников, которые в СПЧ не вошли, этот орган настолько же декоративный, каковым является оппозиция в Госдуме — создает видимость работы демократических институтов, маскируя их непрерывный демонтаж.
Особенно усилилась критика СПЧ после того, как этот орган в 2019 году возглавил Валерий Фадеев. Она основана на том, что правозащита традиционно воспринимается в России как оппозиция государственной власти; Фадеев же в такой оппозиции никогда замечен не был. Некоторые правозащитники на этом основании с ходу заподозрили главу СПЧ в том, что он будет превращать Совет в элемент государственной машины, тем самым лишив «настоящее» гражданское общество единственного канала связи с Кремлем.
Такими сомнениями с «Экспертом» поделился президент правозащитного центра СОВА Александр Верховский, один из участников сегодняшнего разговора с президентом.
«СПЧ никогда не обладал серьезным влиянием на президента. Мы всегда поднимаем очень много вопросов, а поручений по итогам этих встреч президент дает очень мало. Впрочем, мы ничего другого и не ожидаем, и вряд ли сегодняшняя встреча чем-то будет отличаться в этом смысле от предыдущих», — предполагает он.
Низкая результативность от общения членов СПЧ с президентом вызвана еще и тем, что «пропускная способность» подобных мероприятий оставляет желать лучшего, объясняет Верховский.
«Это ведь своего рода лотерея — чтобы просто озвучить для президента свой вопрос, приходится “толкаться локтями” с коллегами, и никогда заранее неизвестно, кому дадут слово, а кому нет. Формально, существует список выступающих, но на практике от него почти сразу же отклоняются. Путин обычно сам выбирает, кому дать слово», — рассказывает он.
Как будет проходить модерация дискуссии в условиях, когда между президентом и членами СПЧ будет находиться телеэкран, Верховский сказать затруднился, предположив только, что такой формат еще больше снизит КПД проходящего в четверг мероприятия.
Как раз тот факт, что впервые за историю встреч СПЧ с президентом она проходит в формате видеоконференции, дает шанс сформировать совершенно новую повестку не только этого заседания, а правозащитной деятельности в целом, спорит с коллегой по СПЧ глава Российского Института избирательного права Игорь Борисов.
«Это тот случай, когда обстоятельства идеально помогают обозначить перспективы всей работы. Правозащитная тематика, как и многие явления жизни, все больше уходит в виртуальную среду. Гражданское общество буквально «на марше» вырабатывает новые, ранее никогда не применявшиеся, принципы взаимоотношений с государством. Мы в СПЧ очень надеемся, что сами и будем такие принципы вырабатывать», - сказал он «Эксперту».
Общение граждан с властями в виртуальной среде — это совершенно неизведанная область для обеих сторон, поэтому многое здесь еще осуществляется «на ощупь». Покуда не выработались устоявшиеся правила, граждане неизбежно будут набивать шишки при попытках отстаивать свои интересы. В СПЧ видят одну из своих первоочередных задач в переводе диалога между обществом и властью с языка уличных протестов в информационно-цифровые форматы.
Быстрая цифровизация государственных сервисов (портал Госуслуг, электронные школы и проч.) создала доселе не существовавшее поле деятельности для правозащитников, поясняет Борисов.
«У нас на глазах формируется цифровое неравенство в обществе. У кого-то возможности доступа к институтам власти шире просто в силу лучшей технологической оснащенности, у кого-то такой возможности нет вообще. С другой стороны, цифровые компании часто действуют не в интересах людей, а в интересах извлечения прибыли, а это может интересам общества противоречить. Законодатели вынуждены реагировать на такие явления в спешке, что неизбежно приводит к перегибам из-за стремления “перебдеть”. Поэтому мы видим свою роль в поддержании баланса между законодательным регулированием интернет-технологий и правами и свободами их пользователей», — говорит член СПЧ.
Правозащитное сообщество в условиях объединенного «коронавирусно-цифрового наступления» призвано постоянно подсказывать власти, в том числе президенту, не происходит ли перекос в этом процессе в ту или иную сторону: либо в сторону удушения гражданских свобод, либо в сторону, как выразился правозащитник, «битья витрин и переворачивания автомобилей».
Борисов не согласен с мнением «уличных» правозащитников, что СПЧ комфортно встроился в систему государственной власти и тем самым перешел на другую сторону в извечном российском симбиозе/противостоянии народа и государства.
«Эффективность нашего Совета как консультативного органа достаточно высокая. Путин до сих пор всегда общался с нами неформально; я вижу его заинтересованность в тех вопросах, которые на этих встречах поднимаются. Удаленный характер сегодняшней встречи, конечно, может снизить эффект личного контакта. Но до сих пор более половины проблем, которые на таких встречах озвучивались, находили свое решение благодаря указаниям президента», — не разделяет он негативную оценку Александра Верховского по поводу КПД подобных мероприятий.
Борисов предполагает, что некоторые его коллеги по правозащитной деятельности искренне смешивают понятия «встраивание в систему» и «системной работы» с госорганами.
В его понимании, системность подразумевает, что правозащитники, подняв ту или иную проблему, не бросают ее, пока не пройдут все уровни вплоть до главы государства. Такая работа меньше бросается в глаза, она не обеспечивает для масс-медиа столь яркой «картинки», как любые уличные акции «несистемных» активистов.
Отсюда, считает он, и возникает недопонимание и даже обиды одной части правозащитников на другую часть.
«Тот факт, что мы встречаемся с представителями власти, проводим с ними заседания, посещаем кабинеты в министерствах и Думе и даже общаемся с президентом, совсем не означает, что мы становимся какими-то «соглашателями» с этой властью. Но, с другой стороны, мы с коллегами по Совету не приветствуем и такие методы борьбы за гражданские свободы, какие мы видим сегодня в соседних государствах», - заключает Борисов.
