Штрафы до 150 тысяч рублей могут быть введены для тех государственных служащих, которые при общении с гражданами ведут себя недостойно, своим поведением бросая тень на все государство.
Во вторник Госдума во втором чтении рассмотрела законопроект, вводящий соответствующие изменения в статью 5.61 КОАП. Согласно документу, «оскорблением граждан» будет считаться такой стиль общения, который «противоречит общепринятым нормам морали и нравственности». Сейчас таковым считается «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме», но ответственность за это для государственных и муниципальных служащих, отличная от общегражданской, не предусмотрена вообще. Еще одной мерой наказания «вельможным хамам» предлагается сделать дисквалификацию чиновника до двух лет.
Первое чтение документ , внесенный главой комитета Госдумы по информационной политике Александром Хинштейном и вице-спикером Совета Федерации Андреем Турчаком, прошел в июле.
Участились факты оскорблений
Это достаточно редкая для Госдумы 7-го созыва инициатива, идущая не в превалирующем тренде депутатских предложений, пошагово вводящих ограничения для обычных граждан.
Объяснить это можно тем, что депутаты от правящей партии (оба автора законопроекта — члены фракции «Единой России») сочли невозможным проигнорировать поручение президента Владимира Путина усилить ответственность чиновников за оскорбление граждан. Об этом его просили члены Совета по правам человека на предпоследней встрече (последняя прошла 10 декабря). Нынешний закон, по мысли правозащитников, был должен сбалансировать принятые в марте 2019 года поправки в статью 20.1 КоАП РФ («Мелкое хулиганство»), предусматривающие ответственность за оскорбление власти.
Свою роль может играть и приближение парламентских выборов, накануне которых депутаты не прочь подыграть общественным настроениям и продемонстрировать, что они разделяют раздражение граждан высокомерием власть имущих.
В пояснительной записке к законопроекту бросается в глаза фраза «в последнее время участились факты оскорбительных действий [со стороны госслужащих], унижающих честь и достоинство граждан». Очевидно, эти факты участились до такой степени, что она стала угрожать стабильности государственной системы.
Вот лишь некоторые такие случаи.
- В 2019 году начальница управления пресс-службы губернатора Иркутской области Ирина Алашкевич назвала «быдлом» и «бичевней» жителей региона, пострадавших от наводнения.
- В мае 2020 года исполняющая обязанности директора Центра молодежных инициатив Энгельсского района Саратовской области Лидия Бузовчук осудила сограждан за то, что они «скулят и денег просят».
- Глава департамента молодежной политики Свердловской области Ольга Глацких заявила матерям, что «государство не просило вас рожать».
- В этом же регионе министра труда и занятости Наталья Соколова доказывала, что на 3500 рублей в месяц вполне можно жить, питаясь «макарошками», и стать «моложе, красивее и стройнее».
- В том же году депутат Волгоградской областной думы от «Единой России» Гасан Набиев заявил, что низкую пенсию получают только «тунеядцы и алкаши».
Не пойман — не хам
Видеозаписи, на которых те или иные чиновники «позволяют себе», появляются в СМИ и соцсетях настолько регулярно, что в самом деле может идти речь о некоем тренде. Однако, как напоминает начальник отдела госслужбы Института государственного и муниципального управления НИУ ВШЭ Алексей Конов, чиновничье хамство в России — совершенно не феномен последних лет.
«Самоощущение чиновников, что они — особая каста, элита, которой позволено больше, чем прочим гражданам, свойственно им с давних времен, мы все про это еще у Гоголя читали. Сложность с искоренением этой проблемы заключается в том, что это феномен не только и не столько политический или административный, сколько социально-психологический. Сам факт принадлежности к государственному аппарату служит соблазном для многих людей подчеркивать свое социальное положение путем унижения других людей», — сказал он «Эксперту Online”.
Стремление еще раз попытаться ликвидировать этот многовековой порок, проявленное нынешним составом Госдумы, конечно, не вызывает никаких возражений. Оно вызывает сомнения в его успехе.
Чиновник — тоже человек, и как и всякий человек, подвержен эмоциям и может выражать их ситуативно: в одной ситуации он — добрейшей души человек (как, раз уж был упомянут Гоголь, почтмейстер из «Ревизора»); в другой может сорваться и послать собеседника куда Макар телят не гонял. Особенно если этот собеседник сам ведет себя не как выпускник института благородных девиц, что тоже далеко не редкость в российских реалиях.
Гладкое прохождение в Госдуме «антихамских» поправок в КОАП объяснимо несколькими причинами. Во-первых, депутатам надо реагировать на поручение президента, это вопрос государственной и партийной дисциплины. Во-вторых, в элитах не опасаются, что принятие закона как-то чувствительно ущемит их «свободу самовыражения».
«Этот закон в первую очередь полезен для разрядки социального напряжения, которое нарастает очень ощутимо. Он показывает обществу, что и на чиновников есть управа, и тем самым нейтрализует порой возникающее у обиженных граждан подспудное желание своих обидчиков «линчевать», поскольку до сих пор иных механизмов «сатисфакции» не существовало. Закон же позволяет канализировать это раздражение, хотя бы частично, в правовое русло и в целом подправить имидж власти», — говорит Конов.
В целом, ощущения, что элиты, принимая закон о наказании за оскорбления граждан, стреляют себе в ногу, нет.
«Мы ведь не знаем точно масштабов такого явления, как чиновничье хамство. Но можно догадываться, что те случаи, которые получают освещение в публичном пространстве — только малая часть их числа», — указывает Конов.
По его мнению, на практике новые санкции затронут очень незначительную часть госслужащих — тех, кто непосредственно контачит с населением, то есть работников front desk различных учреждений и организаций. Тех же служащих, которые работают в back office и общаются не с людьми, а с бумагами, новые санкции за несдержанность вообще не касаются.
Но даже и на «переднем фронте» вряд ли стоит ожидать резкого увеличения числа оштрафованных сотрудников после вступления в силу поправок к КОАП.
Ведь уличить чиновника в хамстве намного сложнее, чем поймать его, например, на факте коррупции. Для этого надо, чтобы жертва словесной агрессии сумела записать этот факт на видеокамеру или диктофон — что само по себе сделать сложно: вряд ли кто-то из чиновников будет унижать честь и достоинство посетителя «под запись».
«После вступления поправок в силу будет очень интересно посмотреть на судебную практику по этой статье, которая сейчас отсутствует в принципе. Пока очень сложно прогнозировать, насколько их принятие окажет воспитательный эффект на госслужащих, и не останется ли эта статья КОАП сугубо формальной», — заключает Конов.
Не докажешь, начальник
О том, что новая статья КОАП рискует в этом виде стать «мертвой», высказал опасения и вице-президент Невской коллегии адвокатов Андрей Алешкин.
«Судиться рядовому гражданину с представителями власти вообще сложно. А по данной статье перспективы иска осложняются вдобавок тем, что такие обвинения очень труднодоказуемые, причем со всех точек зрения», — сказал он «Эксперту Online».
Бесперспективность подобных исков вызвана высокой степенью субъективности оценок, что «противоречит нормам морали и нравственности», а что нет. Морально-нравственные нормы — вещь крайне растяжимая, никаких официальных списков инвективной лексики никто не составлял, а «бытового» понимания, что является оскорбительным, для суда мало. Кого-то и крепким словом не проймешь (это кто-то в ответ еще и сам втройне выдаст), а кого-то и косой взгляд способен вывести из себя.
Словом можно убить — это известно. Но можно унизить достоинство собеседника и невербально — языком тела, жестами, издевательским взглядом. Демонстрацию вытянутого среднего пальца записать на диктофон невозможно, и тем не менее, как ворчал разумный осьминог из фильма «Через тернии к звездам», оскорбление нанесено.
Если в случае «оскорбления словом» суд может назначить лингвистическую экспертизу (выводы которой тоже являются субъективными по названным причинам), то при невербальных оскорблениях вообще нет возможности «пришить» что-либо к делу. Иными словами, чтобы засудить обидчика (чиновник он или нет, роли в данном случае не играет), требуется провести и оплатить такой объем работы, что игра часто перестает стоить свеч. Достаточно вспомнить годами длящиеся судебные тяжбы в США, где истцы (чаще — истицы) обвиняют ответчиков в харрассменте.
Во втором чтении в документе появились дополнения, что оскорбление — это унижение чести и достоинства не только в «неприличной форме», но и в «иной противоречащей общепринятым нормам морали и нравственности». Штрафы за публичные оскорбления будут распространяться на высказывания «в отношении нескольких лиц, в том числе индивидуально неопределенных». Хотя и эта формулировка, полагает адвокат, тоже не добавляет ясности в правопримение данной нормы.
«Вряд ли кто-то идет на прием к чиновнику с намерением подвергнуться оскорблениям и поэтому заранее берет с собой диктофон или приводит свидетелей. Чаще бывает как раз наоборот — посетитель раздражен хождением по инстанциям и внутренне готов к конфликту. Но в этом случае провокатором конфликта, как правило, выступает именно посетитель, а не госслужащий. И у чиновника, скорее всего, найдется достаточно свидетелей, его сослуживцев, которые на суде покажут, что именно их коллега стал жертвой агрессии, а не наоборот», — говорит юрист.
Попытки подать в суд на хамоватого чиновника могут и вовсе выйти боком истцу, учитывая, что госслужащие в основном люди достаточно подкованные в правовых вопросах. Гражданин, решивший засудить госслужащего, легко может получить встречный иск о клевете. А с учетом того, что Госдума в эти же дни рассматривает ужесточение ответственности за данный состав, стать ответчиком по встречному иску гражданину может оказаться себе дороже. Ведь если суд примет сторону чиновника, обвиняемому может грозить не два года профессиональной дисквалификации, а два года реального срока.
Тут уж обиженный гражданин три раза подумает, есть ли смысл ввязываться вообще в судебные тяжбы или смирить гордыню.
К счастью, случаи, когда гражданину приходится общаться с чиновниками вживую, постоянно уменьшаются благодаря расширению сфер применение электронных сервисов наподобие портала «Госулуги» или «Единого окна». Если из окна, даже единого, посетителя еще могут оскорбить, то общение с онлайновыми «чиновниками» такую вероятность исключают полностью. Что еще более сужает объектность предлагаемой статьи КОАП — но в данном случае это движение в правильном направлении.
Тем не менее, принятый во вторник во втором чтении законопроект не обошел вниманием и такую маловероятную возможность. Документ вводит ответственность за оскорбления, совершенные в Интернете. Максимальная сумма штрафа в этих случаях вырастет для должностных лиц с 50 тысяч до 100 тысяч рублей. Решение распространить ответственность на Интернет вызвано тем, что ряд чиновников вовсю оттягиваются в соцсетях (часто под псевдонимами), выставляя сограждан этакими холопами и быдлом, как в процитированных выше случаях.
