– На этой неделе агентство Focus Economics опубликовало целую серию докладов, содержащих прогнозы социально-экономического развития России на нынешний и несколько следующих лет. В глаза сразу бросается, что разные аналитики, в равной степени уважаемые, видят будущее российской экономики очень по-разному. С чем связан такой «плюрализм»? Есть ли вообще толк от таких прогнозов, если каждый может там найти именно тот, который ему больше по душе?
– Воспринимать какие-угодно прогнозы как истину в любой инстанции совершенно неправильно! Ни один аналитик, если он не бабка-гадалка, не может предсказать, что с ним самим будет через пять часов, и тем более, каково будет состояние экономики к концу года — в его начале. Потому что в январе еще нет накопленной инерции, чтобы рассчитать показатели в концу декабря. Сейчас можно говорить только о том, что экономический рост на протяжении 2021 года будет, но нельзя предсказать конкретные цифры. Давайте подождем до октября, когда процентов 80 годовых показателей будет уже понятными.
– Используются ли эти прогнозы при определении политики правительством? Многие эксперты жалуются, что к ним вообще перестали прислушиваться в последнее время…
– Правительство и не ждет, что эксперты предскажут ему, что будет через год или два. Правительство выбирает из возможных сценариев: если мы будем действовать таким образом, с теми налогами, доходами, расходами, что у нас есть, получим такой-то результат; если будем действовать другим образом — другой. Это просто разные методы, разные подходы. В конце концов, именно это и называется научно обоснованным прогнозированием, а не заявления «нам кажется, что в этом году цены на нефть будут 60 долларов за баррель». Будут они или не будут — это одному Богу известно.
– Грамотно ли говорить о том, в хорошем или плохом состоянии находится экономика, если в ней одновременно уживаются противоположные тренды? Я вспоминаю притчу про слепых мудрецов, которые пытались определить, как выглядит слон, ощупывая каждую его часть по отдельности. Не попадают ли экономисты в положение этих мудрецов?
– Нет такого понятия — хорошее или плохое состояние экономики. Есть конкретные термины: стагнация, рецессия, рост. Понятно, что при прочих равных условиях одни показатели могут расти, другие одновременно с этим снижаться. Но есть какие-то агрегирующие показатели — например, доходы населения, валовой внутренний продукт, инфляция и т. д. К ним можно по-разному относиться с оценочной точки зрения, но их динамика указывает, куда движется экономика в целом. Например, реальный сектор экономики, если вычленить добычу полезных ископаемых, находился по итогам прошлого года в стабильном плюсе.
– Почему неплохие макроэкономические показатели не конвертируются в качество жизни россиян? Как вообще может быть, что ВВП растет, ЗВР растут, бюджет сбалансирован, а люди беднеют?
– Очень может быть, что ВВП растет, а реальные доходы населения снижаются. Если это так, то это плохо. Если доходы растут вместе с ВВП — это хорошо. Надо понимать, что статистика по ВВП — это как раз тот самый агрегатор, о котором я говорил выше. Доходы населения в нем составляют более 50 процентов, но все равно это только часть общей картины. А в этой остальной части есть такие показатели, как прибыль — а она в банковском секторе в прошлому году, за вычетом дефлятора, выросла почти на 8 процентов. Государственное потребление за тот же период выросло почти на 4 процента за счет финансирования здравоохранения и т. д. В текущем году, вероятно, ослабнет ряд факторов, которые двигали этот рост в 2020 году: спрос будет на более низком уровне как со стороны населения, так и в сегменте В2В, поскольку за минувший год и первые, и вторые «проели» значительную часть финансовых ресурсов. Рост сохранится, но более низкими темпами, чем в 2020-м.
– Что является приоритетом для правительства – улучшение абстрактных показателей или повышение реальных доходов населения? Какое дело людям до роста ВВП, если это не позволяет им купить новый компьютер, автомобиль, съездить в отпуск?
– А почему вы противопоставляете эти вещи? За прошлый год доходы предпринимателей в сфере платных услуг населению падали, потому что именно эти сектора оказались самыми пострадавшими от кризиса. Падали доходы и тех, кто работает в теневом секторе. А реальная заработная плата у остальных работников выросла, за вычетом инфляции. Не надо смешивать два понятия — зарплату и доходы. Помимо зарплат, люди получают доходы из других источников — от вкладов, от предпринимательской деятельности, сюда же — пенсии, пособия по безработице. Раньше можно было бы вспомнить еще и доходы от продажи валюты — сейчас, правда, это уже перестало приносить прибыль.
– Что может быть драйверами роста доходов населения — инвестиции, вертолетные деньги, какие-то налоговые ходы и т. д?
– Очевидно, что сама по себе экономика не едет. Правительство ее движение поддерживает и упомянутыми госзакупками, и поддержанием уровня зарплат, индексацией пенсий. Поддержку экономике в нынешнем году частично можно ждать за счет отложенного спроса, который накопился за время локдауна, когда население снизило покупательскую активность по неэкономическим причинам. Механизмы поддержания спроса хорошо известны — от социальных выплат до введения продовольственных сертификатов, до расширения госзакупок отечественной продукции. Часть из них уже применяется, часть находится на стадии обсуждения. Также известны и меры по поддержанию мелкого и среднего бизнеса — в виде налоговых послаблений. Ждать инвестиций в этом году можно только в какие-то точечные проекты, которые погоды не сделают. Частный бизнес, у которого из-за кризиса возникли неиспользуемые производственные мощности, будет возвращаться в экономику очень осторожными шагами, и ждать его восстановления до предкризисных уровней придется еще какое-то время.
– Некоторые экономисты видят выход России из стагнации через инвестиции в человеческий капитал. Другие говорят, что надо первым делом инвестировать в промышленное производство. Ваша точка зрения?
– А не надо противопоставлять друг друг эти подходы! Крупные нацпроекты формируют крупный же потребительский спрос. Возьмите, к примеру, модернизацию Восточного полигона — БАМа и Трассиба — решение о которой было принято еще в 2019 году. Это моментально подняло спрос на продукцию металлургии и технику. Но и инвестиции в человеческий капитал нельзя сбрасывать со счетов. Возьмите в качестве примера дополнительные выплаты медработникам, осуществляющиеся с прошлого года. Да, эти выплаты были связаны с конкретной ситуацией — и тем не менее, они существенно повысили средний уровень оплаты труда, процентов на 20 (при том, что инфляция была немного выше 4 процентов). Другое дело, что учителя, ученые заслужили такую поддержку ничуть не меньше, чем врачи. И — чтобы зарплаты росли не ситуативно, а регулярно.
