— Причин может быть сразу несколько, часть из них более очевидна, о других можно только догадываться. Если не заниматься гаданием на кофейной гуще, то с высокой долей вероятности можно сказать, что в Администрации президента, которая с 2015 года полностью сосредоточила подготовку посланий в своих руках, ожидают появления определенности с какой-то ситуацией или ситуациями, которые вот-вот разрешатся, и этот факт можно будет подать в послании в качестве некой отправной точки или точек.
— С момента прошлого послания факторов неопределенностей возникало более чем достаточно, о чем в четверг сам Путин и заявил. При этом часть из них была вызвана форсмажорными обстоятельствами, часть была в каком-то смысле рукотворной — коронавирус, пенсии, уличные протесты, иноагенты, санкции… Значит ли это, что авторы текста послания обязаны охватить все эти «реперные точки», или все же они постараются выделить какие-то отдельные моменты, которые можно провести сквозной линией через все послание?
— Вы понимаете, послание Федеральному Собранию — это ведь хоть и руководство к действию для законодателей на год вперед, но одновременно и некое театрализованное действо. Я не помню, чтобы кто-то из слушателей послания Президента конспектировал его прямо по ходу выступления. Это уже давно стало (если вообще когда-нибудь было) не деловым совещанием, а парадным ритуалом, в котором форма — антураж, интонации - не менее важна, чем содержание. А «скучную конкретику» глава государства может обсуждать с законодателями и правительством в рабочем порядке. У него есть миллион форматов для таких обсуждений, гораздо лучше приспособленных для практических задач управления страной, чем выступление перед тысячью человек одновременно. Я поэтому и полагаю, что отсрочка в этом году с президентским обращением связана с тем, что в Кремле хотят, как обычно, «сделать красиво» и ждут, когда нечто красивое станет свершившимся фактом. А поскольку внутри страны какие-то прорывные моменты не просматриваются, я склоняюсь к мысли, что таковые ищутся во внешнеполитическом блоке. Этим может быть все что угодно — победа над коронавирусом, заключение альянса с Китаем, расширение ЕАЭС, официальное признание вакцины «Спутник» в Европе, достройка «Северного потока — 2»… Короче, какой-то прорыв, который можно будет выгодно обыграть.
— О начале подготовки послания Путин объявил как раз на «скучной» встрече с предпринимателями и подчеркнул, что ему важно услышать их мнение. Не знак ли это того, что послание будет акцентировано как раз на внутренних экономических вопросах?
— Ответ зависит от того, что к чему было приурочено: созвал ли Путин совещание с предпринимателями, чтобы напомнить им о социальной ответственности перед страной и сообщить, что бизнес-сообществу будут даны какие-то поручения в послании? Либо президент просто использовал эту встречу как удобный повод сделать заявление о начале работы над ним? Но раз уж президент призвал предпринимателей высказывать свое мнение, те не могут просто вежливо покивать в ответ. Значит, в АП ждут каких-то их предложений по экономическому разделу послания.
— Путин тогда же поручил правительству подготовить в течение месяца список проектов, чтобы понять, куда можно вложить деньги ФНБ. Может быть, это и будет той «фишкой», из-за которой оттягивается обнародование послания? За средства фонда, скорее всего, конкурируют различные группы интересов, и чьи-то аргументы должны рано или поздно возобладать.
— Президент никоим образом не обязан принимать сторону какой-то из противоборствующих группировок, не царское это дело. По опыту прежних лет, однако, известно, что глава государства стремится, что в его положении совершенно разумно, консолидировать все группы, ставя перед ними такие задачи или обещая такие поощрения, которые объективно усаживают конкурентов в одну лодку. Это правильно, потому что избавляет президента от необходимости принятия каких-то жестких мер в отношении тех или иных лиц в своем окружении, заменяя их мягкой силой. В своем послании президент может обратиться к представителям таких групп с предложениями, от которых те, понятно, не смогут отказаться...
— … что, собственно, он и сделал, когда в четверг предложил своего рода контракт между Кремлем и крупным бизнесом: мы вам даем те или иные гарантии «спокойствия и надежности», а вы за это деятельно откликаетесь на наш намек о том, что инвестировать надо в России, а не за ее пределами, и не транжирить прибыль на дивиденды…
— Ну так в этом нет ничего зазорного. В конце концов, президент — не благотворительный фонд поддержки бизнеса, и предприниматели должны уметь читать между строк. Те, кто так читать не умеет, в России быстро останутся в лучшем случае без бизнеса...
— Вы упомянули, что сама процедура чтения послания в значительной степени ритуальная, вроде новогоднего обращения к гражданам. Но поскольку оно формально является одним из элементов стратегического планирования, кто или что в конечном итоге определяет, к каким «сияющим вершинам» стране предстоит двигаться на очередном марш-броске?
— Я понял вашу отсылку к терминологии советской эпохи. В самом деле, ежегодные послания президента напоминают съезды КПСС, на которых тоже определялись очередные вершины и рубежи на пути к великой цели и вся страна следующие пять лет занималась только «претворением планов партии в жизнь». И точно так же, как о решениях предыдущего съезда забывали в тот день, когда проходил следующий, в России забывают о содержании предыдущего президентского послания в день, когда озвучивается новое. Но это не камень в огород законодателей. Просто те задачи, которые ставит президент перед Федеральным Собранием, бывает невозможно решить за отведенный для этого год, как ни старайся — особенно когда конъюнктура меняется непредсказуемо. Как результат, президентские послания разных лет наслаиваются одно на другое, и совершенно естественно, что последнее из них получает приоритет исключительно в силу того, что обращается к наиболее важным на данный момент реалиям, в то время как задачи, обозначенные год, два и более назад теряют «свежесть восприятия» и злободневность.
— Нынешнее послание будет адресовано, в том числе, к тем депутатам Госдумы, значительная часть которых уже через несколько месяцев нижнюю палату парламента покинет. В этом смысле послание президента 2021 года своего рода «високосное» — раз в пять лет глава государства ставит задачи перед собранием, часть которого заведомо не сможет их исполнить. Не снижает ли это ценность нынешнего послания, и не вызвана ли его отсрочка попытками дождаться, когда конфигурация будущей Думы станет хоть немного понятнее?
— В самом деле, для значительной части аудитории нынешнее послание президента окажется последним, на котором они будут присутствовать лично. Но я не соглашусь, что это каким-то образом снижает его ценность как стратегического документа. Ведь Путин обращается не к персоналиям, а к институтам власти, и в Кремле абсолютно уверены в том, что какие бы конкретные лица эти институты не представляли после сентябрьских выборов, политический статус-кво сохранится. В Думу придут новые одномандатники, но политику будут определять не они, а партийные фракции, самая многочисленная из который по-прежнему будет за партией власти. Федеральное Собрание — что Госдума, что Совет Федерации, внимают словам президента с готовностью моментально взять под козырек. Никакой оппозиции целям, озвученным в послании президента, быть не может. В этом и состоит та «свадебность», о которой я сказал выше — все эти правила игры знают. Поэтому маловероятно, что президент в подготовке послания будет как-то принимать во внимание, что оно делается в год парламентских выборов. Еще раз повторю: не царское это дело.
