Как заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в интервью пакистанской газете The News International, Россия рассчитывает, что все остающиеся технические вопросы по строительству «Пакистанского потока» будут согласованы в ближайшее время. Газопровод протяженностью около 1,1 тыс. км и мощностью 12,4 млрд куб. м газа в год, первоначально носивший название «Север — Юг», должен был заработать еще в 2018 году, но реализация проекта несколько раз откладывалась.
Сейчас же, сообщил Лавров, стороны прикладывают все усилия к тому, чтобы реализация проекта началась. Он напомнил, что в 2020 году между Пакистаном и Россией был зафиксирован рекордный объем двусторонней торговли, который вырос на 46% и достиг 790 млн долларов. Российские компании готовы участвовать в модернизации энергетического сектора и железнодорожной системы Пакистана, добавил Лавров.
Министр подчеркнул, что и в целом Россия заинтересована в наращивании сотрудничества с пакистанскими, индийскими и другими партнерами в Евразии. Эту объединяющую повестку предлагает инициатива Владимира Путина по развитию большого евразийского партнерства. Её систематическая реализация не только укрепит позитивные связи и повысит конкурентоспособность всех участников, но и станет прочной основой для построения общего континентального пространства мира и стабильности.
Проект, инжиниринг, строительство — всё российское
Газопровод «Север-Юг», или, как его теперь называют, «Пакистанский поток» — элемент геополитического взаимодействия между двумя странами, считает главный аналитик ГК «Алор» Алексей Антонов. Россия в долгосрочной перспективе заинтересована развивать военно-политическое, торгово-экономическое и гуманитарное сотрудничество с Пакистаном.
Совместный газопроводный проект — это стремление не только реализовать накопленный опыт энергетических инфраструктурных проектов, но и иметь влияние и возможность осуществления экономических амбиций в стране с динамично растущим населением. Численность пакистанцев уже превысила 233 млн человек, при этом страна не может самостоятельно и в должном темпе развивать энергетическую и транспортную инфраструктуру, так что участие России здесь более чем обоснованно.
Проект газопровода имеет свою историю, напоминает Антонов. Согласно подписанному еще в 2015 году межправительственному соглашению, страны должны были совместно построить 1,1 тыс. км трубы с пропускной способностью до 12,4 млрд кубометров в год. Трубопровод должен был связать терминалы по приемке СПГ в порту Карачи на Аравийском море и десятимиллионный город Лахор на севере страны, чтобы обеспечить топливом его электростанции, работающие на СПГ. Стоимость строительства еще в 2014 году оценивалась в 2,5 млрд долларов, однако к нынешнему моменту она могла вырасти на 15—20%.
Таким образом, констатирует аналитик, «Пакистанский поток» является полностью локальным проектом и нацелен на создание дополнительных условий для роста экономики Пакистана. Соглашение между РФ и Пакистаном предполагало формирование консорциума строительства и начало работ еще несколько лет назад, но на пути реализации проекта возникли экономические и санкционные трудности.
В частности, изначально предполагалось, что одним из участников консорциума должен стать «Ростех», но поскольку в соглашении прописано, что РФ представляет компанию-партнера, не находящуюся под санкциями, Пакистан попросил исключить концерн из-за очевидного риска. В результате компетентным органом с российской стороны стало ФГУП «Центр эксплуатационных услуг» от Минэнерго РФ. В проекте будут также участвовать «Евразийский трубный консорциум» Александра Карманова и ТМК Дмитрия Пумпянского. Из-за смены партнеров сам проект тоже был модернизирован, и теперь конечная точка выхода трубы сдвинута южнее — в городе Пхул-Нагаре.
Изменения предполагают учреждение в Пакистане компании специального назначения, в которой за Пакистаном останется контрольный пакет, а доля РФ составит не менее 26%. Тем не менее, именно российская сторона будет принимать решения по части проектирования, инжиниринга, поставок и строительства.
Газовый рынок Пакистана является перспективным по части роста спроса, отмечает Антонов. Внутреннее потребление практически достигло 50 млрд кубометров в год, при том, что собственная добыча пока составляет порядка 30 млрд. Но из-за истощающихся запасов спрос на газ будет только расти. Вероятнее всего, предполагает Антонов, участие в строительстве газопровода даст России возможность искать протекции, которая позволит войти на местный рынок СПГ с целью поставок в будущем именно российского топлива.
И политически, и экономически — всем хорош
«Пакистанский поток» — масштабный инфраструктурный проект двух стран, соглашается главный аналитик TeleTrade Марк Гойхман. Он считает эту идею очень перспективной: потребности густонаселённой развивающейся страны в топливе неуклонно и быстро растут; 1100-километровый газопровод с юга, от порта Карачи, до Лахора на севере, дал бы возможность принимать СПГ с моря и снабжать газом удалённые от побережья регионы.
Россия в данном случае выступает как организатор, совладелец и подрядчик строительства, эксплуатации и управления. Предполагалось, что новая труба станет также и транзитным звеном будущего газопровода «Туркмения — Афганистан — Пакистан — Индия» (ТАПИ), окончить строительство предполагалось в 2018 г. Однако стороны не могли договориться о тарифах на прокачку газа, что затянуло и проект «Пакистанский поток». А в 2019 году обострилась проблема санкций, под которые попали структуры «Ростеха», которые должны были строить трубопровод.
Но несмотря на все задержки, преимущества участия в этом проекте для России значительны, уверен Гойхман. С точки зрения политики, это элемент «мягкой силы»: специалисты нашей страны, используя её технологии и мощности, создают важнейший объект пакистанской инфраструктуры. Соответственно, усиливается присутствие и влияние Москвы в регионе, укрепляются связи. Экономически важно то, что Россия получает оплату за строительство и эксплуатационные доходы — в том числе транзитные. Непосредственно из России поставлять СПГ в Пакистан не предполагается из-за невыгодной логистики.
Кроме того, опыт строительства газопровода наверняка способствовал бы получению новых подрядов на возведение других объектов в Пакистане и в регионе в целом. А дополнительный рынок сбыта СПГ привлёк бы поставки из соседних стран — в частности, Катара и иных ближневосточных поставщиков, уменьшив тем самым их присутствие на более близких к России рынках Европы и Азии.
Всё это в совокупности даёт основание полагать, что летом 2021 г. строительство «Пакистанского потока» всё же начнётся.
