Эти слова прозвучали в контексте обострения отношений после нашумевшего и провального приезда верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозепа Борреля в Москву в феврале этого года. Прозвучавшие из уст Макрона слова вызвали удивление, хотя именно он уже объявлял о перезагрузке политики Парижа в отношении Москвы еще в 2019 году. Тогда по итогам его заявление состоялся визит президента России Владимира Путина в летнюю резиденцию французского президента в Брегансоне, спустя неделю после чего Макрон вверг в шок внешнеполитическую элиту Франции своим новым восточным курсом. Тогда же был возобновлен формат высокого уровня «2+2» и согласована так называемая стратегическая дорожная карта.
Почему процесс с докладом ЕС, обсудить и принять который планируют уже 24-25 июня во время следующего Евросовета, начался именно сейчас? Очевидно по причине осознания тупика и исчерпанности прежних подходов, озвученных в прежнем концептуальном документе — а он был принят еще в 2016 году, то есть всего через два года после начала санкций и уже 5 лет назад! Украинский кризис показал, что идея конвергенции — кстати, которую на Западе воспринимали как однозначное принятие Москвой европейской модели — это иллюзия. События последних месяцев показали, что сейчас Кремль уже не заинтересован в политическом диалоге с Брюсселем «любой ценой» и в целом в европейской повестке.
Разработка и обсуждение доклада ЕС совпадает по времени с подготовкой и визитом американского президента Джо Байдена в Брюссель, куда он приедет на саммиты НАТО и Евросоюз-США. Это не может не наводить на мысль о том, что новый доклад будет отражением не только европейских взглядов, но и так называемого консолидированного Запада.
Чего ожидать от нового европейского документа? Скорее всего, общих рамок, расплывчатых формулировок и политической преемственности. Потому что при всей силе фундаментальных разногласий между странами-членами ЕС никто не станет геройски выходить из общих рядов… и победит пресловутая «брюссельская культура консенсуса», что и стоит учитывать Москве. В Брюсселе накакая самокритика — будь то по целесообразности и эффективности «Восточного партнерства» или по Украине — неактуальна и не стоит в повестке дня. Надо сказать, что и с российской стороны настроя на конструктивный диалог с ЕС не наблюдается, что заметно ослабляет позиции тех европейских политиков, которые ищут выход из сложившейся ситуации.
Может ли Франция сыграть насколько-либо значимую роль в определении новой европейской политике в отношении России? В этом ключе необходимо отметить, что в Елисейском дворце царит некое разочарование, обусловленное безрезультативностью намеченного два года назад сближения с Москвой — на что есть объективные и субъективные причины. Пандемия коронавируса вынудила отменить визит президента Франции Эммануэля Макрона на Парад Победы в Москве в 2020 году: если бы он состоялся, то он придал бы мощный импульс желанной новой восточной политике Макрона. Затем «дело Навального» и последующая эволюция внутриполитической ситуации в России, непрекращающиеся трения по африканским вопросам де-факто заморозили начавшийся процесс. У Кремля и многих наблюдателей есть сомнения в том, что сейчас Франция способна потянуть за собой остальных членов ЕС и убедить их в необходимости отойти от прежней санкционной политики.
У самого Макрона двоякое, порой меняющееся и не всегда понятное другим видение своей политики в отношении России. В одно время, как в 2019 году, звучат откровенно голлистские нотки, а иногда берет верх тяга пресловутому «консенсусу», формируемому сторонниками жесткого курса, в первую очередь это Польшей, прибалтийскими государствами и брюссельской бюрократией. При этом он однозначно понимает, что российская политика Евросоюза не должна ограничиваться только санкционной повесткой, а что должна включать вопросы общих интересов, в том числе изменения климата и урегулирования конфликтов в Европе, на Кавказе и на Ближнем Востоке.
Не исключено, что Эммануэль Макрон захочет сделать новую российскую политику Евросоюза одной из тем французского председательства в ЕС в первой половине 2022 года. Однако, нужно помнить, что параллельно в это же время во Франции будет идти президентская избирательная кампания. К тому же исход президентских выборов сейчас не представляется очевидным… Будут ли у Макрона время и силы для инициативы в рамках ЕС?
Не стоит возлагать слишком много надежд, с одной стороны, как и испытывать чрезмерные опасения относительно будущего европейского документа. По всей видимости, он будут в основном апеллировать к европейским ценностям и будет содержать мало realpolitik, хотя на его содержание и применение могут повлиять два политических события: атмосфера и итоги переговоров президентов Владимира Путина и Джо Байдена, а также результаты парламентских выборов в Германии в сентябре.
На мой взгляд, будет не прорыв, а некая стратегическая пауза между Брюсселем и Москвой, обе стороны будут стоять на своих позициях и негласно ждать изменений с другой стороны. Хотя никто так никогда не скажет, но в Евросоюзе считают, что ничего невозможно изменить до смены власти в России, а в Москве — тоже негласно — надеются на усиление центробежных процессов и, возможно, даже на разложение ЕС. Это представляется ошибочными позициями как одной, так и другой стороны. Во-первых, потому что Россия всегда останется Россией с ее стратегическими интересами и мировоззрением и после президентства Путина, а во-вторых, потому что ЕС не развалится невзирая на все многочисленные — кажущиеся кому-то многообещающими — внутренние разногласия и противоречия.
Глубина кризиса и масштаб вызовов требуют от Брюсселя и от Москвы искреннего диалога и доброй воли, которые пока не демонстрируются ни одной из двух сторон!
