Ни много ни мало, а «лучший оборонный бюджет в [истории] современной России» — так охарактеризовал глава профильного думского комитета оборонные статьи бюджета на 2022-24 годы, который вошел в стадию своего принятия. Энтузиазм Андрея Картаполова можно было бы списать на новое место службы государству — он был уволен с сорокалетней военной службы, в связи с переходом в законодательные органы власти, указом президента всего пару недель назад, 5 октября. Однако отсутствие претензий у генерал-полковника в отставке, бывшего начальника главного оперативного управления Генштаба, командующего Западным военным округом и сирийской группировкой российских войск, а на последнем месте — главы ГлавПУРа, к первому оборонному бюджету вполне понятно. Вооруженные силы получили небольшую прибавку даже относительно прошлогодних планов на период 2021-23 годов.
Разумеется, при сравнении России с большинством крупных военных держав, бросается в глаза высокая закрытость оборонного планирования. Такие общие программные документы по планам развития армии, как «Белая книга по обороне», публикуются даже в Китае, но в нашей стране к их подготовке разве что осторожно подступались в куда более вольготные в информационном плане времена. Это тем более касается и закрытости детализации оборонных трат федерального бюджета. Конечно, подобная практика существует в той или иной степени везде — даже в США полностью закрытый «черный бюджет» занимает не меньше десятой доли астрономических оборонных расходов. Но в российском случае с такими вещами, как, например, принятые у американцев дебаты о точном (в штуках) количестве закупаемых самолетов, совсем туго.
Ну что ж, поскольку «секторы» трат публикуются открыто, взглянем на их изменения и на общие тренды. В большинстве случаев будем оперировать тенденциями и процентными изменениями, поскольку нагромождение абсолютных значений расходов только перегружает текст, а тот читатель, которому они все же покажутся необходимыми, сумеет их найти.
Растём. То есть, не растём, но всё же растём
По федеральной программе «Обеспечение обороноспособности страны» планируется в 2022-23 годы рост как относительно расходов в этом году, так и относительно прошлогодних планов на этот период (на 7%); в 2024 году ожидается небольшое сокращение, но только по сравнению с уровнем 2023 года. Программа содержит социальные и инфраструктурные околовоенные проекты. Не вдаваясь в детальное рассмотрение, хотелось бы отметить, что несмотря на общий рост, инфраструктурные тематики либо не получили значительной прибавки, либо даже несколько сокращаются. Основное увеличение расходов должно обуславливаться тратами на человеческий капитал (как непосредственно на личные денежные довольствия, так и на косвенные траты: страхование, «обеспечение комплектования личным составом» и воинского учета).
Пик расходов 2023 года по этой программе обуславливается двухкратным ростом одной из самых животрепещущих позиций — «Жилищное обеспечение военнослужащих». В 2024 году, вероятно после решения неких накопившихся проблем, траты на это направление несколько снизятся — с 355,6 млрд до 286,9 млрд руб. (для сравнения, на денежное довольствие в тот же период заложено 945-982 млрд). Судя по всему, государство решило предотвратить угрозу стагнации достатка военных, пусть даже в ущерб инфраструктурным и прочим проектам. Хотя, будем откровенны: предусмотренная ежегодная индексация зарплат в 4%, конечно, лучше, чем ничего, но на субъективном уровне к тому, что такова годовая инфляция, рядовой потребитель не может не отнестись скептически.
В целом бюджетный раздел «Национальная оборона», который можно считать условно «военным бюджетом», должен получить прирост как по сравнению с текущими расходами в этом году, так и по сравнению с прошлогодними планами на 2022-23 годы. Правда, за счет планов общего роста ВВП власти надеются сохранить и даже немного сократить ту долю от него, которая пойдет на оборону (речь идет о 2,6% в 2022 году и 2,5% в каждом из двух последующих, при 2,7% в нынешнем). Но в абсолютных цифрах вместо планировавшегося сокращения в 2022 относительно 2021 года военные расходы ожидает ежегодный рост, хотя и совсем небольшой (а в 2023 относительно 2022 — даже некоторый спад, если учитывать инфляцию). В целом же, по сравнению с прошлогодними планами, расходы в 2022-23 годах должны вырасти на 9%, а в 2024 году, по сравнению с 2023 — еще на 7%.
Для понимания абсолютных цифр, приведенных в абзаце выше, речь идет о суммах примерно по 3,5 трлн руб. на 2022-23 годы и 3,8 трлн — на 2024 год. Из них «открытой частью», по которой есть какая-то детализация, провозглашается сумма, находящаяся где-то в промежутке между третью и половиной общих расходов. Естественно, вся закупка военной техники, да и вообще почти вся деятельность за пределами социально-представительных функций, находится в оставшейся «закрытой» части. Впрочем, даже в «открытой» есть такие трогательные в своей непосредственности разделы как, например, «реализация функций иных федеральных органов государственной власти» или «иные непрограммные мероприятия» (между прочим, в обоих случаях львиная доля роста расходов заключается именно в них — с 69 до аж 391 млрд в 2022/2024 годах соответственно).
Некоторые статьи «открытой» части, конечно, вызывают интерес, но их трудно оценивать без контекста: почему, например, в 2022-23 годах планируется повышать расходы на химическо-биологическую безопасность, а в 2024 урезать их десятикратно?
Недорого, но очень внушительно
Надо помнить, что более половины военных расходов находятся в закрытой зоне, которая может содержать любые мероприятия — как у упомянутой, так и в других сферах. Интересно, что на этом фоне был дан явный «месседж» в ядерной области: она не только шла отдельной строкой, но именно к ней привлекали внимание в комментариях для прессы причастные лица. Речь о широко разошедшемся в СМИ высказывании о «14-процентном росте расходов на ядерно-оружейный комплекс», с которым стоит разобраться подробнее.
По текущему законопроекту, расходы на него должны составить 49,8 млрд руб. в 2022, 49,3 млрд в 2023 и 56,2 млрд в 2024 годах. Как нетрудно заметить, 14% — это прирост между далеким пока что 2024 годом и небольшим сокращением (хотя с учетом инфляции более значительным) в 2023-м. Достаточно странно брать это в качестве едва ли не центрального примера для характеристики оборонного бюджета в целом. Складывается ощущение, что авторам хотелось взять наиболее крупную цифру в наиболее эмоционально-политически важной статье. Хотя тут и так есть чем похвастать: на следующий год планируется 9,5% роста по сравнению с расходами в этом году (45,4 млрд. руб.), а на период 2022-23 добавили, в сравнении с прошлогодними планами, 6-7%.
Можно предположить суть посыла в том, что на производстве боезарядов для новых комплексов («Сармат», ряд идущих НИОКР в области более легких ракет) и обслуживании парка экономить не собираются, и готовы, несмотря на идущие переговоры в области новой схемы ограничения и контроля над стратегическими наступательными вооружениями, сохранять стратегические ядерные силы. Благо, это не так дорого: как можно видеть, на эту статью приходится менее 1,5% оборонных расходов, что в целом соотносится с мировым опытом. Хотя с носителями ситуация потенциально может быть иной.
Чтоб перед людьми не стыдно было
В целом оборонные расходы России — по крайней мере, в части того, что о них считают нужным рассказать — сохраняют достаточно консервативный облик. Нами явно гордились бы в НАТО и ставили в пример многим: знаменитый критерий 2/20 мы выполняем уверенно: 2% от ВВП на оборону, 20% от оборонных расходов на разработку и закупку вооружений.
Более того, нас даже «перехваливают»: традиционной для западной экспертной среды является критика России за искусственное занижение официальных оборонных расходов. Тут и намеки на занимающий 2% ВВП раздел «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность», в который наряду с такими невинными вещами как закупка изданий Конституции России для вручения вместе с паспортами (между прочим, 60 млн руб. в год) входят естественные расходы на «обычное» МВД и Росгвардию, которая, конечно, так и не собралась покупать танки, но легкой бронетехники и мотострелков имеет как у нескольких немаленьких стран. И замечания о сложившемся порядке гособоронзаказа с закупкой по минимальным ценам и последующем погашении госгарантиями неизбежно возникших долгов предприятий военно-промышленного комплекса перед банками (справедливости ради, как минимум частично эти меры, откровенно названные «субсидии в целях предупреждения банкротства» или «субсидии на возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам, полученным в российских кредитных организациях», в бюджете приведены), и многое другое.
Однако только в самых негативных оценках относительную к ВВП долю оборонных расходов России накручивают до американских 3,4-3,7%, или
чуть выше — при совершенно, конечно, несравнимых абсолютных показателях. Разумеется, в разы больше тратит и Китай. В абсолютных выражениях российские оборонные расходы ближе, например, к английским — при совершенно несопоставимых военных возможностях. Причем, об их росте даже относительно самих себя, в общем, речи не идет: да, по прошлогоднему проекту бюджетов на 2022-23 годы планировалось фактически сокращение, но и сейчас на горизонте 2022-24 годов фактически планируют только компенсировать официальную 4-процентную инфляцию (в Штатах такой бюджет называют «плоским» — хотели было такой принять на 2022 финансовый год, но не удержались из-за «китайской угрозы»). При этом в 2023 и за инфляцией-то поспевать не планируют, а отыгрывание в 2024 году «за двоих» — когда он еще будет?
Главное — не перенапрячься
Поэтому опасения и упреки в излишней милитаризации преувеличены. Возникает, скорее, беспокойство противоположной направленности: хватит ли средств на перевооружение по критическим областям? К счастью, многие связанные с этим проблемы удалось минимально закрыть в более сытые годы. Авиация, в основном, «пересела» с машин советского выпуска на технику новой постройки с достаточным ресурсом; частично перевооружили бронетехникой сухопутные войска (хотя бы линейные танковые части на модернизированные машины платформы Т-72/90); на флоте, пусть и с задержками, но идет программа строительства подплава и надводных кораблей морской зоны (корветов и фрегатов). Поэтому, например резкий спад объемов поставок истребителей в последние годы не был свидетельством особых проблем — условных Су-30, Су-35 было в целом относительно достаточно.
Но сейчас встает потребность начать, наконец, масштабные закупки техники, в создание которой долгое время вкладывали большие средства. Речь в авиации об истребителях Су-57 и современных БПЛА; в сухопутных войсках — машин семейств «Армата», «Бумеранг» и «Курганец»; на флоте встает вопрос строительства кораблей крупного водоизмещения взамен доживающих последние годы остатков «флота Горшкова». И это не считая всевозможных «новых физических принципов»: космоса как нового театра потенциальных (пока) военных действий, прекращения действия договора о ликвидации ракет средней дальности и идущего с ним рука об руку гиперзвука, в котором (как нас хвалят за океаном) мы, конечно, лидеры — но и его же производить надо серийно.
Отсутствие значительного роста оборонных расходов говорит о том, что государство готово выбирать и ограничивать себя — благо США в последние месяцы столь откровенно и радикально начали задвигать Россию в списке угроз на второе место за Китаем. Остается только порадоваться и надеяться, что это здесь никого не обидит и не заставит доказывать первенство. Возможно, экзистенциональная угроза, исходящая от пресловутого «Запада», снизится хотя бы в военном аспекте, и этот период заманчиво использовать. Будем надеяться, что прошлый опыт усвоен. Бесславный конец Советской армии был, конечно, обусловлен независящими от нее причинами. Но если бы у нее было меньше танков, а у ее офицеров больше квартир — было бы точно не хуже. А уж если было бы больше умных политиков…
