«Мы понимаем за что боремся на этом этапе следствия. Мы боремся за жизнь Сергея Эдуардовича. Не вмешиваясь в компетенции суда и следствия, мы просим сохранить меру пресечения на время судебного разбирательства, а именно: домашний арест и возможность получения медицинской помощи, которая, по мнению врачей, ему необходима, ведь ухудшение состояния, которое наблюдают медики, является прямым следствие действий следственных органов, включая многочасовой допрос», — говорит Екатерина Гандрабура, в прошлом ученица, соратник и друг семьи Сергея Зуева.
Следствие обвиняет Зуева в нарушениях при исполнении некоторых образовательных контрактов под эгидой «Шанинки» и государственного Фонда новых форм развития образования, что квалифицирует как мошенничество в особо крупных размерах.
Между тюрьмой и сердцем
В январе 67-летний Сергей Зуев перенес операцию по снижению риска инсульта, в августе — шунтирование на правой ноге, причем врачи настаивали том, чтобы не откладывать операцию и на левой ноге, считая серьезными риски гангрены. Кроме того, на фоне повышенного риска тромбоза у него развивались проблемы с кровяным давлением. 11 октября Сергей Зуев был задержан прямо в больнице, куда он попал с гипертоническим кризом, и уже в процессе допроса состояние его здоровья ухудшилось, к нему была вызвана «Скорая», но он продолжал часами отвечать на вопросы следователей.
13 октября суд назначил ему домашний арест как меру пресечения. Это существенно более гуманная мера пресечения, чем СИЗО, тем не менее ограничение на передвижение ограничивает и способы решения медицинских проблем вызовом скорой, плановое лечение пришлось приостановить. 19 октября непосредственно перед предъявлением Зуеву обвинения в помещении Главного следственного управления МВД по Москве к нему была вызвана бригада «Скорой помощи», которая зафиксировала гипертонический криз. Для того, чтобы не срывать допрос, он от госпитализации отказался, а в результате 20 октября был экстренно госпитализирован в предынфарктном состоянии. 21 октября была проведена операция — стентирование передней нисходящей артерии сердца.
Возможное помещение Сергея Зуева под стражу предельно рискованно для его здоровья и жизни. Сотни коллег и учеников Зуева обратились с обращением и письмами в его поддержку. 1 ноября председатель Совета по правам человека при Президенте РФ Валерий Фадеев подписал письма в Генпрокуратуру и Следственный комитет с просьбой рассмотреть возможность отзыва представления об изменении меры пресечения.
Вообще в России более 10 лет продолжаются попытки смягчения наказаний в том числе и расширения практики применения мер пресечения, не связанных с заключением под стражу. С этим были связаны законодательные решения в рамках гуманизации правосудия в начале 2010-х годов, десятки постановлений Верховного суда РФ только за последнее десятилетие. Но несмотря на некоторые успехи, прогресс в деле гуманизации наказаний и предварительного следствия, по-видимому, остановился. Согласно статистике судебного департамента при Верховном суде, в последние судьи избирали меру пресечения в виде заключения под стражу в 89 процентах случаев, и этот процент не падает в последние годы.
29 октября у Сергея Зуева, находящегося под домашним арестом, снова подскочило давление, «Скорая» ему оказала первую помощь и доставила в Первую Градскую больницу, где его состояние стабилизировали. Но он провел в приемном покое несколько часов, без возможности связаться с родными и передвижения — и из-за браслета на ноге, и из-за болезни. Внезапно туда приехали сотрудники ФСИН, и отвезли, как предполагается, на медицинское освидетельствование, больницу №20, в которой есть тюремное отделение.
«Нам не сообщили целей этого действия и не предъявили постановление следователя. Более того, помещение обвиняемого, не содержащегося под стражей в медицинский стационар возможно только по решению суда, которое отсутствует», — говорит адвокат Зуева Руслан Кожура.
Коллеги Зуева, узнав о происходящем после звонка в больницу, успели поднять шум в медиа, адвокаты в срочном порядке направились в больницу №20, в которой Зуев отказался от госпитализации. «Казалось, в последний момент нам удалось вытащить его из пасти, настолько жестко и непредсказуемо проводились следственные действия, без учета его состояния здоровья», — говорит Екатерина Гандрабура.
Профессионал или личность
Массовая поддержка Сергея Зуева объясняется его репутацией человека, с высокой профессиональной и моральной репутацией, то есть того, с кем интересно делать дело и у кого можно учиться тому, как жить. Множество ныне очень успешных людей училось в возглавляемой им в начале 1990-х Школе культурной политики, прошли через сотни его семинаров по социокультурному проектированию, через Факультет менеджмента в сфере культуры и «Шанинку» вообще.
Наука, которой занимается Сергей Зуев, предельно практична, она о том, как можно развивать города, регионы и страну, опираясь на общественные инициативы, активных людей — лидеров локальных проектов. Такая идеология развития — очень современный и необычный для России подход — у нас и регулярное управление и радикальные реформы традиционно делаются сверху по умозрительной схеме с практически полным игнорированием сложившегося уклада жизни и культуры — и социалистическое строительство, и рыночные реформы. Но оказывается, что эффективнее опираться на людей и культуру, а не ломать их через колено.
В одном из интервью он говорил о том, что его метод находится «на пересечении проектной подготовки и попытки ресурсного использования культуры, когда широко понятое культурное наследие можно конвертировать в социальное, политическое, экономическое развитие и модернизацию».
Сергей Зуев вместе с известным знатоком глубинной России Вячеславом Глазычевым и философом Петром Щедровицким делали свои городские и региональные проекты, начиная с 1990-х, когда, казалось бы, ничего сделать нельзя из-за недостатка ресурсов и популярного мнения о том, что нужно «просто сделать как на Западе», не обращая внимания местные культурные особенности.
Многое из того, что было сделано ими в Приволжском федеральном округе в начале 2000-х, когда полпредом там был Сергей Кириенко, включая кадровые конкурсы, вовлекающие активных и самостоятельных людей в непопулярную в то время госслужбу; идеи локальных «культурных столиц»; проекты развития территорий, было масштабировано и используется по всей стране. В 2000-х Зуев возглавлял проектные группы по созданию стратегий развития целого ряда регионов от Калининградской области до Республики Бурятия, руководил разработкой стратегии социально-экономического развития Москвы до 2025 года.
«Сергей воспитывал не холодных менеджеров-профессионалов, в его методе велика роль человеческого самоопределения и целеполагания. Скажем, работая в модной индустрии, участник его семинаров полагал себя не просто продавцом одежды, он себя осознавал в большом мире производства культуры, развития своего региона и страны», — рассказывает Екатерина Гандрабура.
Часто на своих лекция Сергей Зуев советовал «плохую, но полезную» книгу Михаила Петрова «Пираты Эгейского моря и личность», в которой описано, как в античности на месте кастового общества с жесткими «профессиональными» ролями «обнаружился не царь, не воин, не земледелец, а “целостный человек”, всесторонне и гармонически развитая личность».
В последние годы Сергей Зуев был увлечен программами развития образования. Государство выделяет сейчас большие деньги на развитие университетов и нового образования, чаще всего это деньги конкурсные и «под проекты» (только в этом году были выделены десяткам университетов проектные 100-миллионные гранты в рамках программы «Университет-2030»), а это значит, велик спрос на тех, кто может такие проекты придумывать и реализовывать и за эти, деньги, очевидно, есть конкуренция со стороны разных групп влияния и со стороны носителей разных идеологий в образовании.
В данном случае стала публичной часть политико-административного конфликта между бывшим министром просвещения Ольгой Васильевой и бывшим замминистра Мариной Раковой, результатом чего, возможно, и стало данное уголовное дело, фигурантами которого являются бывшая замминистра и ректор «Шанинки». Вне зависимости от возможных личных и административных причин, конфликт объективно имеет и публичные политические последствия. Нетрудно себе представить, что ректоры университетов, участвующие в государственных программах развития науки и образования, вынуждены будут иметь в виду, что даже самые уважаемые, но самостоятельные и инициативные лидеры образования потенциально ходят под статьей, токсичность государственных проектных денег объективно выросла.
На прошлой неделе было предприняты снизить эти риски на высоком уровне. Премьер Михаил Мишустин провел в Белом доме рабочую встречу с ректором РАНХиГС Владимиром Мау, официальной темой обсуждения были в том числе проекты поддержки университетов, климатическая повестка и разработка бюджета, но нет никаких сомнений, что дело Сергея Зуева тоже обсуждалось. Владимир Мау не мог не затронуть тему, поскольку Зуев является его давним соратником и занимает в РАНХиГС позицию директора Института общественных наук.
В чем дело
В сообщениях об этом деле чаще всего упоминается то, что следствие подозревает Сергея Зуева, Марину Ракову и других фигурантов дела в присвоение чуть более 21 миллиона рублей, выделенных на образовательные программы по контрактам между государственным ФГАУ «Фонд новых форм развития образования» и «Шанинкой». В российском законодательстве этот размер возможных хищений является особо крупным размером, но масштаб по-настоящему крупных коррупционных дел в России существенно больше. Можно вспомнить, например, что у арестованного в 2019 году начальника отдела управления «К» Службы экономической безопасности ФСБ, полковника Кирилла Черкалина было найдено в квартире 12 млрд рублей в форме наличных (это чуть больше 12 тонн купюр, которые бы заняли полтора кузова КАМАЗа).
И, конечно, Сергея Зуева следствие не обвиняет в собственно краже и не фигурируют доказательства того, что обвиняемых использовали эти деньги в личных целях. Насколько можно судить по опубликованных данным, следствие полагает, что некоторые из контрактов с исполнителями образовательных программ не содержат достаточных доказательств того, что работы были проведены в полном объеме в соответствии с договором. Даже следствие не утверждает, что работы не проводились или что они не закрыты контрактами и актами. Свои выводы оно обосновывает экспертизой, проведенной экспертами Российской академии образования, которую после отставки с должности министра просвещения возглавила Ольга Васильева, чьи конфликты с Мариной Раковой получили широкую огласку.
Речь, возможно, идет не только о борьбе разных идеологий в развитии образование (условно консервативной и условно модернизационной), но и о бюджетных контрактах, которые значительно превышают упоминаемые в деле Зуева 21 млн руб. и получателем которых являются многие вузы.
«В 2020 году Счетная палата заявила о токсичности бюджетных денег для науки, при этом наука и образование не могут обойтись без бюджетного финансирования. — говорит адвокат Сергей Мирзоев. — Однако законодательство о расходовании и о контроле использования денежных средств явно отстает. Например, нет четких критериев экспертизы результатов образовательной и научной деятельности, есть практика падения экспертизы. Нет закона, гарантирующего развитие новаций в сфере образования, есть пограничная сфера образовательной деятельности, в которой любой, даже признанный моральный авторитет рискует получить “статью”. Нет закона о мониторинге результатов инновационной образовательной деятельности, есть бюрократическая вкусовщина и, чего там скрывать, оценки используются для сведения счетов».
Раньше, добавляет он, следователи были вынуждены доказывать крупные нарушения в деятельности финансируемых организаций и неисполнении контрактов, а сейчас обвинение в неисполнении множества контрактов может строиться на показаниях одного или двух конечных исполнителей. «Пробельность закона и падение экспертизы укрепляет произвол в отношении любых распорядителей и получателей бюджетных средств», — сетует адвокат Мирзоев.
В ситуации, когда самые уважаемые и самостоятельные ученые и управленцы обеспокоены угрозой без оснований стать жертвой уголовного преследования, большие государственные программы развития образования и науки могут оказаться мало реалистичными. Многие ректоры внимательно следят за делом Зуева, говоря не для печати, что «любой контракт, выполненный на бюджетные деньги, может быть оспорен по инициативе силовых органов».
В октябре было закрыто уголовное дело «по факту хищения 38 млн рублей» в Томском политехе, открытое в 2019 году. Следственный комитет в итоге убедился, что «был выполнен весь объем работ, создана научная лаборатория для создания экспериментальных образцов и специальных установок, построен также мини-завод». Такой результат сам по себе отраден. Но два года следствия, в том числе против проректора, не могли улучшить качество науки и образования во всемирно известном сибирском университете.
