Российский МИД практически мгновенно отреагировал на демарш европейцев.
«Теперь мы знаем, в какую сумму Евросоюз оценил глупость и несамостоятельность собственных политических элит. Глупость, потому что импортозамещение стало ответом на санкции ЕС против России. Брюссель долго рассказывал, что нашу страну “жёстко наказали”», — уже прокомментировала ситуацию официальный представитель российского МИД Мария Захарова в своем аккаунте в Facebook, добавив, что теперь это уже не жесткость, а садомазохизм.
Идея о несостоятельности претензий к стране, которая выживает в условиях санкционного давления, оказываемого сразу несколькими странами, действительно выглядит логично. Но так ли это на самом деле?
Спор в разных плоскостях
Фактически, объясняют эксперты, схема «они нам санкции, мы им — импортозамещение» включает в себя сразу два разных процесса. Один из которых, кстати, вполне укладывается в нормы ВТО, а второй — нет.
Как поясняет партнер PraeLegal Ирина Ким, правила ВТО допускают применение определенных ограничений. Например, страны могут заключить соглашение о свободной торговле, которое применяется только к товарам, продаваемым внутри нескольких стран, что ограничивает торговлю товаров извне, или они могут предоставить развивающимся странам особый доступ к своим рынкам. Кроме того, страна может установить ограничения против товаров из определенных стран, которые считаются недобросовестными. А в сфере услуг странам разрешено в некоторых случаях проводить дискриминацию.
«Термин “несправедливо” очень субъективен и может толковаться по-разному каждой стороной», — рассуждает эксперт. При этом она полагает, что Россия, как член ВТО, вполне может также обратиться в организацию с претензиями.
Между тем, по словам доцента кафедры Международных экономических отношений РУДН Натальи Дюжевой, санкции, которые вводили против России страны Евросоюза (да и США), правил ВТО не нарушали. Во-первых, они касались экспорта технологической продукции и технологий, а ВТО в основном регулирует доступ на рынки зарубежных стран. То есть, ее соглашения касаются импорта. Во-вторых, они ограничивали нас с точки зрения финансирования, особенно притока спекулятивного капитала: нельзя было держать бумаги российских эмитентов больше определенного срока. Это вообще никак не связано с соглашениями ВТО. И третье — были конкретные персонализированные санкции против физических лиц и конкретных компаний с точки зрения сотрудничества с ними. Это, опять же, не запреты в области регулирования торговли.
«Поэтому позиция нашего МИДа относительно того, что санкции стали причиной импортозамещения, применима только с очень большой косвенной натяжкой. Потому что санкции развитых стран нарушили соглашение ВТО не нарушали», — добавляет Дюжева.
И все же, ситуация не так однозначна. Но об этом — дальше. Здесь же добавим, что по правилам ВТО, к импортным товарам и товарам местного производства следует относиться одинаково. По крайней мере после того, как иностранные товары поступят на рынок. То же самое правило должно применяться к иностранным и отечественным услугам, а также к иностранным и местным товарным знакам, авторским правам и патентам. Этот принцип «национального режима», поясняет Ирина Ким, присутствует во всех трех основных соглашениях ВТО. Хотя и трактуется в каждом из них немного по-разному
Однако какими бы ни были разночтения, подчеркивает Наталья Дюжева, факт в том, что Россия действительно нарушила и принципы, касающиеся режима наибольшего благоприятствования, и соглашение по субсидиям и компенсационным мерам.
Можно торговаться
Так что шутить в соцсетях на тему высекшей себя унтер-офицерской вдовы Москва устами Марии Захаровой может, а вот например подать встречный иск на инициаторов санкций — нет, уверена Дюжева.
«Россия подать встречный иск не может, потому что нет зацепок: что конкретно развитые страны с точки зрения норм и правил ВТО нарушили. Россия может только попытаться уменьшить сумму требований, а также максимально затягивать процесс», — говорит она и добавляет, что пока будут идти разбирательства, стоит продолжать политику импортозамещения. По ее мнению, даже в свете возможных штрафов, программы, действующие в России, себя оправдывают.
Но если уж говорить о штрафах, стоит разобраться, откуда вообще взялась такая цифра — €290 млрд. По словам Ирины Ким, эта сумма основана на стоимости открытых тендеров, проведенных государственными организациями в России.
«Россия заблокировала доступ к этим тендерам для компаний из ЕС с 2014 года. Данные ограничения были предусмотрены только для тендеров, проводимых государственными организациями, а не частным бизнесом. То, что при формировании заявленной суммы были взяты за основу только государственные тендеры, может стать серьезным аргументом в защиту России по иску», — рассуждает партнер PraeLegal.
Как поясняет Наталья Дюжева, адекватность финансовых претензий можно оценить исходя из трех факторов. Во-первых, нужно серьезно прорабатывать статистику по внешней торговле, влияние импортозамещающих программ на импорт. При этом стоит учитывать, что когда Запад начал вводить санкции, некоторые иностранные компании просто увели торговые операции в тень — например, стали использовать схемы с применением экспортного финансирования китайских банков. Так что напрямую такой импорт не учитывался. Кроме того, в общем потоке нужно выделять санкционную продукцию.
Во-вторых, нужно оценивать затраты российского бюджета на реализацию программ импортозамещения за последние 5-6 лет. Третий аспект — самый важный. Это оценка реального ущерба для европейских предприятий.
«Европейские требования должны быть связаны как-то с ущербом для отраслей промышленности, поскольку речь идет о субсидировании. С этой точки зрения то, реально ли Евросоюзу был нанесен ущерб на 290 млрд евро — очень большой вопрос. То есть, со стороны РФ должна быть проработка адекватности заявляемой суммы не только по оценке импорта и затратам бюджета, но и с точки зрения ущерба, нанесенного отраслям Европейского союза. Это может быть зацепкой для того, чтобы в рамках разрешения спора в ВТО с европейцами торговаться, пытаться уменьшить эту сумму иска», — объясняет Наталья Дюжева.
Разбирательство уйдет вдолгую
Времени на торг у Москвы достаточно. Все-таки разбирательства в ВТО — процесс не быстрый, они длятся годами. Например, претензии России к Евросоюзу по поводу антидемпинговых пошлин на отдельные виды удобрений и сварные трубы одной только панелью арбитров рассматривались 4 года. А в общей сложности спор длился целых 25 лет.
Нынешняя ситуация вряд ли станет исключением. По мнению экспертов, процесс вполне может растянуться на 3-5 лет. Тем более, что для разбирательства будет создаваться отдельная комиссия, в которую войдут представители разных стран, включая и членов ЕС.
По мнению Ирины Ким привлечение разных стран может сыграть на руку России, которую, скорее всего, поддержат Китай, Индия, Бразилия, Пакистан.
Наталья Дюжева отмечает, что присутствие развивающихся стран в ВТО обеспечит не столько мощную поддержку конкретной стороне, сколько позволит организации принять неполитизированное решение. По ее словам, именно за это на самом деле ВТО критикуют США и другие крупные игроки. После того, как в организацию вступили развивающиеся страны, через нее становится все сложнее протаскивать инициативы, формирующие повестку в интересах тяжеловесов. И им приходится снова прибегать к практике двусторонних соглашений и межстрановых альянсов.
