Куда исчезла безработица в России

Численность безработных по методологии Международной организации труда в 2020 году составила около 4,3 млн человек, а уровень безработицы — 5,8 %. Но в целом, по мнению экспертов Счетной палаты, именно меры поддержки позволили удержать ситуацию — без них безработных было бы вдвое больше.

«Президент поручил довести к августу 2021 года уровень безработицы до значений четвертого квартала 2019 года — 5%. Планка была не просто достигнута, а перевыполнены: показатель составил более низкие 4,7%. Также до уровня четвертого квартала 2019 года нужно было довести численность занятости. И этот показатель тоже был перевыполнен. Если в конце 2019 года трудоустроено было 71,9 млн человек, то в августе 2021 года — 72,3 млн», — прокомментировал ситуацию аудитор СП Сергей Штогрин.

Но так ли все на самом деле получилось замечательно? Поручение президента, плюс — несколько решений кабмина и вот она — победа? На самом деле ситуацию не стоит оценивать однозначно, считают эксперты.

«До пандемии уровень безработицы в РФ находился на уровне 5% и даже немного снижался, но в первых двух кварталах 2020 года общая безработица выросла с 4,6 до 6,3%, таких резких скачков страна не видела много лет. Много это или мало? Для сравнения в европейских странах рост составил от 0,1 до 3,9% и ситуация в РФ находится в рамках общих тенденций», — говорит доцент экономического факультета РУДН Денис Палеев. Он отмечает, что Правительство практически сразу взялось за исправление ситуации, были разработаны меры поддержки.

Но именно эти меры, в определенном смысле, сами стали драйверами роста безработицы зарегистрированной. В период локдаунов взлетел именно этот показатель.

«Пик зарегистрированной безработицы в 2020 года тоже пришелся на август-сентябрь (3,6-3,7 млн человек), из них пособия получали 3,4 млн человек. Для сравнения, в «доковидные» времена, в 2019 г., число зарегистрированных безработных составляло порядка 700 тыс. человек», — рассказывает аналитик ИКСИ Елена Киселева.

Аналогичные цифры приводит и профессор Департамента организационного поведения и управления человеческими ресурсами Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Елена Варшавская, указывающая на то, что с середины 2010-х годов зарегистрированная безработица держалась на уровне процента, а тут взлетела до 4,5%-4,7%.

«Зарегистрированная безработица подпрыгнула как реакция на меры правительства. За счет того, что, во-первых, был значительно облегчен доступ к тому, чтобы человек был признан безработным. Не надо было ни в какую службу занятости идти, надо было зарегистрироваться на портале «Работа в России»», — поясняет Варшавская, добавляя, что право становиться на учет по безработице получили те люди, которые раньше либо не имели его, либо претендовали на минимальное пособие в размере полутора тысяч. Например, самозанятые.

В данной ситуации особого внимания заслуживает именно оперативность и эффективность действий различных ведомств, которые, с подачи Правительства совершили настоящий прорыв.

«Было великое дело сделано нашими ведомствами — они сопрягли несколько баз. Не нужно было нести или загружать какие-то справки, подтверждающие увольнение, среднюю заработную плату. Достаточно было зарегистрироваться, а все остальное делала сама служба занятости через ПФР. В ПФР же отражается факт увольнения и заработная плата. Но до этого два разных ведомства никогда не могли сопрячь свои базы данных. И тут они сделали великую вещь», — говорит Елена Варшавская.

Кроме того, вместе с упрощением доступа ощутимо выросли и пособия по безработице, сделав их действительным подспорьем для многих регионов.

«В мае-августе 2020 года минимальное пособие было повышено до 4500 рублей, стало проще получить максимальное пособие 12130 рублей и плюс к ним — прибавки в виде регионального коэффициента и покрытия транспортных расходов. В итоге, в Москве, например, при соблюдении всех условий максимально можно было рассчитывать на 19,5 тыс. рублей в месяц», — описывает картину в цифрах Елена Киселева.

Кроме того, в течение нескольких месяцев выплачивались дополнительные «детские» пособия: в апреле-сентябре 2020 года на каждого ребенка в семье, где родители остались без работы, давали 3 тысячи рублей.

Сочетание значительно выросшей доступности помощи и ее объема стало решающим фактором. Ведь раньше многие предпочитали не тратить время на посещение Службы занятости — мороки было много, а финансовый выхлоп был минимальным. В случае же, если до Службы нужно было добираться, к примеру, в другой населенный пункт (обычное явление в сельской местности), польза и вовсе нивелировалась.

Найти доход, но не работу

Но вот что любопытно: появившейся возможностью зачастую пользовались отнюдь не те, кто стал жертвой COVID-19, потеряв работу в период пандемии.

«По данным реестра Службы занятости, среди людей, которые зарегистрировались, больше половины — почти 2/3, это те люди, которые потеряли работу еще до всякой пандемии. Это люди, которые были либо неформально заняты, либо потеряли работу в 2019 году. То есть, когда мы ничего ни про какой коронавирус еще не знали и не слышали. То есть не очень верно говорить, что этот приток был связан с кризисом», — говорит Елена Варшавская.

При этом многие граждане, вставшие на учет в качестве безработных искали именно источник дохода, пусть и кратковременный. Но не работу.

Нельзя сказать, что предложений не было. Как отмечают в Счетной палате, за время пандемии был налажен обмен вакансиями между центрами занятости разных регионов, а также с частными компаниями интернет-рекрутинга. Кроме того, были организованы онлайн собеседования работодателей с безработными гражданами, а также обучение безработных ведению бизнеса.

По словам GR-директора компании HeadHunter, Виталия Терентьева, с начала пандемии и до конца 2021 года у компании было заключено соглашение о сотрудничестве для предоставления доступа к вакансиям с 30 региональными Центрами занятости населения. Это существенно расширило возможности ЦЗН в объеме предлагаемых безработным вариантов трудоустройства.

Кроме того, как добавляет Елена Киселева, в той же Москве служба занятости расширяла список вакансий еще и благодаря порталу SuperJob.

Определенные усилия прилагали и сами субъекты, отмечают в Счетной палате. Или, по крайней мере, тратили на эти усилия дополнительные средства.

«В 2020 году на содействие занятости субъекты РФ потратили почти в 22 раза больше, чем в доковидном 2019 году. В восьми регионах уровень занятости составил 64% при среднем по стране — около 58%. Этого достигли северные, сибирские и дальневосточные регионы. При этом самый низкий уровень занятости — от 43 до 50% — традиционно фиксируется на Северном Кавказе, в Тыве и Республике Алтай. Службам занятости этих регионов пора делать соответствующие выводы», — прокомментировал ситуацию аудитор СП Сергей Штогрин.

Тем не менее, найти работу удавалось далеко не всем. По данным самой Счетной палаты, благодаря СЗН трудоустроено было 58% опрошенных получателей пособия по безработице, то есть каждый шестой.

Однако по словам Елены Киселевой далеко не все опросы показывают результаты, аналогичные тем, что получила Счетная палата.

«Например, опрос HeadHunter в августе 2020 года показал, что только 6% соискателей, обратившихся в службу занятости, нашли работу таким способом. Опрос газеты «Ведомости» и компании Online Market Intelligence (OMI) в августе 2020 году также показал, что только 16,1% респондентов нашли место с помощью службы занятости», — сообщает аналитик ИКСИ, отмечая, что в каждом случае, безусловно, нужно учитывать выборку и способ проведения опроса.

Тем не менее, расхождение разительное. При этом сама Счетная палата в проведенном опросе также выясняла, в чем же причина того, что найти работу через службу занятости не удавалось. «55,2% опрошенных граждан не смогли трудоустроиться в связи с тем, что предлагаемая им работа не соответствовала их специальности или квалификации, а почти 37% безработных не пошли на предлагаемую работу из-за низкой заработной платы», — пояснили в ведомстве.

Предлагаемые вакансии по большей части предполагали неквалифицированную, трудоемкую и при этом низкооплачиваемую работу, отмечают эксперты. Например, в бюджетной сфере, на производстве, в сфере услуг. В Москве в период пандемии предлагали низовые позиции в медицинских учреждениях (санитары, уборщики), работу в колл-центрах, работу водителя, курьера или упаковщика-комплектовщика для служб доставки.

«Никаких гарантий трудоустройства служба занятости не дает, и люди часто идут туда за пособием или бесплатным переобучением, а не за работой. В принципе, если человек длительно (больше года) не работал, то ему могут предлагать любую работу без учета его образования и специальности, с зарплатой не ниже МРОТ (сейчас это 13 890 рублей). То есть это только формально «подходящая» работа, а не то, на что рассчитывает обратившийся», — объясняет Елена Киселева, добавляя, что еще до пандемии, по итогам 2018 года, Минтруда опубликовал результаты мониторинга деятельности служб занятости. Из него следует, что средний уровень оплаты труда по вакансиям, заявленным работодателями в службы занятости, почти в 2 раза (на 54,9%) ниже среднероссийского уровня.

Нестандартный кризис

Впрочем, нынешний кризис имел ряд особенностей, нехарактерных для подобных ситуаций. Своеобразно реагировал на него в том числе и рынок труда. Например, в HH.ru отмечают, что во время первой волны наблюдали всплеск вакансий временной работы или подработки. Прежде всего, от онлайн-ритейла и логистики

«Это стало спасением для многих, кто остался без работы из-за локдауна. Найти временное трудоустройство, чтобы переждать кризис, было достаточно просто, и доход от такой работы зачастую был выше, чем пособие по безработице. Попавшие под сокращения работники в основной массе, особенно из сфер общепита, спорта, услуг населению, все же предпочитали найти временную работу, а не обращаться за пособием», — описывает ситуацию Виталий Терентьев.

При этом, по словам Терентьева, ситуация необычна еще и тем, что обычно одним из ключевых признаков кризиса на рынке труда является сильное падение количества вакансий одновременно с приростом большого количества новых резюме и откликов на вакансии. Однако в течение первый волны пандемии этого не произошло.

«Нехарактерной особенностью «коронакризиса» стало не только отсутствие роста активности соискателей, но даже его падение. В апреле соискательская активность на сайте упала на 38%. Это очень нетипично для кризисных периодов, если сравнивать с 2008—2009 и 2014—2015 годами», — отмечает GR-директор компании HeadHunter, поясняя, что такую динамику можно объяснить объявлением длинного периода нерабочих дней, а также страхом перед общей неопределенностью: этот кризис в целом был очень нестандартным из-за своей необычной причины (эпидемии), прогнозы на будущее были и остаются туманными.

«И, конечно, такая ситуация никак не говорила о по-настоящему массовых сокращениях. Я не утверждаю, что их не было совсем, они были, но в определенных отраслях, по которым наиболее жестко ударил локдаун — HoReCa, туризм, фитнес, сфера услуг, авиа и ж/д транспорт. А в других отраслях — медицине, фармацевтике, онлайн-ритейле, логистике, ИТ— наоборот, ощутили острую потребность в персонале», — добавляет Терентьев.

Не весь бизнес почувствовал поддержку

Впрочем, по словам Елены Варшавской, в России в целом не принято увольнять персонал в условиях кризиса.

«Мы никогда не реагировали на кризис через увольнение. Российский рынок труда реагировал через снижение зарплат и через сокращение рабочего времени. И в этот раз произошло примерно, хоть и не до конца, то же самое. В этом кризисе есть отличия. Во-первых, у нас выстоял крупный и средний бизнес, раньше он всегда у нас сжимался, зато весь удар пришелся по малому бизнесу и неформальному сектору. Потому что ограничения коснулись сферы услуг, а это, преимущественно, малый бизнес», — рассуждает профессор Департамента организационного поведения и управления человеческими ресурсами Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ.

В Счетной палате сообщают, что для сохранения рабочих мест Правительство реализовало ряд дополнительных мер поддержки бизнеса на общую сумму 91,1 млрд рублей.

«При этом многие из них были ориентированы на сектор МСП, который наиболее уязвим перед негативным воздействием пандемии. Так, небольшие компании, сохранившие не менее 90% штата, получили субсидии из расчета один МРОТ на одного работника. Такая “инвестиция” государства помогла сохранить почти четыре миллиона рабочих мест», — отмечает пресс-служба ведомства.

Однако, по словам экспертов, эта самая поддержка МСП вызвала немало вопросов. И ее вряд ли можно назвать самой эффективной мерой в условиях пандемии — в этом механизме было немало недоработок.

«Например, ограничение количества посетителей кафе без пропорционального сокращения арендной платы означает разорение бизнеса и многие предприятия были вынуждены закрыться. Субсидия на компенсацию зарплаты была привязана к сохранению численности персонала, но эта информация появилась через месяц после введение ограничительных мер, когда сокращения уже начались. Если на малом предприятии из 5 человек хотя бы один работник уволился, то право на получение компенсации утрачивалось», — перечисляет Денис Палеев.

По данным опроса, проведенного HeadHunter в 23 отраслях, из числа тех компаний, которые попадали в госпрограмму кредитования бизнеса и индивидуальных предпринимателей (благодаря ей компании могут получить беспроцентные кредиты на зарплату своим сотрудникам), только 17% сообщили, что собираются воспользоваться мерами поддержки, 47% ответили, что не будут обращаться за такими кредитами, 36% затруднились ответить.

Если возможность взять кредит на зарплаты была бы доступна компаниям из любых отраслей и любого размера бизнеса, 37% компаний воспользовались бы подобным предложением, 39% - не воспользовались, каждая пятая компания затруднилась с ответом. На вопрос о причине отказа от кредита на зарплаты сотрудникам, 33% ответили, что по истечению определенного срока выплаты по процентам все равно нужно будет делать, 30% не увидели в этом необходимости, для 24% этих денег все равно было бы недостаточно для покрытия расходов на персонал, а 21% не захотели связываться с кредитами, так как были не уверены в будущем благополучии компании.

«Зарплатные кредиты оказались не такими бесплатными, как предполагалось. Эта программа льготного кредитования также была распространена не на все предприятия, а выделенной суммы оказалось все равно недостаточно. К тому же, МСП часто не имеют штата наемных работников и не смогли претендовать на такие кредиты», — отмечает председатель совета директоров группы Finbridge Леонид Корнилов, добавляя, что многие предприниматели, которые прибегли к безвозмездным кредитам, не справились с обязательствами по ним и были вынуждены возвращать деньги по ставкам коммерческих банков. По сути, отказ от этой помощи государства обошелся для предпринимателей даже дешевле.

«Мы специализируемся на финансировании малого и среднего бизнеса и видим, что на самом деле предпринимателям нужны более долгосрочные и реальные меры поддержки: доступные условия кредитования, списание налогов, снижение страховых взносов. Причем речь идет о всех компаниях, входящих в реестр МСП», — резюмирует Корнилов.

Пандемия осталась, безработица — нет

Впрочем, большинство мер поддержки как бизнесу, так и гражданам государство уже свернуло. В частности, минимальное пособие вновь откатилось до полутора тысяч рублей. Максимальную планку снижать не стали, однако добиться такого пособия непросто, а получать можно недолго: не более трех месяцев при выполнении всех требований службы занятости (стаж не менее 26 недель, период безработицы менее года, предоставление всех необходимых документов, явка на перерегистрацию, отклик на вакансии, отказ от вакансий не более 2-х раз). Если же говорить о кредитной поддержке предприятий, то программа «ФОТ 3.0» — все что оставалось от первоначальной масштабной кампании, завершилась 30 декабря.

При этом пандемия продолжается, и над страной снова нависла тень локдаунов. Но еще в 2021 году ситуация на том же рынке труда практически стабилизировалась. По мнению экспертов, в первую очередь это связано с тем, что уцелел крупный и средний бизнес. Плюс — рыночные агенты достаточно быстро адаптировались к ситуации.

В том числе и благодаря дистанционному формату, считает Денис Палеев. По словам доцента экономического факультета РУДН, плюсы удаленки оценили и работодатели, и сотрудники. Для первых выросла доступность рабочей силы: рынок труда больше не ограничивается регионом присутствия. Сотрудникам, опять же, в ряде случаев больше не нужно переезжать в другой город ради работы, или тратить время и деньги на дорогу в офис. Однако новый формат труда может негативно сказаться на среднем размере зарплат и перспективах развития ряда отраслей.

«Такой рынок будет стремиться к новой точке равновесия. По мере развития информационных технологий, дистанционщики станут сбивать цены на многие виды деятельности. С другой стороны, возрастёт спрос на IT-специалистов, на работников, хорошо владеющих компьютерными технологиями. Можно прогнозировать дальнейшее развитие интернет-торговли и служб доставок, а вот традиционной торговле грозит сокращение», — поясняет Палеев.

Однако поиск новой точки равновесия — не то же самое, что попытка удержаться на ногах. Главное же, что согласно статистике, безработица в 2021 году уже не вызывала опасений ни у правительства, ни у экспертного сообщества. По данным Росстата, в ноябре прошлого года показатель был на уровне 4,3%.

Тем не менее, Счетная палата предлагает Правительству подготовить план содействия занятости на весь период, пока есть риск распространения коронавируса. При подготовке плана ведомство советует кабмину и профильным министерствам сделать акцент на развитии активных форм содействия занятости, в том числе — на переобучении, а также учесть международный опыт.

Последний, однако, может быть палкой о двух концах. Такой же, как и меры правительства по борьбе с безработицей, не только поддержавшие граждан, но и поднявшие сами показатели. Так что Счетной палате, столь активно кивающей в последнее время на то, как поступают другие страны, не стоит забывать о том, что «каждая несчастливая семья несчастна по-своему». И все ж таки направить усилия в первую очередь на выработку индивидуальных решений.