Одной из главных практических линий нынешнего активного российско-американского диалога по вопросам европейской безопасности служит вопрос размещения американских «стратегических», как было сказано американским президентом, вооружений на Украине и шире — в Европе.
Мало того, именно по этой линии наметился некоторый прогресс. На фоне в целом негативной риторики в адрес российских предложений Джо Байден 20 января заявил следующее: «Две вещи, которые он (Путин. — «Эксперт») сказал мне, что хочет: первое — Украина никогда не вступит в НАТО, второе — на Украине не будет стратегического вооружения. Мы можем выработать что-нибудь по второму пункту».
Что это за вооружения? И почему глава Белого дома счел нужным послать сигнал, что готов их обсуждать?
Понять, о чем речь поможет историческая параллель.
«Першинги» против «Пионеров»
Кратко напомним — а кому-то расскажем в первый раз — в чем заключался «европейский ракетный кризис» — один из ключевых моментов завершающего этапа Холодной войны СССР и США.
В 1976 году СССР начал перевооружение на новый ракетный комплекс средней (4500-5000 км) дальности РСД-10 «Пионер», созданный на основе малосерийного «Темп-2С».
Новый ракетный комплекс, обладавший за счет мобильности высокой устойчивостью к поражению и тремя боеголовками индивидуального наведения, кардинально повышал советские ядерные возможности на внутриевразийских дальностях в сравнении с неповоротливыми (или вовсе шахтными) моноблочными комплексами Р-12 и Р-14. Получилось удачное средство для быстрого поражения ключевых целей в Западной Европе и сдерживания Китая (примерно треть комплексов размещалась за Уралом, против недружественной в то время КНР). Из-за внутриконтинентальной ориентации «Пионер» не вызвал особого интереса и беспокойства Вашингтона, однако сильно обеспокоил его европейских союзников — в первую очередь, ФРГ. Натовцы боялись, что если дисбаланс ядерных сил в Европе будет слишком велик, то в случае конфликта восточный блок нанесет им быстрое поражение, а американцы предпочтут не доводить дело до прямого ядерного обмена с СССР.
Результатом активности ряда групп и особенно некоторых членов Альянса — в первую очередь, Западной Германии — стало принятие 12 декабря 1979 года «двойного решения» НАТО, мало известного у нас, но имеющего почти культовый статус на Западе (там уверены, что это был один из ключевых моментов «победы» в Холодной войне). Суть решения заключалась в развертывании в Европе ответной группировки американских ракет средней дальности и параллельных переговорах с СССР (или, по крайней мере, предложения их) о полной ликвидации этих вооружений.
Американские ракеты средней дальности тогда были весьма «кустарными»: Штаты сделали сухопутную версию «Томагавка» (изначально ракета планировалась для морского базирования; пытались продвинуть ее и для авиации) и модификацию имевшегося под рукой «Першинга» с дополнительной ступенью. Следует отметить, что по боевой эффективности советский «Пионер» качественно превышал сделанные в спешке американские комплексы: «Першингу II», в частности, чуть-чуть не хватало дальности до Москвы (хотя в советском руководстве разумно исходили из худшего и этому не верили).
Москва в принципе была не против отказаться от ракет средней дальности, но разумно не хотела сдавать свой уже существовавший «в железе» актив в обмен на «воздух» — американских ракет еще не было в природе, они появятся в Европе только в конце 1983 года. Поэтому СССР хотел увязать это с волновавшими его вопросами — в частности, с построением американской ПРО. Однако Вашингтон отказывался ввести переговоры в таком ключе и продолжал политику давления. Американцев можно понять: советские «Пионеры» были направлены всего лишь на их европейских союзников, а американские ракеты в Европе поражали сам СССР. Кроме того, они представляли особую угрозу из-за высокой устойчивости и малого подлетного времени («Першинги II», конечно, — дозвуковым «Томагавкам» лететь до целей в СССР было больше двух часов. Но зато они были незаметны.).
В результате, после развертывания американской группировки, изменения внешнеполитического курса и осознания того, что на увязку тематики ракет средней дальности с другими вопросами американцы не пойдут, был заключен договор 1987 года о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. На Западе это считают результатом последовательности и твердости в отставании «двойного решения». Но надо сказать, что никакое «двойное решение» было бы невозможно в принципе без изменения курса СССР. Именно оно позволило подписать договор — на протяжении нескольких лет до того Москва как-то терпела «невыносимую» угрозу долетавших до целей за несколько минут «Першингов».
Промежуточная фаза
В 2019 году договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (т.е., всех сухопутных ракет с дальностью от 500 до 5500 км, вне зависимости от боевого оснащения, крылатых и баллистических) — ДРСМД — по американской инициативе прекратил свое существование. США обосновывали свою позицию мнимыми нарушениями договора Россией, хотя, как это водится, публично доказательств не было представлено ни тогда, ни после. Куда более реальной причиной представляется активное развитие ракетных систем этих классов у Китая, который уже очевидно становился главным противником Соединенных Штатов на мировой арене.
У России тоже имелись претензии к США по исполнению ими договора, но, говоря по совести, носили они в первую очередь казуистический характер (в частности, говорилось, что по определению в договоре «крылатой ракеты» под нее мог попадать ударный БПЛА). Главными адресатами обвинений в публичной риторике нашей дипломатии и политиков до сих пор являются противоракетные комплексы Aegis Ashore — уже действующий в Румынии и строящийся (с неоднократным переносом сроков ввода в эксплуатацию) в Польше. Фактически они представляют собой перенесенные на сушу элементы ракетного эсминца: радиолокационную станцию и часть другого радиоэлектронного оборудования, необходимые боевые посты и пусковые установки стандарта Mk.41. Эксплуатирует их персонал ВМС США, и оба объекта имеют статус военно-морских баз (флот периодически пытается «спихнуть» на кого-нибудь этот сомнительный актив, но пока не выходит).
Именно аналогичные флотским пусковые установки и стали камнем преткновения, потому что физически с них могут запускаться не только противоракеты семейства SM-3, способные поражать исключительно баллистические цели в безвоздушном пространстве, но и крылатые ракеты семейства «Томагавк», которые способны теоретически дотянуться до целей в европейской части России. Американская сторона утверждает, что это невозможно из-за неких ограничений в программном обеспечении и аппаратной части, но инфраструктура всей системы Aegis такова, что это ограничение, если оно и имеет место, легко и незаметно обходится.
Реальным же ограничением для оснащения «иджисов» крылатыми ракетами являются не клятвы американских стратегов, а, увы, полная дурость подобного решения, будь оно принято. Комплексы Aegis Ashore представляют собой слабо вооруженные (24 вертикальные пусковые установки против 96 на эсминце типа Arleigh Burke), неподвижные и никак не защищенные от удара крупные, находящиеся на виду наземные объекты. Пусковые установки стоят высокими контейнерами на поверхности; их даже поленились вкопать в землю. В гипотетической ударной мощи они в разы уступают мобильным, лучше вооруженным и защищенным надводным и, тем более, подводным носителям крылатых ракет. Их назначение в рамках запущенного администрацией Обамы «адаптивного поэтапного подхода» к официально противоиранской ЕвроПРО — разгружать физически и материально флот, будучи дешевым суррогатом развернутых на боевом дежурстве эсминцев, оснащенных аналогичными противоракетами.
Иронично, что в свое время «адаптивный подход» ЕвроПРО продвигался, в том числе, и как «менее раздражающий Москву»: по плану Буша-младшего предлагалось в Польше ставить противоракеты системы GMD. Они были несравненно более неприятны для российских сил ядерного сдерживания, но зато не подпадали под букву договора РСМД.
Хотя Aegis Ashore являются прекрасным поводом формально придираться к американцам и делать громкие заявления, на практике серьезного беспокойства с точки зрения размещения ударных средств они не вызывают. Это хорошо видно по тому, что до кризиса с развалом договора РСМД многолетний процесс объявления о планах их создания, разработки и строительства вызывал реакцию только в виде внутрикабинетных софистических прений профессионалов сферы контроля над вооружениями в рамках Специальной контрольной комиссии договора РСМД и подобных мероприятий. С точки зрения угрозы для безопасности России замена GMD на Aegis Ashore была как раз, повторимся, очень позитивной: если по возможности перехвата модернизированными SM-3 из Польши российских межконтинентальных ракет, запущенных из западных регионов страны по целям на восточном побережье США, идут споры, то румынский комплекс не может перехватывать российские ракеты вовсе (зато, правда, размещен прямо на пути из Ирана в Западную Европу).
«Кризис Евроракет 2.0»
Совершенно другое дело — разработка и потенциальное размещение американцами в Европе, в том числе восточной, новых пост-РСМД комплексов. Если вопросы расширения НАТО, радикально поднятые Москвой на текущих переговорах, носят более глобальный, геополитический характер и подразумевают снижение угроз для безопасности России, то новое размещение американских ракет средней дальности на континенте, но уже на полторы тысячи километров восточнее и ближе, — угроза предельно практическая.
Какие же новые американские комплексы беспокоят российское военно-политическое руководство? Конкретные программы их создания уже оформились, и мы можем рассмотреть их достаточно внимательно.
В первую очередь это, конечно, комплекс, создаваемый по программе LRHW — «Гиперзвуковое оружие большой дальности» (Long Range Hypersonic Weapon), пока не имеющий военного индекса — только неофициальное имя Dark Eagle. Создается он совместно армией и флотом, планируется максимально унифицированным, отличающимся только типом пусковой установки (флотская программа имеет индекс CPS, ракету, предназначенную для эсминцев типа Zumwalt и многоцелевых субмарин типа Virginia). Дальность известна только по размытой формулировке «более 2775 километров». В составе батареи планируется иметь четыре колесные пусковые установки, по две ракеты на прицепе у каждой.
Модную сейчас гиперзвуковую классификацию комплекс имеет, благодаря боевому оснащению — управляемому планирующему боевому блоку. С тактической же точки зрения, LRHW — это мобильный наземный комплекс с баллистической ракетой средней дальности. Эдакий «Першинг III», но неядерный и высокоточный — в процессе модернизации ему обещают придать возможность поражения мобильных целей — например кораблей. Пока же — только неподвижные, имеющие постоянные координаты.
Следует заострить внимание на том, что и LRHW, и те американские ракетные комплексы, которые будут упомянуты далее, создаются только в неядерном оснащении, и этот момент категорически подчеркивается. В России к таким утверждениям относятся с большим подозрением, но во многом это — следствие различных подходов к ядерному оружию: у нас оно — основа обеспечения обороноспособности страны, а в Штатах — нечто вроде «чемодана без ручки», который кое-как терпят и постоянно недофинансируют.
Достаточно сказать, что из-за деградации ядерного сектора ВПК Штаты утратили — и сейчас с трудом восстанавливают — возможность серийно производить с нуля термоядерные заряды. Сухопутная компонента стратегических ядерных сил представлена ракетами Minuteman III, физически выпущенными в 1970-х годах, а основу авиационной представляют собой выпущенные в 1961-62 годах бомбардировщики B-52H с крылатыми ракетами AGM-86B производства первой половины 1980-х (более новые межконтинентальные и крылатые ракеты были, но их списали из-за экономии).
Конечно, сейчас запущены процессы модернизации ядерной триады, но из-за резко отрицательной позиции политиков с ними затянули буквально до начала физического разрушения «хозяйства» — у нас, к примеру, снято с вооружения как «устаревшее» куда более новое оружие. Так что с «неядерностью», как бы того ни хотелось нашим разоблачителям происков Запада, американцы наверняка не врут — по крайней мере, на текущем этапе, пока их отношения с Китаем не ухудшились кардинально.
Но дело в том, что от этой «неядерности» вовсе не легче. Потому что добиться согласия на размещение у союзников неядерных ракет американцам будет куда проще. А вот психологический порог их применения куда ниже. Зато эффект в поражении широкого ряда точечных военных целей может быть практически таким же.
Так или иначе, LRHW пока видится как некая «серебряная пуля» для поражения особо важных и сложных целей. Это обусловлено и тем, что ракет подобного класса будет выпускаться в ближайшем будущем относительно небольшое количество, и их ценой (по оценкам, порядка $37-45 млн за штуку). Поэтому в каждом регионе мира планируется размещение пока только одной-двух батарей.
Кокетливые ракеты
Однако куда более массовым и дешевым вооружением должен стать комплекс, разрабатываемый в рамках программы MRC (Mid-Range Capability — «Возможности средней дальности»), также имеющий пока только неофициальное имя Typhon (это не опечатка — действительно «Тифон», а не «Тайфун»).
Фактически речь идет о возрождении сухопутного комплекса с «Томагавками»: армия планирует закупать точно такие же ракеты, как и флот. На всякий случай следует и тут уточнить, что ядерные «Томагавки» давно не производятся — последние утилизированы на складах в начале 2010-х годов. Современные ракеты этого семейства (модификация Block V) имеют дальность порядка 1800 км — это меньше, чем у ядерных версий 1980-х, но все еще достаточно, чтобы угрожать европейской части России, даже, например, из Германии.
Конечно, возможности средств ПВО в деле перехвата маловысотных малозаметных крылатых ракет выросли по сравнению с временами юности «Томагавков» многократно, но массированный налет — особенно со стороны континента, над сушей, а не с привычных морских направлений — все еще очень опасен. В состав комплекса должны входить четыре мобильные пусковые установки (по четыре ракеты на каждой) и транспортно-заряжающие машины. Учитывая, что дозвуковой «Томагавк» добирается до цели часы, ракеты из двух последовательных залпов могут приходить примерно в одно время (например, если во втором залпе, после перезарядки, атаковать более близкие цели).
Кроме «Томагавка» в состав вооружения MRC должны входить ракеты SM-6, что представляет собой определенную загадку. Дело в том, что SM-6 — в первую очередь корабельная зенитная ракета. Изначально она создавалась с учетом возможности поражения надводных целей, имеет неясную при работе по наземным целям дальность (но очевидно куда меньшую, чем другие обсуждаемые тут ракеты), потенциальные трудности с использованием оптимизированной на другие задачи системы наведения, зато, вероятно, достаточно мощную и легкую осколочную боевую часть. При этом SM-6 куда более дорогая ракета чем «Томагавк» (более $4 млн против порядка $1,5 млн) Возможно, американскую армию интересуют в SM-6 ее эрзац-противокорабельные возможности или применение по воздушным целям с внешним целеуказанием. В любом случае пока говорится, что первое время с ракетой будут экспериментировать — возможно, SM-6 и вовсе берут только «на пробу», для опытов.
А вот «сухопутный Томагавк» наверняка приживется. Его — и, как следствие, Typhon — видят «рабочей лошадкой» на грядущее десятилетие. Поэтому MRC имеет отчасти даже более приоритетный статус, чем LRHW. К тому же «железо» этого комплекса уже, похоже, почти готово — специфические контейнеры с пусковыми стандарта Mk.41 недавно даже показали на испытаниях беспилотных судов. Американские военные открыто говорят не только о планах их широкого развертывания, но и даже о продаже наиболее ценным союзникам.
С одной стороны, это относительно дешевое и очень хорошо отработанное в эксплуатации и применении оружие. С другой — оно все еще остается достаточно эффективным и дает американским сухопутным войскам новые возможности. Причем, мобильный комплекс с крылатыми ракетами имеет по сравнению с корабельным, ряд преимуществ: более высокую устойчивость за счет маскировки и распределения по площади, дешевизну развертывания и эксплуатации и отсутствие необходимости идти в базу для перезарядки (возможность перезарядки вертикальных пусковых установок в море отрабатывалась, но на практике не используется из-за крайней трудоемкости и неудобства).
Еще одним инструментом армии США должен стать комплекс PrSM (Precision Strike Missile или «Высокоточная ракета»). Как часто в Штатах бывает, аббревиатура выбиралась для звучного произношения — в этом случае получается почти «Призма». В отличие от вышеупомянутых, комплекс начали разрабатывать раньше, еще до развала договора РСМД; это новая оперативно-тактическая ракета, замена состоящей на вооружении с конца 1980-х годов MGM-140 ATACMS.
PrSM должна иметь меньшие габариты (на тех же пусковых смогут разместиться вдвое больше ракет — до 4 на гусеничных и до 2 на колесных) и большую дальность — при существовании РСМД кокетливо говорили «до 499 км», сейчас откровенно — о 700-800 км (с планами несколько нарастить). В отличие от LRHW и MRC комплекс уже проходит полноценные испытания — по некоторым данным, успешно — и готовится к началу оперативного развертывания уже в следующем году. Новая ракета однозначно будет массово закупаться союзниками США по НАТО: контракт на закупку ракетных комплексов HIMARS (которые сейчас используют ATACMS, но в будущем будут применять PrSM) уже подписали Польша и Румыния: такие же планы на более дальнюю перспективу озвучивались странами Балтии.
Кроме перечисленных, к важным с точки зрения темы стратегической стабильности ракетным программам США необходимо отнести авиационные и морские программы. Но они выходят за обозначенную в нынешних военно-политических обсуждениях границу вопросов размещения в Европе ударных вооружений. В проектах договоров о «гарантиях» есть предложение отказаться от полетов стратегической авиации и развертываний кораблей у границ друг друга, но это не центральные вопросы.
Вопрос же развертывания американских ракет в Европе (и, соответственно, российских в европейской части страны) действительно имеет высочайшее значение для взаимной безопасности, и тут не работает довод «все равно смогут привезти в случае нужды». Да, смогут, но при кризисном обострении переброска будет замечена и станет сама по себе рискованным, провокационным шагом выше по лестнице эскалации, на который нужно еще отдельно решиться. То же касается боевого патрулирования воздушных и морских ракетоносцев.
А вот постоянно развернутые сухопутные ракетные комплексы будут фоновым раздражителем, давящим на политику и стратегию, а в случае начавшегося (независимо от их присутствия или отсутствия) кризиса станут сразу же источником особой угрозы.
Пора было начать решать проблему
И процесс их развертывания уже, по сути, начался: в конце прошлого года в Германии, под Франкфуртом, было восстановлено 56-е Артиллерийское командование армии США. В годы Холодной войны часть под этим названием отвечала за «Першинги II» и была расформирована после их ликвидации.
На данный момент это сугубо штабное подразделение, но в будущем именно ему будет подчинена «межвидовая оперативная группа» (Multi-Domain Task Force, MDTF) — новый формат специализированной штатной структуры, в которые армия США планирует сводить свои новые ракетные комплексы, собранные таким образом в один кулак и подчиненные почти напрямую региональному командованию. Иными словами, американский вариант «артиллерии резерва главного командования».
Планируется создание на первом, обозримом этапе пяти MDTF — двух в индо-тихоокеанском регионе, одного в Арктике (при развертывании на Аляске будет фактически еще один тихоокеанский), одного в Европе и одного резервного в Штатах. Приоритет на противостояние с Китаем виден наглядно и тут, однако организационно-штатную структуру европейского MDTF формировать начали одной из первых.
На данный момент у них физически еще нет техники — ракетные комплексы в процессе создания и испытаний (зачастую непростых — за прошлый год, скажем прямо, похвастать особо нечем), но лучше решать проблему на этом этапе.
Развертывание MDTF Украине, конечно, не светит — не по чину, да и слишком это ценный актив для выдвижения на передовую, ему и в западной/центральной Европе уже достаточно неуютно. Но вот не допустить продажи в обозримой перспективе Киеву даже планируемых к широкому распространению PrSM — необходимо. Ракеты, дотягивающиеся из Черниговской области до Москвы, создадут, в случае сохранения политического курса Киева, совершенно излишнюю нервозность в отношениях.
Самое интересное, что США, похоже, проявляют интерес к предложению России в части, касающейся этой угрозы. По крайней мере, из всех инициатив, обозначенных в рамках «гарантий», вопрос ограничения размещения ракет средней дальности наиболее активно называется подлежащим обсуждению и возможному достижению договоренности.
Исход переговоров повлияет на ход истории
Возможный отказ от столь, казалось бы, богатого возможностями средства для силового воздействия на Москву связан с тем, что это действия, чреватые противодействием. Соразмерным противодействием, вероятно, и может оказаться столь часто упоминаемый сейчас официальными лицами «военно-технический ответ» России на возможный отказ Запада от предложенных договоренностей.
Хотя конкретики на сей счет в ответах на вопросы СМИ официальные лица избегают, фразы о «развертывании вооружений» звучали. И ответить России есть чем.
Конечно, в случае «Кризиса Евроракет 2.0» никуда не денется дисбаланс, связанный с тем, что мы целимся в американских союзников, а американцы из Европы целятся непосредственно в нас. Но это было бы верно, если бы для самих Штатов геостратегическая обстановка осталась неизменной, а это совершенно не так.
В 1980-х Китай был противником СССР и благожелательно-нейтральным по отношению к США, и это Москве было необходимо отвлекать порядка трети сил на сдерживание Пекина. Сейчас же «европейский фронт» для США глубоко второстепенен, а ключевые горячие точки грядущих десятилетий — не Фульдский коридор или, не к ночи будут помянуты, проклятые Сувалки, а острова на западе Тихого океана. И на этом фоне любое напряжение сил, которое потребуется на сдерживание России в Европе — дополнительные ударные ракетные части, средства ПРО и ПВО, авиация — все это будет отнято у фронта противостояния с Китаем. А на него и так уже, похоже, критически не хватает ресурсов — докатились до ситуации, когда китайский флот и авиация зримо многочисленнее и очевидно сильнее американских в региональных морях. Так что со старым добрым планом США насчет КНР «если что, мы удушим их блокадой» может, мягко говоря, не задаться.
Так или иначе, истинная причина и суть бурной дипломатической активности последних пары месяцев, возможно, действительно заключается в попытке остановить или ограничить будущий европейский ракетный кризис. В этом случае мы наблюдаем важнейшие для европейской и мировой безопасности процессы, от исхода которых действительно зависит история.
