Дата 19 апреля связана с одной из самых знаменитых и таинственных структур госбезопасности, история которой и по сей день остается во многом засекреченной. В этот день в 1943 году увидело свет секретное постановление Совнаркома о создании на базе особых отделов Красной армии и ВМФ Управлений контрразведки «Смерть шпионам!» — легендарного «Смерша».
Просуществовал «Смерш» недолго, всего три года — 4 мая 1946-го его передали из структуры Минобороны в Министерство государственной безопасности, одновременно отправив в архив и грозное имя военной контрразведки. Но даже за это время, не говоря уже о последующих годах, его деятельность стала поводом для возникновения множества легенд и мифов. Отчасти виной тому стала плотная завеса секретности, всегда окружавшая — а в определенных вопросах и по сию пору окружающая — деятельность «Смерша». Чего только не приписывали военной контрразведке и ее сотрудникам с тех пор, как стало можно — и модно — критиковать органы госбезопасности СССР. О пяти самых распространенных мифах, связанных с работой оперативников «Смерша», сегодня и пойдет речь.
«Смерш» и устрашение армии
Этот миф непосредственно связан с обстоятельствами создания Управления контрразведки НКО «Смерть шпионам!» Прежде всего стоит задуматься над тем, что военную контрразведку передали из НКВД в армейское ведомство в тот момент, когда никого уже не нужно было пугать. Красная армия только-только одержала блестящую победу в Сталинградской битве и перешла к стратегическому наступлению на Германию. Солдаты и офицеры были воодушевлены успехом и настроены на разгром врага, паника и растерянность первых военных месяцев вспоминались как страшный сон. Пугать в этих обстоятельствах армию — значило действовать в интересах противника. И ничего подобного советское руководство конечно же позволить себе не могло.
В действительности своим появлением «Смерш» обязан печальным урокам первого периода Великой Отечественной войны. Тогда армейские особые отделы, в которых служили оперуполномоченные НКВД, оказались в ситуации двойного подчинения. Это отрицательно сказывалось на их эффективности — прежде всего в плане оперативности управления и своевременной реакции на происходящее. По тем же причинам в октябре 1942 года в Красной армии отказались от института военных комиссаров, превратив их в заместителей командиров подразделений по политической части. Этот шаг устранил двоевластие в армии, а создание в наркомате обороны «Смерша» упразднило двоевластие в военной контрразведке.
После создания Управления контрразведки «Смерть шпионам!» и подчинения военной контрразведки напрямую Сталину как председателю Госкомитета обороны ее эффективность стала быстро расти. Примером тому могут служить 186 радиоигр, проведенных «Смершем» до конца войны. В результате этих операций были сорваны несколько крупных разведывательных операций немцев, обеспечена безопасность советских стратегических наступлений и задержано свыше 400 агентов германской разведки.
«Смерш» и заградительные отряды
Этот миф о военной контрразведке — кстати, один из самых устойчивых — тоже не принимает во внимание бесспорных исторических фактов. Во-первых, заградительные отряды не подчинялись «Смершу». Они либо входили в состав армейских частей, либо формировались из бойцов войск НКВД по охране тыла. Во-вторых, заградотряды создавались и активно использовались во второй половине 1942 года. К весне 1943-го нужда в них практически сошла на нет, а 29 октября 1944 года — за полтора года до того, как прекратил свое существование сам «Смерш»! — их окончательно расформировали.
За «безжалостные заградотряды» «Смерша» чаще всего выдают стрелковые подразделения, подчинявшиеся военной контрразведке и обеспечивавшие ее деятельность в действующей армии. Управлению «Смерш» по фронту придавался целый батальон, армейскому отделу — рота, а корпусному, дивизионному или бригадному — взвод. Простейшая арифметика опровергает вероятность использования этих подразделений в качестве заградотрядов. Как можно остановить отступление фронта, то есть нескольких сот тысяч вооруженных людей, силами стрелкового батальона штатной численностью всего 778 человек?
Приданные «Смершу» подразделения выполняли совершенно иную работу. Их бойцы обеспечивали усиление во время операций «смершевцев» по задержанию подозреваемых, выполняли функции охраняющих, сопровождающих и конвоиров. Участвовали они и в крупных операциях по прочесыванию освобожденных территорий, выявлению оставшихся на ней подразделений противника, дезертиров и пособников оккупантов, хотя в масштабах армии или фронта эти функции чаще выполняли войска НКВД по охране тыла.
«Смерш» и расстрелы без суда и следствия
Этот миф своим появлением обязан нередким в первой половине войны случаям расстрелов паникеров и оставивших позиции бойцов. Официально право на применение экстраординарных мер армейскому командованию дали несколько приказов лета и осени 1941 года. Но уже накануне контрнаступления под Москвой такая практика была признана порочной. Даже знаменитый приказе №227 «Ни шагу назад!», хотя и говорил, что «паникеры и трусы должны истребляться на месте», требовал предавать отступивших без приказа суду военного трибунала. Только он мог выносить смертные приговоры, равно как и отдавать распоряжения по поводу их приведения в исполнение.
К военному трибуналу «Смерш», как и особые отделы до него, имел опосредованное отношение, обеспечивая только оперативное сопровождение расследования и занимаясь профилактикой воинских преступлений. «Смершевцы» занимались поиском и выявлением немецких диверсантов, шпионов, пособников и других персонажей, опасных для действующей армии и ее тыла — и только. Вели следствие и представляли дела в суде военные прокуроры, приговоры выносили судьи военных трибуналов, а приводили в исполнение специально назначенные бойцы, не имевшие отношения к «Смершу».
Бороться с самовольными приговорами в Красной армии начали еще в октябре 1941 года, а после Сталинграда каждый расстрел без суда и следствия становился поводом для строжайшего расследования и наказания виновных. Случаи такого рода самоуправства как раз и становились поводом для вмешательства оперативников «Смерш», и нередко заканчивались для поддавшихся эмоциям командиров штрафным батальоном, а то и реальным сроком заключения.
«Смерш» и тыловые крысы
«Чем отличается особист от медведя? Медведь спит всю зиму, а особист — круглый год!» Этот армейский анекдот цитирует писатель Владимир Богомолов в романе «Момент истины», посвященном работе оперативников «Смерш». Закончивший войну в военной контрразведке, Богомолов хорошо знал, какие легенды ходили о ней среди красноармейцев. И желание причислить сотрудников «Смерша» к тыловым бездельникам было одним из самых устойчивых мифов.
Действительно, бойцы и командиры воевавших на переднем крае подразделений если и видели в окопах оперативников ВКР, то лишь тогда, когда тем находилась работа. Например, если кто-то из военнослужащих совершал преступление, предусматривавшее уголовное наказание (тот же самосуд или отступление с позиций без приказа). Или, скажем (это реальный случай), если в землянке сорвавшийся с самодельного крючка ППШ от удара о землю начинал поливать свинцом спавших вокруг солдат и нужно было выяснить обстоятельства этой трагедии.
В обычной же обстановке работа «смершевцев» была не слишком заметна. Как правило, о настроении в подразделении они получали информацию от своих осведомителей: многие бойцы сознательно сообщали контрразведчикам о фактах, которые могли представлять для них интерес. Парадокс: чем лучше работали оперативники «Смерш», занимаясь в том числе и профилактикой воинских преступлений, тем меньше им приходилось попадаться на глаза сослуживцам — и тем активнее их обвиняли в бездействии!
Если же «смершевцам» доводилось вступать в бой в качестве обычного строевого офицера, то они, как правило, демонстрировали настоящее мужество и стойкость. В годы войны четверо оперативников «Смерш» стали Героями Советского Союза — и все четверо посмертно, с честью погибнув на поле боя. О том, насколько боевой была работа у офицеров контрразведки, говорит и такой факт: средняя продолжительность их непрерывной службы составляла всего три месяца! После этого «смершевец» либо получал ранение, либо погибал.
«Смерш» и бывшие военнопленные
Во время Великой Отечественной войны в плену оказались от 4,6 млн (сведения Минобороны России) до 5,27 млн (сведения германского командования) красноармейцев и командиров. К уголовному наказанию за воинские преступления по итогам проверки оперативниками «Смерша» приговорили порядка полумиллиона бывших военнопленных. Иными словами, девять из десяти солдат и офицеров Красной армии, прошедших немецкий плен, возвращались в строй. Подавляющее большинство отправлялись в обычные подразделения, и только 6-7%, в основном бывшие командиры и политработники, попадали в штурмовые (читай — штрафные) батальоны с правом возвращения звания и наград после искупления вины.
Вот цифры, которые «Смерш» представил руководству СССР в октябре 1944 года. Общее число проверенных бывших военнопленных — 354 592 человека, в том числе 50 441 офицер. Из них 249 416 человек, среди которых 27 042 офицера, вернулись на службу в Красную армию. Еще 18 038 человек (в том числе 16 163 офицера) отправлены в штурмовые батальоны. И только 11 556 человек — меньше 4%! — были арестованы органами «Смерш».
После Победы проверку «смершевцами» стали проходить не только бывшие военнопленные, но и освобожденные из немецкого рабства мирные жители Советского Союза. К концу 1945 года через находившиеся в ведении военной контрразведки сборно-пересыльные пункты и проверочно-фильтрационные лагеря прошли почти 5,3 млн человек. 80% гражданских репатриантов и около 19% военных отправились после проверки домой. 43% военнопленных и чуть больше 5% гражданских были призваны на службу в армию. Около 10% гражданских и почти 23% военных отправились в рабочие батальоны Наркомата обороны — аналог советского стройбата. И только 1,76% репатриантов гражданских и 14,69% бывших военнопленных «переданы в распоряжение НКВД», то есть отправлены для дальнейшей проверки в специальные лагеря для репатриированных.
Практически все попавшие в эти лагеря были изобличены как пособники оккупантов, военнослужащие коллаборационистских формирований вроде РОА или добровольно перешедшие на сторону противника. Насколько тяжелое наказание ждало этих людей? Те, чьи руки были запятнаны кровью, получали суровые приговоры — вплоть до расстрела или виселицы, как атаман Краснов или генерал Власов. Те же, кто не был уличен в военных преступлениях, карательных акциях или активном сотрудничестве с оккупантами, были фактически прощены. Вместо длительных сроков заключения большинство бывших пособников немцев получили шесть лет спецпоселений и вышли на свободу в 1949-52 годах.
