Министр энергетики Нигерии Чиф Тимпире Сильва заявил сегодня, что Российская Федерация может инвестировать в строительство газопровода, соединяющего Нигерию через Марокко со странами Евросоюза.
Он отметил, что благодаря самому длинному в мире трубопроводу, протяженность которого составит 5,660 км, откроется возможность для доставки газа через несколько африканских стран в Европу. Старт проекту правительство Нигерии надеется дать до мая 2023 года. В настоящее время ведутся переговоры с различными потенциальными инвесторами. По словам министра, на минувшей неделе делегация Москвы посетила его офис в Абудже.
Нигерия давит на Евросоюз
Заявление Тимпире Сильвы вызвало резонанс в экспертном сообществе. Часть аналитиков отметила, что подобные инвестиции могут быть России выгодны за счет открытия новых денежных каналов и торговых возможностей. Другие напомнили, что содействие Нигерии в реализации данного проекта поможет Евросоюзу получить альтернативного поставщика углеводородов. Между тем, данный рынок все еще входит в сферу интересов самой РФ.
Кроме того, подобное заявление со стороны официального представителя властей Нигерии может быть попыткой давления на европейцев, которые все еще не определись с необходимостью реализации данного проекта. Даже гипотетическая возможность того, что рука Кремля дотянется до нигерийской трубы, в обстановке антироссийской истерии может сподвигнуть их к инвестиционной экспансии на данном направлении.
Заместитель гендиректора по газовым проблемам Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Алексей Гривач в комментарии «Эксперту» подчеркнул, что слова Тимпере Сильвы выглядит особенно любопытным «в свете той активности, которую Брюссель и некоторые правительства стран ЕС развили на африканском континенте в отчаянных поисках замены российскому газу», а также в контексте взаимоотношений между странами на континенте.
«Во-первых, идея этого газопровода сравнительно новая, так как самый короткий путь из Нигерии в Европу идет через Алжир, который уже несколько лет продвигает идею строительства Транссахарского газопровода. Проект строительства газопровода из Нигерии по побережью — это не просто альтернативный Транссахарскому проект. Он жестко с ник конкурирует, так как оставляет Алжир в стороне и, к тому же, задействует Марокко, с которым у алжирских властей давнее противостояние. В частности, оно вылилось в то, что прошлой осенью Алжир не стал продлевать истекший долгосрочный контракт на транзит газа через Марокко в Испанию. Это привело к резкому снижению поставок трубопроводного газа из Алжира на испанский рынок», — рассказал Алексей Гривач.
Вместе с тем, эксперт считает, что интерес России к строительству новых магистралей в Африке есть по умолчанию, так как у нас имеются и компетенции, и производственные мощности, и геополитические интересы в регионе.
«Но в тоже время заявление нигерийского политика можно рассматривать как инструмент давления на европейцев. Мол, давайте думайте скорее и предлагайте интересные условия иначе будем сотрудничать в этом чувствительном вопросе с Россией. В целом же у африканских трубопроводов по определению сложная судьба, а уж у тех, которые предлагается проложить по побережью через добрую дюжину стран — тем более», — подчеркнул Алексей Гривач.
Террористы против газа
В свою очередь ведущий аналитик ФНЭБ, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Игорь Юшков согласился с мнением, что ажиотаж вокруг данного газопровода может создаваться искусственно. Кроме того, он обратил внимание, что инвестиционный интерес России может быть нивелирован последствиями реализации проекта.
«России не нужно, чтобы дополнительный газ приходил в Европу. Очевидно, что РФ заинтересована в том, чтобы на европейском рынке складывался дефицит, и европейцы не смогли отказаться ни от одного кубометра газа из нашей страны. Поэтому зачем нам вкладывать деньги в развитие газотранспортной системы Нигерии в сторону Европы — непонятно», — отметил Игорь Юшков.
Эксперт считает, что проект в целом выглядит крайне сомнительным. Один из важнейших, но нерешенных вопросов — это обеспечение его безопасности в силу вооруженной активности радикальных исламистов.
«В Нигерии газопроводы могут подергаться нападению террористических групп. Нигерийские группировки устраивают теракты на энергетической инфраструктуре. Как-то раз они даже стреляли из гранатомётов по платформам, находящихся на шельфе. Поэтому построить протяженный газопровод на даже непосредственно нигерийской территории — это уже большая проблема», — заявил «Эксперту» Игорь Юшков.
Развивать инфраструктуру для СПГ выгоднее
Заместитель директора по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев считает, что представленный Нигерией проект уже сейчас можно назвать экономически малоперспективным.
«Позиционировать его как источник поставок газа в Европу неправильно: к тому времени, когда его полностью достроят, а это предположительно 2046 год, спрос на газ в ЕС, весьма вероятно, резко упадет, и газопровод будет просто не нужен. Тем более, на рынке Испании, где и сейчас наблюдается избыток мощностей по приему газа. Там в 2021 году простаивали 35 млрд кубических метров регазификационных мощностей, а коэффициент их использования был одним из самых низких в мире — всего 36%. Но этот проект поднимает важный вопрос о газификации стран Западной Африки, где газ до сих пор практически не используется и где нет ни одного СПГ-терминала», — констатировал Алексей Белогорьев.
Эксперт напомнил, что по последнему прогнозу МЭА (октябрь 2021 года), спрос на газ в Африке вырастет к 2050 году на 88% к уровню 2020 года при общемировом снижении на 3,7% и при обвальном падении в ЕС в 6,7 раз. С учетом как демографического, так и экономического роста, Африка (в том числе и страны западной части континента) считается одним из самых перспективных региональных рынков сбыта газа после 2040-х годов.
Однако в данном контексте встает вопрос, насколько целесообразным будет строительство именно магистрального газопровода вместо развития куда более гибкой инфраструктуры приема СПГ. Тем более, что речь идет о подводной инфраструктуре, что значительно дороже и технически сложнее, нежели создание сухопутной газотранспортной сети.
«Кроме того, проект будет зависеть всего от одного поставщика газа — Нигерии, экспорт которой в перспективе хотя и будет расти, но все-таки умеренными темпами. При этом не совсем понятно, почему этой стране станет выгоднее экспортировать трубопроводный газ вместо сжиженного. Но, конечно, можно рассматривать данный проект, как создание и закрепление рынков сбыта», — сказал корреспонденту «Эксперта» Алексей Белогорьев.
Что касается участия России, то, по мнению заместителя директора Института энергетики и финансов, проект мог бы быть интересен для российских компаний с точки зрения экспорта услуг по проектированию и строительству газопроводов, но прежде всего – наземной части их инфраструктуры.
«Полноценными компетенциями для прокладки основной — подводной — части российские компании на сегодняшний день не обладают. Все российские подводные газопроводы последних лет («Северный поток-2», «Турецкий поток») строились с участием европейских компаний. А как инвестиционное вложение проект довольно рискован. Ведь нет ни гарантированных рынков сбыта, ни полной уверенности в достаточной ресурсной базе», — заключил эксперт.
