— Татьяна Николаевна, от марксизма до теологии, почему такая перемена?
— Подобные изменения происходили не только с ним, а с целым рядом русских марксистов: Петром Струве, Николаем Бердяевым, Сергеем Булгаковым. Сомнения в политической экономии Маркса привели этих людей сначала к осознанию духовных ценностей, потом к идеализму, а затем и к религии. Как ни странно, толчком к христианству для многих образованных людей, в частности, для Сергея Булгакова, который потом стал священником, послужили работы Иммануила Канта и Фридриха Ницше.
К концу 19 века начинает развиваться символизм, открываются религиозно-философские собрания, религиозные общества. В 1902 году выходит знаменитый сборник «Проблемы Идеализма», в котором Струве, Бердяев, Булгаков и Франк защищали идеалистическое мировоззрение.
— А почему именно православие?
— Обращение Франка к православной вере произошло не сразу. Предпосылки к этому были в основном философские. Сначала он не принимал ни таинства, ни обряды. И только спустя многие годы Франк принял решение креститься. Таинство совершил протоиерей Константин Аггеев, который впоследствии пострадал за веру, став новомучеником.
— Как начался переворот во взглядах философа?
— Начинал он с марксизма, был членом студенческих российских кружков. Из-за своих убеждений он был отчислен из московского университета и даже провел несколько дней в тюрьме. Ему не позволили сдать выпускной экзамен, хотя он закончил полный курс обучения. Поэтому диплом он получил лишь через несколько лет, будучи уже философом-идеалистом.
Первая его работа, критикующая марксизм, называется «Теория ценностей Маркса». В это время Франк познакомился с Петром Струве, который привлек его к работе в журнале «Освобождение» заграницей. Издание объединяло людей, которые выступали за конституцию и против самодержавия. Можно сказать, что Семен Людвигович стоял у истоков партии кадетов и октябристов. Он уверен, что государством правит общественное мнение, а вовсе не царь. Франк выступает против самодержавия, но считает, что перемен можно достичь легальными методами, избегая кровавой революции. В работе 1924 года «Крушение кумиров» философ подвергает критике свои прежние взгляды и размышляет на тему политики. Франк приходит к выводу, что никакой власти не может быть без согласия народа на эту власть.
— Долго ли Франк будет верить в демократию?
— До февральской революции. В начале века он говорит об избирательном праве, парламентаризме. В этом смысле образцом для него является Англия. Франк верит, что Россия перегонит в демократическом развитии многие европейские страны. Однако его настигает разочарование, вызванное насилием первой русской революции. После февральской революции он окончательно разуверился не только в победе демократии, но и в самой демократии. Он уходит от политики, целиком посвящая себя философии.
В апреле 1917 года Франк пишет, что свобода в стране находится на распутье. Она может привести народ или к жизни, полной правды, или к тирании некультурных масс. Он уже тогда понимает, что к власти могут прийти большевики, которые сметут все на своем пути.
— И он нашел выход в религии?
— Да. В начале 1920 года Франк приходит к мысли, что отвлеченным демократическим идеям нужно противопоставить идею религиозного служения. По его мнению, люди должны строить общество не на праве, а на обязанности служения правде. Так, к 20-му году у Франка начинает формироваться религиозная концепция общества. Он убежден, что правду можно достичь не формой правления, а религиозной перестройкой общества.
После 20-х годов философия Франка становится похожа на концепцию христианской политики Владимира Соловьева. В поздней философии Франка формируется консерватизм, который не привязан ни к какой политической форме. Но все же он считает, что во главе идеального общества должна стоять церковь, а государству нужно лишь ограждать народ от гибельных последствий свободы человека. Оно не должно вмешиваться в свободу личности и обязано соотносить свою деятельность с церковью.
— Что думал Франк о русских революциях?
— После ссылки из страны на «интеллектуальном пароходе», интеллигенция раскололась на два лагеря. Некоторые стали активно выступать за идею возрождения Белого движения, другие, наоборот, симпатизировали большевикам. Именно в эмиграции Франк разошелся во взглядах со своим другом Петром Струве. Последний считал, что революция была насильно навязана русскому народу. Он выступал за возрождение Белого движения и был жестким критиком большевиков.
Франк, в отличии от Струве, считал, что революция обусловлена всем ходом русской истории. По его мнению, она была неизбежна. Философ утверждал, что русская революция носит «мужицкий» характер. По его мнению, именно простой мужик приял в бунте активное участие, а это значит, что в революции ярко отражены чаяния простого крестьянина. Франк верил, что общество переболеет большевизмом, и потом взрастит в себе начало демократической христианской культуры. В своей статье «Религиозно-исторический смысл русской революции», он пишет, что русский переворот, в той форме, в которой он произошел, был возможен только в России. Русский социализм по природе не западный, а азиатский. И в России никогда не будет такой демократии, как в Англии, в силу самобытного русского духа. В своей поздней работе «Ересь утопизма» Франк пишет, что причина русской революции в стремлении русского народа к правде. Русскому человеку недостаточно знать истину, ему нужно обязательно ее осуществить. В этом стремлении осуществить всю правду этом и заключается критикуемое Франком начало утопизма в русском народе. Но для человека полное осуществление правды на земле, Царства Божия невозможно.
— Франка считают последователем русского философа Владимира Соловьева. В чем сходство и различие?
— С работами Соловьева Семен Людвигович знакомится еще в 1910-х годах. Но они не сразу покорили философа. После изгнания из России, лондонские слависты предложили ему издать хрестоматию работ Соловьева, и Франку пришлось подробно изучать разные работы философа. Здесь он и понял, насколько их философские идеалы близки.
И Франк, и Соловьев религиозны. Бог для них открывается в двух аспектах: во всеединстве бытия, и, одновременно, личностно. Вслед за Соловьевым Франк выступает против того, чтобы воспринимать человека как некую абстрактную точку. Ведь личность – не простой познающий субъект, а духовное существо.
Различие лишь в том, что для Соловьева индивид не представляет никакой реальной единицы. Для него человек – это элемент всеединства. А для Франка личность имеет гораздо большее значение.
Другими словами, Соловьев говорит об откровении Бога человечеству, а Франк об откровении Бога человеку.
— Чем русская культура, по мнению Франка, отличается от других?
— Семен Людвигович самоотверженно пропагандировал русскую культуру в изгнании. Он много писал и говорил о русских ценностях, идеях и творчестве. Большинство его послереволюционных статей были написаны по-немецки. Самая известная из них - «Русское мировоззрение» - была издана в 1926 году. В ней Франк пишет, что своеобразие русского мышления основано на интуиции. То, что познается в понятиях, представляется русскому человеку как что-то, не соответствующее жизненной истине. В доказательство он приводит тот факт, что самые значительные идеи в России были высказаны не в научных трудах, а в литературе.
Особая черта русского человека по Франку – предубеждение к индивидуализму и приверженность к духовному коллективизму. Русская община, считает философ, не противоречит понятию индивидуализма. Именно из этой мысли у Франка рождается идея соборности.
— Как же понимал Франк соборность?
— В работе «Духовные основы общества» (1930 год), Франк рассматривает единство соборности и общественности. Соборность – это когда все индивиды связаны вместе и образуют некую целостность. Каждый «я» индивид является частью некоего «мы».
Идеалистически, когда ты делаешь что-то хорошее другим, ты не противоречишь себе. Жертвуя собой ради близкого, ты не наносишь себе никакого ущерба. Это такая модель мира, похожая на рай.
Внешне общество индивидуально, каждый сам за себя, а внутри, на самом деле, общество едино.
По этой концепции люди одновременно и свободны, и связаны. Это единство свободы и служения. Обобщая, можно сказать, что соборность Франка – это любовь.
— Как вы понимаете мысль С. Франка, переданную русским философом А. Гулыгой.
— «Не интересы личности, а интересы служения правде требуют в силу неустранимого функционального значения личной свободы расчленения общества на отдельные защищенные правом центры свободной активности. Институт частной собственности создан как стимул этой активности».
Это парадоксальное высказывание. Чтобы существовала личность, и люди могли реализовать свою свободу, они должны служить правде. Это значит, что свобода требует служения Богу. Что бы люди ни делали, нужно иметь в виду, что они исходят из высших ценностей. Кратко говоря, мысль проста: если у нас будет христианское общество, появится свободный человек. Иначе нельзя, ведь в грехе нет ни счастья, ни независимости.
— Прокомментируйте пожалуйста и следующую цитату: из научной работы С. Франка «Духовные основания общества»
— Из «...сверхвременности общества вытекает необходимость и оправданность организационных форм, выражающих эту сверхвременность... С общей социально-философской точки зрения существен только принцип, противоположный демократическому принципу безграничного политического самоопределения отдельного поколения, дейсвтующего в данный момент в общественной жизни, и принцип, по которому носитель верховной власти выражает и воплощает не волю и веру сегодняшнего дня, а высшее, соборное сознание общества как сверхвременного единства».
Здесь речь об укорененности всех относительных ценностей (политики, культуры, искусства) в абсолютных, религиозных. Отсюда следует важность памяти и уважения к тому, что является основанием культуры и истории. У нас есть такое свойство, считать, что люди, жившие 50, 100 лет назад просто когда-то были, а вот мы и наше поколение по-настоящему живем. Многие отрицают идею преемственности. Нам кажется, то, что происходит сейчас – самым важным. И это, по мнению Франка, неправильно. Человек должен понимать всю важность преемственности и традиций. Ведь без уважения к прошлому нельзя построить счастливое будущее.
