В качестве примера новой модели мобилизационной экономики Глазьев привел Китай. В ее основе — таргетирование экономического роста. А основа этого экономического роста — централизованные целевые инвестиционные кредиты, «особенно в первые 10 лет ее подъема». Как рассказал академик, под приоритетные направления развития экономики в КНР они предоставлялись по ставке 0,2%, для госсектора — 2%, для частных заемщиков — 4%. В результате это обеспечило с 1995 г. восьмикратный рост ВВП, в 14 раз — по объемам инвестиций, в 20 раз - по объемам кредитования. Этот инвестиционный финансовый поток, подчеркнул Глазьев, генерировала система госбанков при жестком контроле за движением денежных потоков.
Впрочем, как следует из слов экономиста, китайский путь нов лишь отчасти, поскольку подобная модель развития лежала «в основе всех экономических чудес прошлого и нынешнего веков, включая нашу страну, США и послевоенную Европу, сегодняшние страны Юго-Восточной Азии». При этом академик называет непременные условия, без которых она не может быть реализована в современной России — это «система ответственности власть предержащих за результаты деятельности» и согласование задач системы управления всех уровней, по всем функциям. Чтобы не возникало ситуаций, когда каждый работает, исходя из собственных интересов и целей, — и экономические ведомства, и ЦБ, и правительство в целом, и госкомпании и госкорпорации, и госбанки. Ну, а в случае, если управленческие структуры либо руководители не способны достичь поставленных задач, они должны быть заменены.
Если обобщить сказанное Глазьевым, необходима система стратегического планирования с соответствующими механизмами ответственности, денежно-кредитная и все другие сферы экономической политики должны быть подчинены целям экономического роста и подъема благосостояния населения.
Пока же действия финансовых властей системностью не отличаются, отметил академик. И привел пример из дней сегодняшних. С одной стороны — они предприняли меры по сокращению притока валюты в страну с целью ослабления рубля. В то же время Центробанк «отменил недавно восстановленную обязательную продажу валютной выручки, последовательно увеличивает лимиты перевода денег за рубеж, игнорирует необходимость возобновления валютного контроля», там самым фактически способствуя выводу капитала из страны. И все это происходит на фоне ареста российских валютных резервов и активов недружественными странами.
Сам Глазьев предлагает для стабилизации курса рубля зафиксировать курс на любом разумном уровне, объективно соответствующем уровню конкурентоспособности российской экономики. Это вполне реально при положительном торговом балансе. Механизм академик описал так: «Правительство должно будет определить оператора, который бы выкупал избыток валюты у экспортеров по этому курсу, зачисляя им эквивалент в рублях. Валюту дружественных стран оператор сможет продавать на бирже, использовать для государственных нужд, для реализации совместных проектов и инвестиций в этих странах, в частности, в объекты инфраструктуры, способствующие росту российского экспорта, страховать экспортные грузы в национальных валютах и т. д.». Кроме того, этой валютой можно было бы погашать внешние обязательства — как государства, так и корпоративные, оплачивать закупку импортных товаров и даже кредитовать дружественные страны.
Сергей Глазьев назвал «управленческим обсурдом» таргетировать только инфляцию. По его мнению, таргетинг должен быть комплексным — и инфляции, и рубля, и еще целого ряда показателей, учитывая их взаимосвязь. Ведь, к примеру, именно резкая девальвация рубля ведет к росту инфляции. По его словам, цена подобной ошибочной политики — колоссальные потери, которые академик оценил в «30 трлн руб. непроизведенной продукции, в том числе 20 трлн несделанных инвестиций» за 2014—2021 гг.
