Президент США Джозеф Байден и председатель КНР Си Цзиньпин впервые лично встретились на полях саммита «большой двадцатки» на Бали, в Индонезии.
Встреча Си Цзиньпина с Джозефом Байденом стала главным событием саммита G20. Лидеры подошли к нему с желанием снизить военно-политическое напряжение, что отразилось в официальных заявлениях по итогам переговоров.
В эскалации конфликта сегодня не заинтересованы ни в США, ни в Китае. Оно и понятно: лидеры государств, в первую очередь, хотят решить проблемы у себя дома, и ради этого на время им необходимо отвлечься от изматывающего взаимного противостояния. В этом смысле мотивации китайских и американских элит ситуативно совпали.
США испытывают политические трудности на фоне итогов прошедших промежуточных выборов в Конгресс и надвигающейся новой волны противостояния демократов с республиканцами. И выдвижение Дональда Трампа в кандидаты президента на следующих выборах, очевидно, не добавит стабильности. К тому же американцы вкладывают большие усилия и ресурсы в украинский кризис: им не хочется втягиваться в интенсивный конфликт на два фронта.
Внутренние неурядицы все сильнее занимают и умы китайских политиков. Нужно понимать, что быстрое накопление проблем в экономике Китая вызвано не американскими санкциями. Снижение темпов роста, в первую очередь, связано с жесткими антикоронавирусными мерами. Тем временем китайский народ уже начал уставать от санитарных ограничений и проявлять открытое недовольство. На днях западные СМИ сообщили о беспорядках в Гуанчжоу — огромном мегаполисе на юге страны, где власти всеми силами стремятся сдержать волну распространения коронавируса.
Без малого три года жизни в условиях постоянных санитарных ограничений — долгий срок даже для такого дисциплинированного и терпеливого народа, как китайский. В Пекине понимают необходимость без промедления заняться стабилизацией ситуации.
Итак, обе стороны приехали на Бали, будучи заинтересованными поставить американо-китайское противостояние на «паузу». Однако добиться разворота негативного стратегического тренда в отношениях двух стран практически невозможно. Америка не желает видеть Китай сильным, богатым и могущественным. Тем более она не стремится к тому, чтобы китайцы обошли американцев в технологическом плане. Поэтому сдерживание Пекина останется долгосрочной стратегией во внешней политике США, они будут притормаживать развитие КНР под любыми благовидными предлогами.
Конец «мирного возвышения Китая»
А ведь еще несколько десятилетий назад американцам и в голову не приходило, что в будущем им придется заниматься проблемой «китайской угрозы» либеральному миропорядку. Они полагали, что американская система превосходит все существующие типы политического устройства, и никак не рассчитывали на то, что китайцы смогут создать конкурентоспособные механизмы развития под руководством КПК.
Политика экономического и технологического давления США на Китай никуда не денется. Именно поэтому в условиях стратегического соперничества стороны пытаются выработать новые правила сосуществования — и встреча на Бали стала первой пробой пера. Американо-китайские отношения были откровенно конфронтационными разве что в 1950-е во время войны в Корее. После встречи Мао Цзэдуна и президента США Никсона в 1972 году произошло настоящее сближение. Так что за минувшие полвека опыт противостояния был утрачен и позабыт.
С СССР американцам было в чем-то проще договориться о правилах игры, поскольку экономики этих государств не были связаны между собой. Двусторонние контакты Москвы и Вашингтона как бы выстраивались с нуля с позиций трезвого реализма. Китайцы и американцы, напротив, с начала реформ в КНР в конце 1970-х годов широко взаимодействовали в экономике, испытывая беспочвенные политические иллюзии относительно намерений другой стороны. В США верили, что заявивший о неприятии советской модели Китай будет эволюционировать в сторону либерализации однопартийной системы и восприятия западных ценностей. В Китае, напротив, наивно полагали, что американцы без сопротивления согласятся на мирное возвышение Поднебесной.
Эпохальный лозунг «мирного возвышения Китая» сформулировал в 2003 году тогдашний проректор Центральной партшколы КПК Чжэн Бицзянь. Предполагалось таким образом объяснить внешнему миру, что будущее глобальное лидерство Китая не будет строиться на войне, колониальной экспансии или грабеже чужих ресурсов. Акцент делали на слове «мирный», а не «возвышение». Но эта концепция сразу же сильно не понравилась американским стратегам: они в ней обратили внимание на слово «возвышение», а не на «миролюбие». Их не устроило такое позиционирование Китая в глобальной политике даже в начале нашего столетия, когда американо-китайские отношения были относительно безоблачными, а позиции Пекина в мире еще слабыми.
Противостояние как статус-кво
В этом смысле структурный конфликт между Китаем и США был неизбежен. Ожидать того, что между странами теперь могут возникнуть серьезные договоренности, просто наивно. Пока стороны лишь пытаются снизить драматизм отношений и частично реанимировать двусторонний диалог, сильно пострадавший после визита Нэнси Пелоси на Тайвань. Однако путь к долгосрочному улучшению двусторонних связей, похоже, заблокирован. Капитал взаимного доверия исчерпан до нулевой отметки.
С одной стороны, условием для примирения, с точки зрения американских стратегов, может быть только смена внутриполитического и внешнеполитического курса Пекина (а лучше всего — смена режима, о чем в США начинают говорить все смелее). Но пока у власти находится Си Цзиньпин, этого не произойдет. А он собирается оставаться во главе КПК, как минимум, до 2027 года.
Да и его преемник вряд совершит разворот обратно в сторону США. Чужие модели — советская, американская или любая другая, — больше не манят китайскую элиту, ожесточенно спорившую на эту тему сто лет тому назад. Теперь выбор окончательно сделан в пользу собственного китайского пути, продемонстрировавшего свою эффективность. Внутри КНР сейчас нет влиятельных политических групп, способных настоять на прозападном векторе.
С другой стороны, ни один американский лидер не станет принимать китайские предложения по урегулированию отношений путем обоюдного компромисса. Антикитайский курс быстро и очень прочно утвердился в умах вашингтонского истеблишмента — достаточно взглянуть на англоязычные публикации о внутренней политике Китая.
Конечно, тот факт, что Пекин и Вашингтон вновь начали вести диалог друг с другом, а не только бряцать оружием — хорошая новость. Однако возвращения к прежним американо-китайским отношениям уже не будет.
