Прошедший год стал экстраординарным для нефтегазовой отрасли России и мира в целом по своему значению, масштабам и последствиям, не уступающим нефтяному шоку 1973 года. Кризис привел к аномальному росту цен на энергоносители, прежде всего в Европе (но также и других регионах мира), в результате чего радикально выросли счета потребителей энергоресурсов.
Такое положение вещей породило социальные и экономические проблемы, включая банкротства, закрытие производств и релокацию промышленности в другие юрисдикции. Об этом в обзоре, опубликованном на отраслевом портале «Инфотэк» и посвященном итогам ушедшего года рассказала эксперт Центра по энергопереходу и ESG Сколтеха Ирина Гайда.
Анализируя ситуацию на рынке нефти, она отметила, что эффект текущего кризиса продемонстрировал всю хрупкость международных логистических цепочек поставок углеводородов и значимость России в качестве ведущего экспортера энергоносителей на мировые рынки. Ведь на долю экономики РФ приходится порядка 20% мировой торговли энергоресурсами.
Для нефтяной отрасли России с финансовой точки зрения 2022 год в целом выдался позитивным. Так, доходы от нефтегазовой отрасли за 11 месяцев 2022 года превысили аналогичный показатель 2021 года почти в 2,5 раза. Это связано с повышением цен на нефть, а также с наращиванием поставок в течение года в преддверии санкций, которые развернутся в полную силу только с 2023 года. По сути, ближайшие 2-3 года покажут, как отечественная нефтяная отрасль сможет адаптироваться к санкционному режиму.
На текущий момент объем отказа от российской нефти ближе к оптимистичному сценарию и составляет 2,4 млн баррелей в сутки (с учетом нефтепродуктов). Однако, если говорить о прогнозах, многое зависит от того, как будет развиваться эмбарго по нефтепродуктам. С одной стороны, компании за год уже научились находить нестандартные решения, с другой стороны, в отличие от нефти, в торговле нефтепродуктами гораздо больше логистических и иных ограничений.
Еще более значимый кризис наблюдался на рынке газа, констатировала Ирина Гайда. По итогам 2022 года цена на него на хабе TTF в Нидерландах – главном ценовом бенчмарке газового рынка Европы — составила 1400–1500 долларов за тысячу кубометров, что практически в 3 раза выше, чем в 2021 году, в 13 раз выше, чем в 2020-м, и в шесть — чем в среднем за десятилетие. Примерно на таком же уровне по итогам года находится цена на спотовый СПГ в Азиатско-Тихоокеанском регионе (рассчитывается по индексу JKM), разве что разница с предыдущими годами будет чуть менее радикальной за счет исторически имевшейся «азиатской премии». При этом влияние газового кризиса на страны Азии оказалось менее серьезным, чем в Европе — за счет того, что исторически Азия импортирует большую часть «голубого топлива» по долгосрочным контрактам, привязанным к нефти.
Даже в США — крупнейшем в мире производителе газа — внутренние цены на него (главным бенчмарком оптовых цен является площадка Henry Hub) выросли в два раза по сравнению с 2021 годом. Это было обусловлено увеличением экспорта СПГ, на ценообразование которого напрямую влияют тенденции на других рынках. Такие цены очень высоки для американского рынка. За исключением аномального всплеска котировок зимой 2021 года последний раз на таком уровне цены в США находились в 2008 году — в самом начале «сланцевой революции».
По мнению эксперта, в результате газового кризиса 2022 года фактически оказался разорванным крупнейший в мире международный канал торговли «голубым топливом» — сформировавшаяся за более чем полвека цепочка поставок между Россией и Европой. Большая часть объемов СПГ со спотового рынка направлялась в Европу, а крупнейший импортер СПГ 2021 года — Китай — уступил пальму первенства Японии из-за дороговизны этого энергоресурса и, в целом, снижения спроса на фоне антиковидных ограничений.
Отдельно Ирина Гайда отметила инициативу по внедрению ценового потолка на газ. Она полагает, что пока рано судить о действенности и существенности этой меры, но наметившийся тренд на новые подходы к регулированию отношений покупателей и поставщиков энергоресурсов, безусловно, требует большего внимания в 2023 году.
В целом российский ТЭК вопреки прогнозам многих аналитиков смог быстро адаптироваться к беспрецедентному давлению и продемонстрировать устойчивость в новых условиях. Для РФ открылись возможности новых торговых и технологических партнерств и на первый план вышли компетенции инновационного развития. «Безусловно, трансформация будет нелегкой, но мы уверены, что внутриотраслевая и межотраслевая кооперация и инвестиции в человеческий капитал позволят нам всем вместе достойно пройти полосу испытаний», — заключила Ирина Гайда.
