Во-первых, изменения ждут рынок международных расчетов. Безусловно, доминирование, доллара, евро и других резервных валют давало миру и плюсы, однако у этой системы два существенных минуса. Фактически, объем международных экономических возможностей страны – не эмитента резервных валют фактически ограничен объемом поступлений в резервных валютах, а значит, накладывает ограничения на объемы торговли и инвестиций с третьими странами, а для стран, у которых резервно-валютный профицит всегда есть риски «прикрытия» использования этих излишков в «нужный» момент.
Возможно, небольшие игроки ничего не могут с этим сделать, но большие хотят действовать. Тем более, что появились технологии, в том числе и цифровых денег, которые альтернативные механизмы при согласии могут наладить быстро. Дальнейший прогресс будет зависеть именно от договороспособности стран – участников новой валютной системы.
Во-вторых, «зеленый» энергопереход будет затрагивать интересы слишком многих игроков. Как добывающих нефть и газ стран, так и огромных ресурсных корпораций, действующих в основном на Западе. Успех его зависит от максимальной вовлеченности в процесс всех без исключения мировых эмитентов CO2, поэтому выбив парочку крупных игроков из процесса очень легко нарушить стойкость процесса на общемировом уровне, и здесь, без сомнения, есть интересанты, которые хотели бы это сделать.
В-третьих, искусственный интеллект и роботизация, помимо фантастического прорыва в производительности и угроз формирования технотронного общества контроля и использования не в духе гуманизма, сулят гигантские дисбалансы на рынке труда – высвобождение большой доли занятых с неопределенными перспективами получения новых профессий. Надо сказать, со времен промышленной революции этот процесс шел всегда, однако и у него есть предел, когда профессий может не хватить и встанет вопрос, как поддерживать спрос для корпораций, а также как распределять блага. Это приведет к наращиванию систем базового дохода. А сигналами являются и программы поддержки спроса, повсеместно распространившиеся в США, Китае, Евросоюзе и России. При этом существенным вопросом станет – «Кто будет иметь права на его получение и в каком объеме?». И здесь не фантастичны ситуации, когда будут использоваться принципы, похожие на тестируемой Китаем «социальный» рейтинг.
В-четвертых, дополнительное давление на рынок труда окажут достижения биотехнологий, которые приведут к увеличению продолжительности жизни, а пенсионный системы столкнуться с диспропорциями доходов и расходов, что снова отсылает к программам базового дохода из бюджетов. Помимо продолжительности жизни встанет вопрос и увеличения рождаемости, который, как это уже доказано, обостряется в условиях комфортного, прогнозируемого и запрограммированного цикла жизни.
В-пятых, обострится борьба за продовольствие и ресурсы. В условиях возможной фрагментации торговли, валютных блоков труднее всего будет тем, кто этими ресурсами не обладает, а также не выбрал строгой ориентации к одному из блоков. По сути это грозит появлением продовольственных пустынь. Решением могли бы быть новые мировые договоренности о равномерном распределении земных ресурсов и доступа к продовольственным землям и технологиям, однако эти благие начинания, если они не имеют реального воплощения через призывы ООН, то как они еще могут быть осуществлены?
В-шестых. Меняется социокультурная парадигма. И дело не столько в смене культурных течений, как это было в эпоху возрождения или во время культурной революции в США в 1960е, а в смене этногеографического расклада. Далеко не секрет, что в вопросах численности сильно проседают европейские цивилизации и их основные продолжения на других континентах, а значит, поменяются и запросы общества. Традиционная для многих столетий повестка сосуществования больших держав большинству нового общества не будет интересна, так как это не входит в родовой культурный код. Просто те предпосылки, ожидания общественных запросов, которые еще теплятся сейчас, перестанут существовать в будущем. А значит, заниматься придется не расстановкой на карте геополитических точек, а глубокой адаптацией различных культурных традиций друг к другу, что, как мы все знаем, совсем не так просто.
Эти тренды понятны уже сейчас и о них прекрасно известно политикам.
Нет сомнения, что тонны соответствующей аналитической документации поступают в правительства и руководству крупнейших стран, однако существующий политический цикл в большинстве случаев слишком короток, чтобы выработать и проводить в дальнейшем стратегии в отношении грамотного управления всеми этими тенденциями. Более того, широкое освещение «перспектив» политикам текущего цикла как правило невыгодно, так как родит у общества подозрения, что все их действия скорее направлены на краткосрочную политическую (и геополитическую) борьбу, а не на купирование глобальных трендов.
Условно говоря, задачей политика становиться «пропустить» грядущие проблемы мимо ушей, чтобы выторговать относительно спокойное прохождение политического цикла. Более того, многие из этих вопросов, если подходить к ним системно, можно было начать решать куда раньше, и то, что часть их них стала угрожающей именно сейчас, это результат стратегии затушевывания в надежде на «сваливание» проблем на будущие поколения.
Помимо этого, политиками тоже движет желание «зацепиться» за старый мир, так как в нем было проще ориентироваться, строить политические стратегии, в целом использовались более прогнозируемые инструменты управления, а для нового мира надо строить новые и не факт что более успешными станут старые политические и экономические группы.
Таким образом, вместо концепта сотрудничества и своевременного старта, мировые игроки начинают решать проблемы с опозданием и впадая в конфронтацию, что только ухудшает прогноз их решения, и, более того, грозит миру появлением фрагментированных блоков, каждый из которых будет стараться «перетянуть одеяло» на себя.
Такова современная политическая система в мире, иллюзий быть не должно. И такая она и в странах, которые привыкли считать себя идеалом, в том числе идеалом свободы конкуренции и выбора. Попытка зацепиться за старую парадигму оказывается легче, чем попытка реального стратегического и совместного решения проблем. Но в реальности это говорит только о неэффективности работавшей до последнего миромодели.
