Соорганизаторами мероприятия традиционно выступают «Роснефть» и Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC).
Ключевыми вопросами нынешнего Форума видятся три темы.
Во-первых, углубление сотрудничества России и Китая по всей цепочке создания добавленной стоимости в энергетике и смежных областях, включая технологии, поставки оборудования, финансирование проектов.
Во-вторых, противодействие давлению коллективного Запада на наши экономики через разрушение цепочек поставок, санкционные войны, введение торговых барьеров, использование одной из мировых резервных валют в качестве инструмента давления.
В-третьих, демонстрация преимуществ государственной политики, направленной на развитие реального сектора, в противовес превалирующему в настоящий момент акценту на финансовую сферу.
Все три пункта представлены в выступлении главы «Роснефти» Игоря Сечина.
1. О российско-китайском сотрудничестве.
Российский «поворот на Восток» запрограммирован исторически. Московская Русь всегда смотрела и на Восток, и на Запад. «Вестернизация» Московии, начатая в конце XVII в., стала чудовищной ошибкой царских властей, последствия которой мы ощущаем до сих пор.
Да, текущий «поворот» стал вынужденным, но нет худа без добра. На Западе Россия всегда представлялась колонией: сначала религиозной, потом ресурсной, а в последние десятилетия – идеологической. Слепец тот, кто этого не видит.
В свою очередь, Китай относится к России, преемнице СССР, с огромным уважением и благодарностью. Хотя бы потому, что структурные изменения в китайской экономике, начатые в конце 1978 г. с провинции Сычуань, стали калькой с программы аграрных реформ, предложенной в 1953 г. Георгием Маленковым, но, к сожалению, отвергнутой ЦК КПСС.
Сегодня предопределенное историей углубление и укрепление сотрудничества России и Китая имеет свои конкретные очертания. Это рост товарооборота за пятилетку до $660 млрд, увеличение на 25% за последний год поставок российской нефти в Китай, проекты в угольной, атомной, газовой сферах.
Но не нужно забывать про недостаточно развитую транспортную инфраструктуру между нашими странами. Так, в Хабаровском крае до сих пор нет ни одного сухопутного перехода из России в Китай, хотя Поднебесную там видно через Амур. При этом все природные предпосылки (остров Большой Уссурийский) для создания такого пункта имеются.
2. О противодействии внешнему давлению.
Сечин прав, когда говорит, что «для наших стран переход к более справедливому миропорядку… требует нового подхода к собственному развитию, в основе которого лежит приоритетная задача внутреннего экономического роста».
В качестве инструментов стимулирования роста российской экономики приведены крупнейший проект «Восток Ойл» с ресурсной базой 6,5 млрд т нефти, способный оказывать направляющее и стабилизирующее воздействие на рынок углеводородов в целом, а также Северный морской путь как кратчайший морской маршрут из России (и Европы) в Азию.
Однако сырьевые и инфраструктурные инициативы – не панацея от финансово-экономических неурядиц. Приоритет отдается продукции с высокой добавленной стоимостью (Россия могла бы многому поучиться) и, конечно, широкому использованию национальных валют во взаиморасчетах как ответ на долларовое давление на наши экономики.
Россия производит 12% мирового объема жидких углеводородов, на Китай приходится 14% их мирового потребления. Такое положение делает переход на расчеты в нацвалютах безальтернативным. К настоящему моменту, притом, что с начала года товарооборот России и Китая вырос на 30%, доля нацвалют в расчетах доходит до 90%.
Интересный нюанс. Китай имеет триллионные долларовые излишки вследствие профицита внешней торговли. Эти доходы поступают, в основном, в Китайскую инвестиционную корпорацию – суверенный фонд, один из крупнейших в мире.
Сверхдоходы тратятся только после удовлетворения внутренних инвестиционных потребностей страны, а объектами вложений становятся не ценные бумаги, как, например, в норвежском пенсионном фонде Global, а вневременные глобальные проекты наподобие «Один пояс, один путь», цель которых – усиление китайского геополитического статуса.
3. О государственной поддержке реального сектора.
Достижения китайской экономики впечатляют. Такие отрасли, как производство электромобилей, полупроводников, добыча и переработка цветных и редкоземельных металлов составляют в ВВП страны уже 17%, а их рост за 6 месяцев этого года составил 6,5%.
«Зеленый переход», опрометчиво продекламированный Западом, стал отличным подспорьем для развития китайского «зеленого» сектора. Как отметил Игорь Сечин, в настоящее время на Китай приходится 60% всего производства ветряных генераторов, более 80% солнечных панелей, 55% всех продаж электромобилей и около 80% мощностей по выпуску солнечных батарей.
Китайская экономическая модель основана на важной, но подчиненной роли Народного банка Китая, миссия которого – финансовая поддержка реального сектора и в конечном счете, рост благосостояния населения. В Китае проблемы волатильности курса юаня к другим резервным валютам не существует, поскольку курс фиксированный, а интересы реального сектора удовлетворятся, в том числе, за счет гибких процентных ставок.
Китай, в отличие от других стран, тщетно борющихся с инфляцией фронтальным ужесточением денежно-кредитной политики, проводит плавное и точечное смягчение своей ДКП. Например, в августе этого года Народный банк Китая в очередной раз снизил ставку по кредитам для первоклассных заемщиков на 0,1 п.п. до 3,45%.
Поражает не только контрциклическая финансовая политика китайских властей, но также цифры ставок. И, само собой, уровень компетенций китайских финансистов, выстроивших, а точнее, выстрадавших успешную стратегию управления монетарной системой страны.
Завершая свой доклад, Сечин напомнил известную фразу Лу Синя: «Сами по себе дороги не появляются, а люди пройдут и протопчут». Хотелось бы дополнить ее мыслью, что сила человека (и государства) – в умении вернуться на верную дорогу, протоптанную умными людьми.
