– Какие топ-3 проблем в последние годы беспокоят сообщество архитекторов, как вам видится возможность их решения?
– Первое, что нужно сделать, – это сформулировать общественную важность и значимость профессии архитектора. То есть необходимо в целом пересмотреть отношение к роли архитектора в жизни общества. Сейчас она во многом носит утилитарный характер. А это в корне неверно. Ведь архитектура ценна не комплектом чертежей, а авторским замыслом. А общество воспринимает архитектора как работника, нанятого в угоду строительного комплекса. Во всем мире это не так. В нашем историческом прошлом было не так. И в будущем, надеюсь, тоже будет иначе. Но для этого следует предпринять определенные усилия и шаги.
Вторая проблема, которая вытекает из первого тезиса, – это расширение поля деятельности архитектора. Сегодня все сводится к созданию проектно-сметной документации (далее – ПСД). А это опять-таки неверно, так как на деле спектр работы архитектора гораздо шире. Это не просто создание комфортной городской среды, проектирование общественно значимых пространств и работа в сфере социального программирования. В первую очередь это формирование образа будущего. А он рождается в голове архитектора.
Третий пункт, который я бы выделил, – это оценка труда архитектора. Сегодня она привязана к стоимости строительно-монтажных работ или в целом к реализации проекта. То есть считается как процент от сметной стоимости объекта. И если в СССР существовало негласное правило, что сумма не должна быть ниже 7−8% от сметной стоимости объекта, то теперь работа архитектора оценивается в 1,5% и ниже. Это говорит о девальвации вклада архитектора в проект и низведении его труда до уровня технического персонала.
Сегодня самое главное – понять значимость замысла и научиться ценить те нематериальные активы, которые формируются трудом архитектора. Это важно для всех участников рынка, в том числе застройщиков, для которых обладать нематериальными активами очень выгодно, ведь они подлежат иному балансовому учету. Девелопер покупает не комплект чертежей, который он, скорее всего, выбросит после того, как получит разрешение на строительство, а интеллектуальный продукт, а он всегда будет работать на увеличение капитала компании и усиление ее репутации в отрасли.
– Существуют ли критерии, которые определяют архитектурную ценность современного здания? Требует ли сегодняшний заказчик от архитектора создавать ее? И можно ли защитить созданную архитектором ценность от соблазнов принести ее в жертву экономическим выгодам?
– К сожалению, у нас нет четко сформулированного понятия, что такое произведение архитектуры. И это возвращает к необходимости усовершенствования закона «Об архитектурной деятельности», где это понятие должно быть прописано. В этом вопросе, я считаю, можно и нужно опираться на принятый в августе этого года закон «О развитии креативных (творческих) индустрий в Российской Федерации». Он заложил некие базовые понятия и фундамент, на котором может развиваться в том числе ФЗ «Об архитектурной деятельности». Например, в новом законе четко прописано такое понятие, как креативный продукт. В современных реалиях очень важно связать развитие отечественной архитектуры именно с творческим началом. Причем это даст импульс для развития как архитектуре, так и креативным индустриям.
Нельзя считать произведением архитектуры исключительно любое построенное здание, поскольку многие утилитарные постройки не имеют отношения к архитектуре. Более того, позволю себе высказать крамольную мысль: некоторые объекты можно возводить без участия архитектора. Однако в этом случае необходимо честно указывать, что такое сооружение построено без творческого вклада архитектора и имеет соответствующую ценность. Не стоит стремиться к тому, чтобы все, что возведено строительным комплексом, автоматически было отнесено к архитектуре. Архитектура – это прежде всего произведение искусства, несущее в себе художественную ценность. И это не набор чертежей и даже не BIM-модель, а авторский замысел. У панельной пятиэтажки одна ценность, а у сложного объекта, такого как театр или любое общественно значимое здание, – совершенно другая. Вот и все. И это необходимо четко закрепить в законодательной базе.
Ключевой момент заключается в том, чтобы перейти от материальной оценки строительства к оценке нематериальных активов, чем, собственно, и является архитектурный замысел.
– И как это можно законодательно зафиксировать, если даже согласно Гражданскому кодексу РФ авторские права не распространяются на идеи, концепции, принципы?
– Просто замысел должен быть облечен в некую материальную форму. Архитектор всегда фиксирует свою задумку либо в графическом виде, либо в макете, либо даже просто в виде текстового описания. Это и есть авторский продукт архитектора, который представляет ценность. Именно материальную форму замысла архитектор и должен продавать заказчику, чтобы получать за это достойное вознаграждение. Если мы примем такую позицию, то в перспективе появится возможность по достоинству оценивать нематериальные активы, которые приобретаются застройщиком в момент получения авторских прав на проект. Сейчас же сложилась очень нехорошая тенденция – покупать авторские права на произведение архитектуры за абсолютно формальные деньги. А должно быть с точностью до наоборот.
В новом законе обязательно нужно подчеркнуть, что архитектурная деятельность – это деятельность по созданию произведений архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства, которые являются объектами авторского права. При этом список объектов – произведений архитектуры может быть расширен.
Нужно описать весь процесс создания произведения архитектуры и дать определение последнему. Если это ляжет в основу закона, то он действительно сможет регулировать профессиональную деятельность архитектора. Как только мы начнем рассматривать задачи коммерческой реализации креативного продукта в виде произведения архитектуры, мы неизбежно столкнемся с вопросами оценки творческой составляющей труда.
– Каков, на ваш взгляд, должен быть вклад Союза архитекторов России в этот процесс?
– К сожалению, деятельность САР в настоящее время сконцентрирована на каком-то очень узком сегменте: проведении отраслевых фестивалей и профессиональных конкурсов. А более широкие задачи – осмысление профессии, выстраивание правил, регулирующих деятельность архитекторов, формирование законодательной базы, аккумулирование передовых идей в сфере городского развития – осталось где-то за бортом. Думаю, что сегодня нужны радикальные изменения в направлении деятельности Союза архитекторов России. При этом я не считаю, что нужно отказаться от той деятельности, которая уже ведется, но ее нужно расширить и дополнить свежим взглядом, новыми подходами к правовому регулированию, в том числе создать систему оценки работы архитектора. Это даст не только развитие отрасли, но и изменит отношение самих архитекторов к САР, повысит у молодежи желание вступить в Союз. Сегодня многие коллеги задаются вопросом, зачем им членство в нем, что оно дает, чем в принципе занимается организация.
– Вы сказали, что нужно прийти к новой системе оценки работы архитектора. Как это должно быть реализовано?
– Думаю, мы должны уйти от процента стоимости строительно-монтажных работ и перейти к какой-то другой системе оценки творческого труда, не связанной со стоимостью кирпича, бетона и усилий по их укладке. Нужна оценка индивидуального вклада самого архитектора. Его деятельность должна быть обособлена от общей проектной индустрии.
Мне кажется, что проектная и архитектурная деятельности должны быть разделены. Архитектурная деятельность – это работа по формированию замысла. А проектная – по формированию проектно-сметной документации. При таком разделении проектная деятельность должна быть привязана к юридическому лицу, а архитектурная – к физическому лицу (носителю замысла). Сегодня же зачастую вся архитектурная деятельность завязана на реноме юридического лица, то есть архитектурного бюро, а не конкретного архитектора. При этом мы знаем массу примеров, когда из компании уволились или ушли по каким-то причинам те люди, которые выполняли достойные проекты. А юридическое лицо продолжает пользоваться их наработками. Но если мы придем к осознанию труда архитектора как творческой личности, то нужно будет оценивать опыт именно физического лица. Причем придется отдельно учитывать построенные, завершенные и незавершенные проекты. Важно отделить вклад архитектора от деятельности юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, которые осуществляют архитектурно-строительное проектирование.
Можно провести аналогию с кинематографом. Я бы сравнил архитектора со сценаристом, который стоит у истоков творения. Уже потом к процессу создания фильма подключаются множество специалистов: режиссер, оператор, актеры и другие. Также и в стройке. Это огромная индустрия, у истоков которой стоит архитектор. Идея исходит именно от него. В кино мы иногда встречаем режиссера и сценариста в одном лице. Это сочетание, кстати, бывает очень удачным. Есть примеры, когда сценарист выполняет еще больше ролей, становясь одновременно и главным актером, и продюсером. С архитектором возможно то же самое: он может руководить стройкой и участвовать в процессе. А если его нанимает крупный строительный холдинг, то он выполняет в какой-то степени и роль главного актера. То есть, будучи частью команды-девелопера, архитектор может и должен сохранять свою значимость и самостоятельность, а не растворяться в безликом девелопменте.
– Если мы заговорили о кино, то давайте коснемся и новых технологий. Сегодня к написанию сценариев начали привлекать искусственный интеллект. Есть мнение, что со временем он обойдет человека. Как обстоят дела с внедрением ИИ в архитектуру и какую роль он будет играть?
– Мы стоим на пороге технологического прорыва, который рано или поздно наступит. Значительная роль в этом процессе принадлежит взаимодействию архитектора с искусственным интеллектом, все активнее врывающимся в нашу жизнь. Уверен, что в ближайшие пять-семь лет он еще больше проникнет в сферу архитектуры. Однако я убежден, что не стоит воспринимать ИИ как угрозу. Когда-то и к компьютеру относились с настороженностью, а потом поняли, что это еще один полезный инструмент. Когда я в 1991 году защищал первый диплом, полностью выполненный при помощи компьютера в МАРХИ, то первый вопрос, который услышал от комиссии, звучал так: « То, что сделал компьютер, мы видим, а теперь расскажите о своем вкладе в работу». С ИИ ровно та же история. Он лишь подчеркнет значимость творческой компоненты, которую несет автор проекта. ИИ позволит нам в очередной раз убедиться в том, что не в чертежных навыках заключается работа архитектора. Главная ценность – интеллект и умение его использовать, причем как свой, так и искусственный.
При этом не станем отрицать очевидного: ИИ будет делать чертежи лучше, чем человек, – быстрее, качественнее и точнее, ведь он моментально может рассчитать нагрузку и все инженерные потребности. Однако искусственный интеллект сам по себе не является генератором нового. Задачи ему по-прежнему ставит человек.
И мне кажется важным, чтобы и этот аспект нашел отражение в законе «Об архитектурной деятельности».
– Вы сказали, что одна из задач САР – аккумулировать передовые идеи в сфере городского развития. Какие ведущие тенденции в градостроении сегодня заслуживают внимания?
– Сейчас мы оказались в ситуации, когда отечественная архитектура в значительной степени опирается на устаревшие технологии. Это тормозит развитие всего отечественного стройкомплекса. Отдельные объекты у нас возводятся по технологиям начала XX века. Но архитектура всегда была стимулом к изменению подхода к строительству. И у нас есть все предпосылки к серьезному рывку вперед. Основная тенденция в архитектуре сегодня – это, конечно, разнообразие, использование современных технологий, которые соответствуют этому разнообразию, а также вариативность и учет контекста. Для нашей огромной страны это особенно важно. Мы должны учитывать особенности и традиции различных регионов и опираясь на них формировать образ будущего.
