30 июня

От этой практики пришлось отказаться, поскольку современные компьютерные системы, обеспечивающие в том числе финансовую безопасность международных процессов, связанных с точностью показаний приборов, не выдерживают этого «когнитивного резонанса» и ломаются, оставляя рынки и сервера на починку, что приводит к потерям и даже кризисам.

Такая ситуация давно описана в художественной литературе и кино. Например, в фильме Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен» (1979) с Олегом Янковским в главной роли барон предложил новый день, 32 мая. Барон в фильме представлен не выдумщиком, а свободным философом, который разгадывает тайны мира. Его астрономические наблюдения приводят его к идее добавить дополнительный день к календарю. Ригидное общество в лице герцога и бывшей жены, представляющей здравый смысл и житейскую, лишённую фантазии и поэзии, «мудрость», противостоит вольной философии барона, который «никогда не врёт».

Разрешается конфликт трагически. Если барон хочет жить на земле, по правилам мира, с женой Мартой, он должен следовать установлениям этого мира и не возбуждать умы вредными, не укладывающимися в головы современников, идеями. Классический развод гения и толпы, в данном случае фантазёра, художника и философа, и чинного общества Ганновера, в котором по легенде жил барон, приводит его на эшафот в виде пушки, ядра и лестницы. Он должен лететь на Луну.

Прибавим, что и на Луну в своё время человек полетел, не на ядре, но всё же не без помощи ракетного топлива, сжигаемого в огромных количествах, чтобы оторваться от земли, преодолевая силу тяготения.

Проблема високосной секунды может быть рассмотрена и как общая проблема времени, в котором человек находится, взрослеет и старится. «Сказка о потерянном времени» Евгения Шварца рассказывает о мальчике Пете Зубове, который плохо считал свои секунды, и превратился в старичка. Проблема оказалась поправимой, но ловушка, в которую попадает человек, который «запутался» во времени своей жизни, расставлена не только для Пети, и не только в сказке.

Начиная считать время, мы становимся людьми, наш антропологический статус зависит от прибора, изобретённого на заре человечества, сразу, как нам потребовалась наука, техника и мысль как таковая.

В сущности, мы и мыслить привыкли временем, отведённым нами на то или иное действие. Оно дробно и конечно, поэтому строгий его учёт и измерение необходимы для выживания, прогресса и процветания. Если мы не просто разрозненные конечные существа, а коллектив философов, двигающихся к гармоничному устройству Земли, которая отдана нам на благоустройство.

Последняя сказка, о которой я бы хотел напомнить, это «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. В ней Болванщик, мышь Соня и присоединившаяся к ним Алиса пьют чай за столом, на которым никогда не меняется посуда, поскольку её некогда мыть, ведь всегда «время пить чай». «Время» рассердилось на компанию Болванщика, и остановило свой ход. Чтобы помочь тем, кто в таком положении, нужны сверх-усилия. Такие привычные, прагматичные, и кажущиеся простыми вещи, как часы, - вовсе не так просты. Особенно в психологическом смысле. 

Мы попадаем в кризис, застой, стагнацию, депрессию, как в вечный «тайм о’клок», время чая. Это вовсе не радостно, сидеть за всегда накрытым столом. Как не радостно быть всегда где-то на вечном приколе, как в тюремной камере, когда положение вещей не меняется секунда за секундой, - никогда.

Високосная секунда, которая высчитана астрономами и существует помимо способов систематизации времени компьютерами, - это реальность с её живой, подвижной, опасной, но постоянной пульсацией под нами, на земле, отданной человеку для возделывания, жизни и духовного роста в умах и сердцах.