«Ему необходимо максимально избежать того, чтобы наши успехи в рамках СВО выглядели как поражение Соединенных Штатов»

– Мне кажется, что ключевое здесь слово – настроение, и настроение следует отличать от стратегии. Действительно, в заявлении Трампа в социальной сети присутствует эмоция. Это сильное раздражение по поводу того, что мирное соглашение по Украине не удается положить в общую копилку для Нобелевской премии. Повышенное неравнодушие президента США к высшей – по западным меркам – награде за достижения в большой политике достаточно известно.  

Менее известна другая его особенность, о которой поведал нынешний министр финансов США Скотт Бессент. Речь идет о нетерпеливости при заключении крупных сделок. По свидетельству Бессента, эта черта является общей у Трампа и его злейшего политического врага – Джорджа Сороса, с которым глава минфина тоже успел поработать. 

Отсутствие терпения часто связано с избыточными ожиданиями, а это, как недавно напомнил Владимир Путин, становится причиной разочарований. И в большой политике тоже. Так что у неожиданного публичного разворота Трампа могут быть не только политические, но и чисто психологические причины.

Первоначальная реакция Кремля на скандальный пост Трампа была очень сдержанной. Песков [пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков – Монокль] заявил, что Кремль пока не видит изменения принципиальной позиции Трампа по Украине, а Ушаков [помощник президента России Юрий Ушаков – Монокль] – что следует учитывать всю совокупность сигналов от Соединенных Штатов по данному вопросу, а не только те сигналы, которые даются публично.

Действительно, пост Трампа нужно рассматривать в более широком политическом контексте, а контекст этот – по крайней мере, пока – указывает в противоположное направление.

Начнем с того, что Соединенные Штаты не поддержали антироссийское заявление в ООН, которое было инициировано Украиной. Это первое. 

Второе: прошла встреча министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова с государственным секретарем США Марко Рубио, и встреча эта получила со стороны Лаврова позитивную оценку. 

Далее – есть позиция Соединенных Штатов в отношении истерических заявлений, которые начались в Европе по поводу так называемой российской атаки дронов и нарушения российскими самолетами воздушного пространства Эстонии. 

Марко Рубио напомнил, что, вообще-то, есть протокол, совокупность стандартных процедур. В случае, когда происходит подобное нарушение, начинается «перехват». Навстречу иностранному самолету отправляются самолеты той страны, воздушное пространство которой нарушено. Незамедлительно реагировать на нарушение воздушного пространства уничтожением самолета иностранного государства – безответственно и опасно. Аналогичное заявление сделал и генсек НАТО [Марка Рютте – Монокль].

Ушаков дал подсказку для понимания ситуации: Трамп, скорее всего, подыграл собеседнику, которым, как известно, был президент Украины Владимир Зеленский.

– Если несколько примитивизировать типичный переговорный процесс, то он представляется следующим образом: поговорили, договорились, составили бумаги, подписали их – словом, в его ходе накапливается кумулятивный эффект. А сегодня, как думается, когда речь идет о российско-американском треке, то, хотя и можно отметить его восходящий тренд, наряду с положительными пиками, как то было на Аляске, там налицо и значительные отскоки, словно кумулятивный эффект не накапливается – на ум сразу приходит тот самый пост о «бумажном тигре». Если этот взгляд на события допустим, что какова будет динамика тренда: увидим ли скоро новый подъем? будет ли продолжаться позитивная тенденция или восходящий тренд переломится на нисходящий? 

– Слова про «восходящий тренд» и «нисходящий тренд» я бы не использовал. Ситуация, на мой взгляд, немного другая. 

Давайте вернемся к тому, как развивались события. После скандального поста Трамп переключил внимание на свою новую «миротворческую инициативу» – новый план мира для сектора Газа, предложенный арабским странам. Создавалось впечатление, что ранее Трамп просто подыграл Киеву и противникам СВО, пытаясь отбиться от обвинений, что «помогает» Путину и полностью пренебрегает интересами союзников. Правда, в конкретном исполнении это подыгрывание стало похожим на присоединение к «партии войны» на Западе.

Встречные инициативы Кремля содержали напоминание, что повестка российско-американских отношений шире конфликта на Украине. Песков сообщил об ожидании ответа США на предложение по ДСНВ [Договор о стратегических наступательных вооружениях – Монокль] в течение недели и повторил про готовность Путина встретиться с Трампом в Москве. 

Что интересно. Образ «бумажного тигра», который первоначально был быстро отозван, снова возвращается в оборот, а тема «недовольства Россией» получает публичное продолжение. 

Здесь и грозное заявление в присутствии Эрдогана [президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган – Монокль] «Путин должен остановиться» (по времени оно неудачно совпало с признанием анонимного представителя НАТО, что даже при условии, что все потребности Киева будут удовлетворены, Украине не хватит военнослужащих для эффективного противостояния), и слова про экономику России, которая «катится к чертям» (почти буквальная цитата из Обамы [бывший американский президент Барак Обама – Монокль]), и настойчивое повторение требований к международным партнерам США отказаться от российских энергоносителей. И ни слова про российское предложение по ДСНВ.

Дальше – больше. Надо полагать, из-за того, что «риторический разворот» Трампа многие не приняли всерьез (удивились и посчитали очередной уловкой), его решили дополнительно укрепить – подвести военно-технические и дипломатические основания. 

Сначала появилась утечка, что Трамп открыт к отмене запрета на удары ВСУ вглубь России. Потом уже Вэнс [вице-президент США Джей Ди Вэнс – Монокль] обвинил Россию в отказе от переговоров, вслед за Трампом демонстративно проигнорировал военные успехи России, и сообщил, что обсуждается передача «Томагавков» [американские дальнобойные ракеты Tomahawk – Монокль] Украине. 

Позже к нему присоединился Келлог [cпецпосланник президента США по Украине Кит Келлог – Монокль]: он продублировал Вэнса по возможности отмены запрета на удары вглубь России и дополнительно сообщил о фактическом отказе Трампа от прямого общения с Путиным (теперь все общение – через президента Белоруссии Александра Лукашенко). 

В этом же ряду: Уиткофф [спецпосланник Дональда Трампа по Ближнему Востоку и Украине Стив Уиткофф – Монокль] (которого – в отличие от Келлога – обвиняли в «пророссийских» симпатиях) уходит с поста спецпосланника. Трамп возобновляет подачу сигналов – в очередной раз сообщает о разочаровании в Путине, снова вспоминает про «бумажного тигра» (на этот раз – в выступлении перед высшим офицерским составом); напоследок он немного подвигал атомными подводными лодками (агрессивная риторика дополнилась агрессивной жестикуляцией). 

И, наконец, Марк Рютте объявил Украину первой линией обороны альянса.

Западные политологи оперативно придумывают словесную формулу, позволяющую удачно разместить агрессивную риторику внутри миротворческой ниши – «эскалация» (с Россией) ради «деэскалации конфликта на Украине», а российские начинают обсуждать возможные военно-технические ответы на «Томагавки» (полный снос топливно-энергетического комплекса Украины, «Орешник» [российский ракетный комплекс – Монокль] на Кубе и в Венесуэле, «Ясени» [российские подводные лодки проекта «Ясень» – Монокль] с «Цирконами» [российские гиперзвуковые ракеты – Монокль] у берегов США).

В сухом остатке: если раньше в политике Трампа сокращение расходов на нужды НАТО было синхронизировано с дистанцированием от конфликта на Украине, то последние события намечают расхождение двух векторов. Зеленский уперся, а сделал он это потому, что чувствует и знает: Европа прочно застряла в первой фазе принятия неизбежного – отрицании. 

Позиционирование Трампа по Украине осуществляется в широком контексте меняющихся отношений с союзниками по НАТО. За шумом, который был связан с выступлением Трампа в ООН, его постом в социальных сетях, эскалацией в отношениях с Россией, несколько потерялись известия о фундаментальных изменениях в военных планах США в Европе. 

А именно: сообщалось, что США решили свернуть программы помощи Европе в сфере безопасности, включая страны, граничащие с РФ; сообщалось, что Пентагон снизит финансирование боеготовности армии США в Европе. Почти в 15 раз! Европу еще раз подводят к мысли, что нужно рассчитывать только на собственные силы. Все больше и больше. 

На европейском направлении, как мне кажется, налицо преемственность, а не какие-то скачки по принципиальным вопросам.

– И о преемственности: Трамп с его идеей закончить украинский конфликт за 24 часа, потом закончить за 100 дней, по-прежнему руководствуется тем же, что и было у него в голове, когда он произносил эти тезисы, или с той поры глава Белого дома все же поменял свои взгляды?

– Здесь Трамп, безусловно изменился. Он сам несколько раз сказал, что недооценил всю сложность ситуации на Украине, что и стало причиной его поспешных обещаний. Первоначальной позиции по Украине Трамп больше не придерживается. 

Но важно и другое – что положить мир на Украине в «нобелевскую копилку» все равно не получается. И ответственность за происшедшее Трамп теперь предпочитает публично возлагать на Путина.

– Касательно отношений Москвы и Вашингтона за прошедшее с 20 января время: с одной стороны, можно говорить об определенной их стабильности, а, с другой, наблюдались все же и потепления их, и периоды охлаждений. К примеру, мы видим, что Владимир Путин и Дональд Трамп успешно достигают определенного понимания, договоренностей. Но потом наступает время охлаждения, когда глава Белого дома говорит об ответственности России – что может стоить за такими перепадами, если скачков по принципиальным вопросам нет, а сам Трамп отказался от своего старого образа мыслей?

– Американский президент поставлен перед необходимостью реагировать на российские успехи в СВО, деться никуда от этого он не может. Необходимы какие-то реакции, и у этих реакций есть некие ограничители или некие условия.

Прежде всего, ему необходимо максимально избежать того, чтобы наши успехи в рамках СВО выглядели как поражение Соединенных Штатов. Трамп старается решить этот главный для него вопрос тем, что он, во-первых, до недавнего времени реально дистанцировался от украинского кризиса, и во-вторых, повторял свою любимую мантру про «войну Джо Байдена». 

Сейчас возникает вопрос: после риторического поворота к эскалации отношений с Россией достаточно ли будет мантры про «войну Байдена», чтобы Украина – с неизбежным для нее исходом – «намертво» не прилипла к Трампу?

Ответ на этот вопрос, скорее всего, будет практическим, и зависит он от того, смогут ли противники Трампа внутри страны и за ее пределами эффективно, успешно использовать неизбежный крах бандеровской Украины как поражение лично Трампа, превратить проигрыш на Украине в очень большой Афганистан для Трампа. 

Возвращаюсь к отношениям с европейскими членами НАТО. При том, что Трамп оказывает давление на своих союзников по НАТО по самым разным направлениям, включая тарифы, ему необходимо выстраивать свою позицию таким образом, чтобы слишком сильных противоречий между ним и союзниками по НАТО не возникало. 

А они возникают не только в связи с Украиной: признание Палестины Францией, Великобританией и рядом других западных стран, а затем и коалиция в поддержку Палестины из двенадцати государств выглядят как откровенный праздник непослушания. Уже внутри НАТО. Союзников по НАТО приходится успокаивать.

Помимо необходимости избегать обвинений в том, что Трамп отдает Украину Путину, ему также абсолютно не нужно появления обвинений в том, что он развалил НАТО. Трамп пытается переформатировать НАТО с тем, чтобы возложить большую часть расходов военных в Европе на самих европейцев. И здесь Трампу необходимо соблюдать определенный баланс.

– Если говорить о краткосрочном прогнозе, что можно сказать, стоит ли ждать перемены в отношениях Москвы и Вашингтона в силу неких иных факторов? Как могут развиваться события – к примеру, повлияет ли на них широко обсуждаемый сегодня потенциальный шатдаун (приостановка работы правительства США, в случае, если Конгрессу не удастся согласовать финансирование деятельности американских государственных органов)? 

– Реальных резких шагов со стороны Трампа, которые бы осложнили отношения Москвы и Вашингтона, пока не сделано. Переход к угрозам укладывается в переговорную тактику и именно так публично обосновывается американской стороной. 

Разрешение на удары вглубь России и обещание передать «Томагавки» Украине персонально Трампом не авторизированы. Это говорили другие – Вэнс и Келлог, они и несут за это ответственность. Новые обещания союзникам и Украине не подкреплены новыми реальными обязательствами. 

Пока эскалация больше напоминает показательное мероприятие, хотя новые опасности, которые она порождает, вполне реальны – как и любая игра с огнем. Трамп оставляет дверь приоткрытой. Кремль – тоже.  Наверно, обещанное Дмитрием Песковым крупное выступление Владимира Путина позволит дополнительно прояснить ситуацию.

Теперь по поводу возможного шатдауна: не думаю, что это может как-то серьезно повлиять на отношения Вашингтона и Москвы. При всей важности геополитики, главный для Трампа – внутренний фронт, борьба с политическими противниками в самих Соединенных Штатах.  

Протекает эта борьба в форме перманентной избирательной кампании. «Перманентная кампания» (permanent campaign) – относительной новый феномен, которым США обогатили себя, а также другие страны, в которых внутриполитическая неустойчивость превратилась в постоянное состояние (победитель сразу же после победы начинает готовится к новым выборам, разница между избирательной кампанией и межвыборным периодом исчезает, а управление государством переводится в особый режим – с постоянной оглядкой на новые выборы).

Очередной раунд перманентной избирательной кампании начался уже давно, с момента возвращение Трампа на пост президента. Ближайший ориентир здесь – 3 ноября 2026 года, дата промежуточных выборов в Конгресс. Основная задача – сохранить, а если удастся, и расширить контроль над обеими палатами Конгресса. 

Так вот, в перманентной кампании на внутреннем фронте Трамп с самого начала взял курс на эскалацию конфликта. Противники в этом активно ему помогают, поднимая градус политической поляризации все выше. После президентских выборов 2016 года постоянная кампания превратилась в холодную гражданскую войну.

Шатдаун, т.е. прекращение финансирование правительства из-за того, что партиям в Конгрессе не удалось договориться по данному вопросу – самый свежий пример эскалации на внутреннем фронте. Похоже, администрация Трампа провоцирует шатдаун сознательно, избегая переговоров с демократами для его предотвращения. 

Логика такая: администрация уверена, что если он произойдет, то общественность обвинит демократов и возложит на них ответственность за последующие увольнения и перебои в работе федеральных ведомств. Спикер палаты представителей от республиканцев Майк Джонсон уже закрепил авторство шатдауна за демократами и назвал его катастрофой для США. 

Есть и вероятность того, что шатдауна удастся избежать. Это произойдет, если перед лицом коллективной ответственности республиканцы преодолеют внутренние разногласия, и минимальный перевес в голосах сработает в их пользу. Тогда это станет победой республиканцев и президента Трампа.

– Какие же еще факторы и шаги этой борьбы Дональда Трампа можно выделить?

– Борьба вокруг шатдауна только одно из направлений на «домашнем фронте». Смерть Чарли Кирка [американский политический активист, сторонник Дональда Трампа – Монокль] дала в руки Трампа новые возможности для ударов по внутренним противникам. В политических вотчинах демократов: в вузах, СМИ, структурах государственного и частного сектора прошла череда увольнений наиболее активных леволиберальных деятелей. Начался переход юридического контроля над СМИ, сектором досуга и развлечений в пользу консерваторов. 

Но психологический эффект от резонансного политического убийства вряд ли продержится долго, поэтому внимание республиканцев рассредоточено по нескольким участкам «домашнего фронта». Объектами ударов становятся ключевые фигуры, инфраструктура и источникам финансирования Демпартии. И мотивы здесь не только личная месть Трампа за постоянную травлю, украденные выборы 2020 года и последующие преследования, но и политическая целесообразность – логика холодной гражданской войны. 

Бараку Обаме, Хиллари Клинтон и Джо Байдену Трамп лично пообещал уголовные дела – по обвинению в госизмене. «Рашагейт» из 2016 года администрация неспешно, но системно раскручивает в обратную сторону. Экс-директор ФБР Джеймс Коми и бывший глава ЦРУ Джон Бреннан уже находятся под следствием. Финансиста Джорджа Сороса, активного спонсора Демпартии, антитрамповских судебных исков и уличных протестов, Трамп также призвал привлечь к уголовной ответственности. Минюст США поручил прокурорам подготовить расследование против фонда Сороса [фонд Джорджа Сороса Open Society Foundations признан в РФ нежелательной организацией – Монокль]. Первый звоночек – экс-финансист этого фонда недавно был арестован. Движение «Антифа» признано террористической организацией, а министру обороны США Питу Хегсету Трамп поручил предоставить войска, чтобы защитить от «Антифа» город Портленд. 

Как всегда, уделяется повышенное внимание избирательным технологиям. Трамп хочет до промежуточных выборов подписать указ против голосования по почте. В контролируемых штатах республиканцы активно трудятся над изменением границ избирательных округов, естественно, в свою пользу. Демократы заняты тем же самым, но, говорят, с меньшим успехом. 

В Пентагоне – неожиданная инициатива, имеющая отношение к борьбе на «домашнем фронте». Согласно проекту новой оборонной стратегии США, необходимо сосредоточиться на защите внутренней безопасности и ситуации в регионе. 

Новый приоритет Пентагона уже стал реальностью. Для борьбы с нелегальной иммиграцией и преступностью Трамп вывел войска на улицы американских городов. Привлечение армии для решения непривычных для ее внутренних проблем предполагает укрепление политического контроля. И назначенец Трампа, министр обороны Хегсет внезапно провел сбор генералитета, как выяснилось позже, с участием самого Трампа. Поддержка генералитета необходима и для пресечения подрывной пропаганды демократов в армии. Появилось и такое – призывы не выполнять приказы Верховного главнокомандующего. Аналогичное случалось и в первое президентство, и Трампу, надо полагать, необходимо не допустить рецидива.

Отдельный и особо важный участок «домашнего фронта», о котором необходимо хотя бы упомянуть, – это борьба за контроль над Федеральной резервной системой (ФРС), главным рычагом экономической политики. Но осязаемых результатов пока нет. 

Есть и свежий ресурс: ответственность Байдена за взрыв «Северных потоков». «Украинская повестка» уже давно стала частью борьбы на «домашнем фронте», но в этом качестве Трампом пока не используется. 

Финалом избирательной кампании 2026 года должен стать съезд Республиканской партии. Трамп изменил традицию, и планирует провести его не как обычно перед президентскими выборами, а перед промежуточными выборами. Мероприятие задумывается в MAGA-стиле, как «съезд победителей». Но к этому времени многое может измениться. 

При самом оптимистическом сценарии маловероятно, что республиканцы добьются на промежуточных выборах существенного перевеса. Не факт, что американские избиратели оценят заграничное «миротворчество» так же высоко, как и президент Трамп. Как известно, на первое место они ставят состояние национальной экономики, предъявленное в доступной и осязаемой форме. И другая половина американского общества, отторгающая Трампа, тоже никуда не исчезнет. С большей вероятностью политическим результатом выборов 2026 года станет новое усиление политической поляризации – противостояния двух Америк, каждая из которых все больше ненавидит другую.

– Если вернуться к делам украинского кризиса и вовлеченных в него других акторов, какой можно дать по ним расклад?

– В Европе премьер Великобритании Кир Стармер, президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Фридрих Мерц, ключевые фигуры «партии войны» и главная опора Зеленского, могут прекратить политическое существование еще до промежуточных выборов в США. Уже сейчас они буквально «висят на ниточке». Помимо прочего все они – идеологические противники Трампа, а Стармер еще и политический противник: на президентских выборах 2020 года он собирался послать отряд политтехнологов от Лейбористской партии на помощь своим американским единомышленникам-демократам. Это к тому, что помогать таким лидерам в течение длительного времени у Трампа особых причин нет.  

Конечно, многое в течение года может измениться и на Украине. Так же уже сейчас освещение даже мейнстримными западными СМИ реального состояния ВСУ становится более реалистическим (и печальным), а тема неизбежного поражения Киева – и ответственности за нее – более востребованной в политическом дискурсе.

Недавно нестандартный, но авторитетный американский международник Джон Миршаймер посоветовал Трампу продумать стратегию на случай падения Киева. Поскольку переломить ход военных событий уже невозможно, наиболее рациональным шагом для Трампа станет дистанцирование от ситуации, чтобы избежать обвинений в случае краха Украины.

Другими словами, условный «план Б», о котором говорит Миршаймер, потребует от Трампа возвращения к исходной политической логике. Этот план может стать еще более привлекательным, если помимо банальной страховки включит возможность извлечь выгоду из победоносного продвижения русской армии на Украине.

Для этого нужно только опередить противников с ответом на вопрос: «кто потерял Украину». Нужно успеть назначить виновных и сделать это в убедительной форме – и для общественности, и для специалистов – чтобы ни у кого не возникало сомнений: Украину «потеряли» Байден и Демократическая партия США. Можно будет даже пополнить нобелевскую копилку миротворца новым трофеем. 

Трамп прекрасно знает, что после освобождения Украины Путин не собирается «нападать на Европу»: он сам как-то даже попытался убедить в этом европейских лидеров, но безуспешно. И тот факт, что никакого нападения не произойдет, Трамп вполне может публично записать на свой счет. И стать не только «Президентом Европы» (титул, которым его коварно наградило издание Politico), но и «спасителем Европы».

Но с дистанцированием от военного поражения Украины – не говоря уже о возможном извлечением политических дивидендов из данного обстоятельства – можно и опоздать. И сохраняющаяся причастность Трампа к поддержке киевского режима может превратиться в отягчающее обстоятельство: «поражение Байдена» превратится в «поражение Трампа». Тогда «бумажного тигра», о котором неосторожно вспомнил президент США, можно будет увидеть совсем не там, куда он недавно указал.