Российская промышленность: болтанка с понижательным трендом

С начала экономических реформ отчетливо выделяются три периода, российская экономическая динамика на протяжении которых определялась разными группами факторов.

До 1998 года в экономике наблюдался глубочайший трансформационный спад, сменившийся интенсивным восстановительным подъемом, продолжавшимся, постепенно затухая, примерно до конца первого десятилетия XXI века (рис. 1). Динамика ВВП, как и промышленного производства, определялась в эти годы процессами экономической трансформации и лишь в незначительной степени – динамикой традиционных факторов производства, капитала и труда. Эта экономическая аномалия постепенно завершилась на рубеже первого и второго десятилетия нового века, после чего экономика вновь начала развиваться в основном под действием традиционных факторов. Поэтому анализировать сколько-нибудь долгосрочные тенденции последнего времени имеет смысл лишь на протяжении последних полутора десятилетий.

За это время экономика столкнулась с рядом экзогенных шоков разной природы, существенно повлиявших на ее динамику. Это – влияние мирового финансового кризиса, проявившееся в нашей стране осенью 2008 года, последствия шоков 2014 года, обусловленных резким ухудшением условий внешней торговли и введением рядом стран антироссийских санкций и ответными санкциями с российской стороны, воздействие пандемии 2020 года и последствия введения новых антироссийских санкций в 2022 году. Наконец, в 2024 году начался новый период кризисного развития, который пока далек от своего завершения. О нем поговорим немного позднее. Эти события определяют естественные границы интервалов времени (на Графике. 1 они выделены крупными маркерами), в пределах которых имеет смысл анализировать темпы промышленной динамики.

Результаты приведены в таблице 1. Они охватывают как весь период посттрансформационного развития (с учетом доступности официальных данных), так и периоды от одного предкризисного максимума к другому. Если же проводить сопоставления иначе (скажем, сопоставлять предкризисный максимум с последующим минимумом или кризисный минимум с посткризисным максимумом), можно получить произвольные результаты в широком диапазоне значений.

Анализ показывает, что на протяжении 11 лет с 2013 по 2024 годы, несмотря на три случившиеся за это время кризиса, средние темпы прироста российского промышленного производства составили 2.7% за год. На отдельных подпериодах они были несколько ниже или выше, но не выходили за границы интервала от 2.0% до 3.5% годовых. На протяжении всего этого времени локомотивом промышленности были обрабатывающие производства (4.0% в среднем за период и от 2.8% до 6.2% на подпериодах), тогда как добыча полезных ископаемых демонстрировала значительно менее высокие темпы (1.1% в среднем за период и от -1.3% до 2.4% на подпериодах).

В результате обрабатывающие производства ликвидировали отставание от добычи полезных ископаемых, накопившееся за время трансформационного спада (График. 2). Такие структурные сдвиги можно считать позитивными в том смысле, что они снижают степень ориентации нашей экономики на добычу и экспорт сырья и продуктов его первичной переработки. Заметим, что опережающий подъем в обрабатывающих производствах наблюдался и во время восстановления после всех упомянутых выше кризисов. Это обусловлено тем, что продукция обрабатывающих производств находит сбыт в основном на внутреннем рынке и ее производство в меньшей степени ограничено конъюнктурой внешнего рынка. Слабые результаты периодов 2019–2021 годов и 2021–2024 годов для добычи полезных ископаемых были обусловлены в первую очередь внешнеэкономическими проблемами.

Обеспечение электрической энергией, газом и паром, как и водоснабжение, водоотведение и т.п., погоды не делают и тенденций не определяют. Здесь производится ровно столько продукции и услуг, сколько востребовано.

Наиболее высокие темпы роста наша промышленность продемонстрировала на периоде 2021–2024 годов, в особенности – в обрабатывающих производствах, причем не только в производстве продукции, востребованной Специальной военной операцией. Напрашивается вопрос: нельзя ли было бы добиться не худших результатов без "помощи" антироссийских санкций?

В отдельных видах деятельности обрабатывающих производств в целом за рассматриваемый период и его подпериоды ситуация неплохая за отдельными исключениями. Тенденция серьезного и стабильного спада наблюдается лишь в производстве табачных изделий, что едва ли должно огорчать. Также серьезный спад наблюдается в последнем подпериоде (2021–2024 годы) в производстве автотранспортных средств, прицепов и полуприцепов. Он в основном вызван последствиями ухода зарубежных производителей с российского рынка и, в какой-то степени, начавшимся в 2024 году глубоким рукотворным спадом в этой отрасли, вызванным антиинфляционными мерами. Сокращением экспорта в недружественные страны обусловлен спад в обработке древесины и производстве изделий из дерева на протяжении последнего подпериода.

В целом, анализ показывает, что российская промышленность даже после исчерпания потенциала интенсивного восстановительного подъема первого десятилетия XXI века сохранила способность расти высокими темпами, несмотря на целую серию внешних шоков, а иногда и благодаря им.

Об итогах периода, начавшегося в конце 2024 года вслед за окончанием подъема после санкционного кризиса, говорить пока преждевременно. Неясно пока даже, достигли ли мы нижней точки кризисного спада. Можно лишь утверждать, что с конца 2024 года индексы промышленного производства с поправкой на сезонность демонстрируют в целом снижение (График 3), что касается, в первую очередь, обрабатывающих производств (График. 4). Динамика индексов характеризуется неестественно высокой волатильностью, что указывает на вероятность наличия серьезных измерительных проблем. Это неудивительно, поскольку от серьезного спада промышленность удерживает в первую очередь производство продукции в интересах Специальной военной операции, которое по объективным причинам особенно сложно поддается измерению (огромная номенклатура и ее интенсивное изменение, продукция с длительным циклом производства, интенсивные изменения качества, специфическое ценообразование в условиях ведения военных действий и т.п.). Сказанное относится и к официальным оценкам динамики промышленного производства. Высокая волатильность производства продукции обрабатывающих производств делает бессмысленным обсуждение последовательности спадов и подъемов отдельных месяцев – можно говорить лишь о тенденциях. В добыче полезных ископаемых в последние месяцы, напротив, наметилось восстановление. Это обусловлено, в частности, оживлением добычи нефти, которое по нашим косвенным оценкам началось с весны 2025 года.

Динамика добычи полезных ископаемых и обрабатывающих производств в настоящее время определяются существенно различающимися группами причин. Стагнация добывающих производств с середины 2022 года до середины 2025 года была связана с санкционными ограничениями. В обрабатывающих производствах отчетливо выделяются два сегмента. Первый связан с обеспечением нужд Специальной военной операции (в широком смысле, а не только в производстве вооружений и военной техники), второй охватывает остальные производства (условно "гражданские"). Неплохие показатели первого сегмента отражают его приоритетный характер, тогда как в "гражданских" производствах с конца 2024 – начала 2025 года наблюдается спад. Расходы на производство продукции первого сегмента оказывают инфляционное давление, борьба с которым повышает издержки производства и сжимает спрос на продукцию второго сегмента.