Вопрос о прогрессивной шкале налогообложения превратился в такую же подспудную тему, как повышение пенсионного возраста: верхушка правительства хранит молчание, но сам вопрос постоянно всплывает. Так, пару недель назад вице-премьер Ольга Голодец признала, что введение прогрессивной шкалы обсуждается в правительстве, после чего премьер-министр Дмитрий Медведев опроверг сам факт такого обсуждения. Прогрессивная шкала выглядит одним из вариантов повышения налоговой нагрузки на население — против повышения ставки налога на доходы физических лиц (НДФЛ) для всех граждан без исключения. Министр финансов РФ Антон Силуанов и глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин — противники прогрессивной шкалы; по их мнению, в случае ее введения мы можем уронить собираемость НДФЛ. Против прогрессивной шкалы и министр труда РФ Максим Топилин. Лагерь сторонников прогрессивной шкалы состоит в основном из экономистов, российских и западных, а также депутатов (в прошлом году проект соответствующего закона внесла в Думу фракция ЛДПР).
Однако обсуждать абстрактную прогрессию нет смысла — разговаривать необходимо о конкретных механизмах налогообложения и, главное, о целях, которых мы хотим добиться. Самая очевидная цель — борьба с неравенством, но на самом деле грамотно выстроенная система налогообложения физлиц может дать экономике гораздо больше.
О том, как в действительности в развитых странах используется прогрессивная шкала налогообложения, к чему она подталкивает граждан и как влияет на развитие страны, «Эксперту» рассказала главный научный сотрудник Института экономики РАН, руководитель сектора экономической безопасности Института экономики РАН, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор экономических наук Ирина Караваева.
— В одном из выступлений вы говорили, что шкала подоходного налога для физических лиц у нас на самом деле не плоская, хотя так принято считать. Почему?
— Дело в том, что НДФЛ в размере 13 процентов — это налог на так называемый активный доход: на нашу с вами заработную плату, на какие-либо доходы от предпринимательской деятельности граждан и так далее. Но есть и пассивные доходы — допустим, выигрыши в лотерею, поступления, которые получены не как конкретный заработок, подарки. Здесь налог достаточно высокий и составляет 35 процентов. Возможно, в этом есть своя логика: если человеку повезло, он должен поделиться с государством. Кроме того, существует налог на дивиденды и процентные доходы. До недавнего времени он составлял девять процентов, а сегодня это 13 процентов, как НДФЛ. С моей точки зрения, это не очень хорошо, потому что теперь снижен стимул вкладывать деньги в реальную экономику. Так что шкала в реальности не плоская — все зависит от того, что облагается налогом.
— Если мы представим переход к прогрессивной шкале налогообложения, как она могла бы выглядеть в классическом варианте?
— Напомню, что у нас была прогрессивная шкала налогообложения — она существовала почти десять лет, до 2001 года, причем в первой половине девяностых верхняя ставка доходила до 60 процентов. Потом верхняя ставка начала постепенно снижаться и вышла как раз на уровень 35 процентов, на которые и ориентировано налогообложение пассивных доходов. Но та прогрессивная шкала налогообложения была ориентирована на так называемый совокупный годовой доход граждан, в рамках которого учитывалась не только заработная плата, но абсолютно все доходы — то есть несколько видов заработка, гонорары, поступления по акциям и тому подобное. Соответственно, чем больше был совокупный доход налогоплательщика, тем выше был налог, который он платил. В рамках реформы 2001 года от этого отказались — прежде всего для того, чтобы повысить собираемость налога. Тогда попытались увеличить бюджетные доходы за счет существенного снижения ставки, и это удалось — доходы в бюджет возросли. Но этот эффект был одномоментным.
— По итогам 2013 года в консолидированном бюджете поступления от НДФЛ и страховых взносов у нас впервые превысили доходы от налога на добычу полезных ископаемых и экспортных пошлин на углеводороды. То есть с точки зрения бюджета с поступлением НДФЛ и так все хорошо. Или могло быть лучше?
— Действительно, в последние годы изменилась пропорция поступления налогов в доходную часть бюджета. Если лет десять назад основными налогами с населения, которые формировали доходную часть бюджетов, были косвенные налоги — акцизы, НДС, а одно время и налог с продаж, который давал определенные поступления в бюджеты регионального и местного уровня, то сегодня бюджетные доходы в значительной мере формируются за счет налогообложения доходов физических и юридических лиц. Но дело тут еще и в том, что люди стали получать реальные доходы. Так что, если ввести прогрессивную шкалу, объем поступлений от НДФЛ должен еще возрасти.
От дохода человека — к доходу семьи
— В чем проблема введения прогрессивной шкалы?
— Изменение шкалы не нужно воспринимать как цель и как задачу-максимум. Максимальная задача другая — изменить объект налогообложения, то есть то, на что начисляется подоходный налог. Сейчас у нас налогоплательщик платит налог с доходов, полученных в виде заработной платы, гонораров, прибыли, дивидендов и так далее, то есть с того объема доходов, который он получает за определенный период времени. Но объектом налогообложения, с моей точки зрения, должен быть не полученный, а истрачиваемый доход, причем с учетом того, как именно он тратится. Тогда подход к налогообложению может стать социально ориентированным.
— Каким образом?
— Если налогоплательщик тратит свой доход на то, чтобы содержать многодетную семью, обеспечивать престарелых родителей, давать образование своим детям, повышать уровень своей квалификации, оплачивать медицинские страховки и страхование жизни, выплачивать взносы по ипотеке — то есть формировать социально комфортную среду для себя и для своей семьи, — то эти расходы желательно вывести из-под налогообложения или минимизировать налоговую нагрузку на них. То же самое имеет смысл сделать для доходов, которые он будет вкладывать в реальную экономику — в акции, облигации, паевые инвестиционные фонды. Вполне корректно снизить ставку для таких доходов с 13 до пяти процентов. Ну а для тех средств, которые останутся после социальных и инвестиционных трат, уже имеет смысл ввести прогрессивную шкалу.
— Идея стимулирования инвестиций мне очень нравится. Но немедленно встает вопрос реализации такого налогообложения «по расходам». У нас для этого пока существуют лишь отдельные элементы — индивидуальные инвестиционные счета (ИИС), налоговые вычеты за лечение, по ипотеке и образованию.
— Прежде всего, у нас нет вычета в виде необлагаемого минимума, в виде так называемой минимальной потребительской корзины, что практикуется в мировой налоговой практике очень широко. Сюда же добавляется вычет в объеме фиксированных минимальных трат на неработающую жену, малолетних детей, престарелых родителей. Это должны быть законодательно установленные вычеты, до определенной суммы, которая будет пересматриваться каждый год в связи с изменением экономической ситуации и инфляцией.
— И работодатель будет просто вычитать эту сумму из облагаемого НДФЛ дохода?
— Один путь — просто формировать все социальные вычеты по основному месту работы. Второй путь, более рациональный, — формировать систему совокупного подоходного налогообложения, то есть вычитать социальные расходы из совокупного годового дохода через налоговую декларацию. В этом случае налогом будет облагаться уже доход не конкретного физического лица, а доход семьи. Эту семью будет патронировать территориальный налоговый инспектор. Такая практика в мире тоже применяется довольно широко — во Франции, Германии, Италии, Великобритании.
— Не очень верится, что можно обязать всех подавать налоговые декларации самостоятельно — и это будет работать.
— Да, это несколько усложняет систему налогового администрирования, да, все это потребует времени. Но это создаст систему социально ориентированного подоходного налогообложения в нашей стране. И заинтересует налогоплательщика в том, чтобы он сам обеспечивал социально комфортное существование своей семьи. А если ввести серьезно пониженную ставку на вложения свободных доходов в реальное производство, то человек будет еще и вкладывать деньги в развитие и модернизацию отечественной экономики. Он сможет целенаправленно распределять свои доходы и варьировать расходы. И, если говорить высоким стилем, это обеспечит процесс демократизации налоговой системы и демократизации общества.
И детей побольше
— Вы говорите о пониженной ставке для социально ориентированного потребления и повышенной — для несоциально ориентированного, так сказать, для роскоши и удовольствий. Но не слишком ли мы будем давить на потребление, которое у нас и так только начало восстанавливаться после сжатия? И в конечном счете на экономику, для которой потребление очень важно?
— Так ведь социально ориентированное потребление — это тоже потребление. Это средства, которые наш налогоплательщик затратит, чтобы сбалансировано кормить свою семью, это ипотека, страхование жизни и здоровья, обучение детей — и все это будет стимулироваться системой налогообложения. А еще наш налогоплательщик дважды подумает, тратить ли деньги на покупку второй норковой шубы или лучше вложить их в развитие реальной экономики.
— В той же Франции множество недовольных системой налогообложения. Люди жалуются, что приходится брать кредит, чтобы уплатить подоходный налог, что повышение зарплаты может быть даже невыгодно — потому что окажется превышен некий порог, после которого ставка налога резко вырастет и твой чистый доход станет даже меньше, чем был до прибавки.
— Во Франции система подоходного налога с граждан как раз очень четко социально ориентирована. В чем это выражается? Во-первых, объектом налогообложения является не доход конкретного человека, а доходы домохозяйств. Во-вторых, сам налог рассчитывается иначе: он зависит от того, что представляет собой конкретная семья, сколько она включает нетрудоспособных членов общества — детей, престарелых родителей, инвалидов и так далее. Объясню, как это работает. Во Франции учитывается, сколько в семье иждивенцев, и в зависимости от этого семье приписывается определенный коэффициент. На каждого взрослого члена семьи дается одна часть — коэффициент «один», на каждого ребенка — половина этой части. Допустим, у нас семья с годовым доходом сто тысяч евро — одинокая семейная пара без детей. Этой семье присваивается коэффициент «два», то есть сто тысяч евро будут разделены на две части, и с каждой части будет браться налог по определенной ставке — допустим, 30 процентов. Значит, с этой семьи, с каждых 50 тысяч евро возьмут налог по 30 процентов — в итоге сто тысяч евро дохода будут облагаться по ставке 30 процентов. Если же наше домохозяйство — одинокий молодой человек, который живет в свое удовольствие и тоже зарабатывает сто тысяч евро год, ему присвоят коэффициент «один». Соответственно, сто тысяч делятся на единицу, и эти сто тысяч уже облагаются налогом не 30, а 47 процентов. Теперь представим одинокую маму, которая воспитывает двоих детей и тоже зарабатывает сто тысяч евро в год. Ее семье тоже будет присвоен коэффициент «два» (одна часть — матери, 0,5 + 0,5 — за детей), и она тоже будет платить только 30 процентов. А еще у нее могут быть дополнительные вычеты на детей — та же самая продуктовая корзина, вычеты на то, что дети ходят в специализированную школу. В итоге она будет платить налог существенно меньший, чем семья из двух человек, где детей нет. И представим себе еще один вариант семьи, где есть папа, мама и четверо детей, у них доход сто тысяч евро, который делится на четыре части (1 + 1 + 0,5 × 4), а доход в 25 тысяч евро облагается уже по ставке 15 процентов, так что у этой семьи со ста тысяч евро возьмут 15 процентов. Получается, что с помощью такой системы налогообложения мы стимулируем сохранение семьи, рождаемость и даем возможность тратить деньги именно социально ориентированно.
— Условно говоря, выгоднее отдать ребенка в музыкальную школу или в какой-то лицей и дать ему хорошее образование, чем купить ему смартфон?
— Возможно. Но надо учитывать, что вычеты из семейного бюджета, конечно, тоже имеют свой предел, и этот потолок так же пересматривается каждый год.
— И сколько молодых людей, которые работают и не имеют иждивенцев, по документам «возьмут на иждивение» свою старенькую бабушку и будут получать вычет?
— Не забывайте, что у любимой бабушки есть пенсия. Мы с пенсии налогов не платим, но если речь идет о совокупном доходе домохозяйств, то пенсия будет включаться в совокупный доход семьи, и он, соответственно, возрастет. И уже из этого возросшего дохода будут вычитаться социально ориентированные затраты. Молодой человек, если не совсем глуп, сядет и подсчитает, какие ему это в реальности принесет выгоды. Если он в итоге заведет семью, это можно только приветствовать.
Ступенька за ступенькой
— Как вы относитесь к идее резкого повышения ставки НДФЛ — допустим, до 30–40 процентов — для сверхбогатых людей с доходом, скажем от одного миллиона рублей в месяц, то есть 12 миллионов в год?
— Если вводить такую ставку в условиях действующей системы начисления НДФЛ, то это нереально: налогоплательщики сразу уйдут в «тень». Если же использовать систему прогрессивного начисления подоходного налога по ступенчатой шкале с учетом социального статуса налогоплательщика и соответствующими социальными вычетами, то ставка 40 процентов вполне приемлема. Хотя я бы остановилась на 35 процентах.
— Имеет ли какой-то осязаемый в фискальном плане смысл налог на роскошь — скажем, на сверхбольшие дома?
— Налог на роскошь — официальное его название «налог на чистую стоимость богатства» — применялся в последние пару десятилетий ХХ века в достаточно благополучных странах. Потом от этого налога постепенно стали уходить. В современных условиях налог на роскошь в разных модификациях есть в Индии, в некоторых южноамериканских странах. Но весь объем доходов, которые он приносит в бюджет, исчисляется десятыми долями процента. Это, если хотите, такой политический шаг. Механизм социально ориентированной системы подоходного налогообложения, с введением прогрессивной шкалы и изменением налогооблагаемой базы, сыграет намного более сильную роль и даст реальный экономический эффект.
— Каков должен быть первый шаг в введении такой системы и сколько времени это может занять?
— Прежде чем сделать такой шаг, нужно понять, что это должна быть не просто прогрессивная, а прогрессивная ступенчатая шкала налогообложения. Это значит, что если речь идет, к примеру, о доходе сто тысяч евро в год, то, условно, каждые десять тысяч евро облагаются по определенной налоговой ставке. Первые десять тысяч — 15 процентов, вторые десять тысяч — 18 процентов, третьи десять тысяч — 23 процента и так далее. И если наш налогоплательщик заработал за год 30 тысяч евро, то с первых десяти тысяч возьмут 15 процентов, со вторых десяти тысяч — 18 процентов, а с третьих — уже 23 процента.
Это снизит жесткость прогрессии. Ступенчатая шкала тоже характерна для мировой налоговой практики и тоже усложняет налоговое администрирование, но она привносит элемент социальной справедливости, который необходим. И конечно, нужно очень тщательно готовить такую реформу — готовить школу налоговых инспекторов, систему налогового администрирования. Нужно, в конце концов, объяснять населению, что его ждет после того, как мы перейдем на такую систему налогообложения.
— А затраты бюджетные на тех же налоговых инспекторов ведь тоже вырастут?
— Я сейчас выскажу свою субъективную точку зрения. У нас, к сожалению, за последнее время сложилось слишком много административных структур, где работают люди с высшим экономическим образованием, которые исполняют контролирующие функции абсолютно над всем и везде. Так пусть они займутся полезным делом! Пусть взимают налоги.
Я понимаю, что шаг, обязывающий всех сдавать налоговую декларацию, непопулярен. Но либо мы формируем систему социально ориентированного подоходного налогообложения и идем по тому пути, который, в общем, устраивает европейское население, население Соединенных Штатов, Канады, Японии и Китая, либо же соглашаемся на то, что с нашего дохода будут брать определенный процент и наши остальные социальные затраты не будут никого интересовать.
— А почему наших существующих вычетов — обнуление налога на доход, если владеешь ценными бумагами более трех лет, ИИС, вычетов по затратам на образование и лечение — недостаточно для стимулирования социальных расходов?
— Все они не особенно работают, потому что у нас большинство населения просто не имеет значительных социально неориентированных трат. Как сказал наш президент в послании Федеральному Собранию, в ближайшие три года мы должны решить проблему увеличения темпа экономического роста до пяти-семи процентов в год. Если мы не хотим оставаться в рецессии, то должны заинтересовать население тратить то, что оно зарабатывает, либо как социально ориентированные расходы, либо как вложения в реальную экономику. Необходимо создать эффективный налоговый механизм в рамках системы подоходного налогообложения граждан, который переориентирует население на социально значимое или инвестиционное вложение своих доходов.
