Градус гражданской войны на Украине ощутимо пополз вверх. По накалу огневого противостояния по всей линии фронта ситуацию уже можно сравнивать со временами дебальцевской операции в январе—феврале 2015 года. А такого массированного обстрела центральных районов Донецка жители не помнят с начала конфликта. Стороны применяют всю номенклатуру вооружений: орудия калибра 122 мм и 152 мм, минометы 120 и 82 мм, РСЗО «Град» и «Ураган», а также, предположительно, установки «Точка-У», «Пионы» и «Смерчи» — в общем, все, что должно быть отведено от линии фронта согласно Минским договоренностям.
Сильнее остальных достается городам Донецк, Макеевка, Ясиноватая и Докучаевск. Счет жертв среди военных и мирных жителей идет на десятки. К концу минувшей недели главную интригу составили две неопределенности: начнется ли генеральное наступление одной из сторон с существенными территориальными приобретениями, а также останутся ли актуальными неисполняемые соглашения по «Минску-2».
«Ползучее» наступление
Украинская сторона уже несколько недель раскачивала фронт, усиливая огневой контакт с войсками народных республик и «поджимая» так называемую нейтралку — это ничейная зона между позициями сторон, которую сложно контролировать физически из-за угрозы артиллерийских и снайперских обстрелов. Пользуясь слабым сопротивлением ополченцев ввиду Минских соглашений, украинцы начали занимать «ничейные» земли, а для общественности и СМИ вбросили тезис о «ползучем наступлении», как о стратегии постепенного возвращения украинской земли. Недавно подобную активность ВСУ демонстрировали на севере от Дебальцево на Светлодарской дуге.
«Кратко и без подробностей. На Светлодарской дуге у нас “чуток” новых позиций появилось. Наши очень постарались и, самое главное, все сделали тихо. Сепары только потом обо всем догадались, активизировались, но было уже поздно», — сообщил на своей странице в фейсбуке волонтер Юрий Мысягин. А 1 февраля заместитель министра обороны Украины Игорь Павловский в эфире телеканала «112 Украина» признался: «На сегодняшний день, как бы оно ни было, но метр за метром, шаг за шагом наши ребята героически продвинулись вперед».
Тактика ВСУ по сокращению «нейтральной» зоны вряд ли прошла незамеченной для военного руководство ЛДНР. Обычно разрыв между позициями сокращает сторона, которая обеспечивает наиболее благоприятные позиции для грядущего наступления. Тем более это опасно в конфликте на Донбассе, где нет сплошной линии фронта, а оборона строится с опорой на отдельные укрепленные позиции («опорники»), между которыми устанавливаются минные заграждения, а координаты пристреливает артиллерия. Она же является главным сдерживающим фактором в случае выдвижения пехоты и бронетехники. Если же расстояние между сторонами сокращается, эффективность огневого поражения падает — артиллеристы не рискуют стрелять, опасаясь «дружественного огня». Наступающие силы получают преимущество для внезапного и сильного удара сконцентрированным мобильным «кулаком» на конкретном направлении. Именно поэтому подобная тактика в Авдеевке обернулась для ВСУ сильным массированным ответным ударом артиллерии и РСЗО народных республик, который, по сути, стал точкой бифуркации для военной эскалации на Донбассе.
Кому посвящен кровавый спектакль
Время для активизации военных действий было выбрано, очевидно, не случайно. Уже с 26 января начались серьезные обстрелы в Авдеевке. Спустя два дня должен был состояться первый полноценный телефонный разговор Дональда Трампа и Владимира Путина, а на начало минувшей недели был намечен визит Петра Порошенко в Германию. Кроме того, Украина председательствует в Совбезе ООН, а значит, внимание к войне обеспечено на самом высоком международном уровне.
За несколько дней ситуацию раскрутили до полномасштабного контакта с использованием всех средств огневой поддержки — градов, минометов, артиллерии больших калибров. Снаряды полетели в жилые кварталы, в глубине которых оборудованы огневые позиции сторон. Традиционной мишенью стали объекты социальной инфраструктуры. Впервые за годы войны Украина объявила чрезвычайное положение в прифронтовой зоне, раструбила о гуманитарной катастрофе и приступила к «эвакуации» жителей из Авдеевки — по сообщению с мест, фиктивной. Петр Порошенко «прервал» свой визит в Германию, хотя, по информации с президентского сайта, все же успел провести там все запланированные встречи, в том числе с Ангелой Меркель, которая, безусловно, в курсе ситуации на Донбассе.
Этот кровавый спектакль приурочен к геополитической паузе, возникшей после прихода к власти в США Дональда Трампа. Украина, по сути, была выключена из переговорного процесса, поскольку давно стала обузой для Запада и в финансовом, и в политическом, и в моральном отношении. В состоянии «вялотекущего» военного конфликта она вряд ли была значимой картой и в рукаве Владимира Путина перед предстоящей торговлей за интересы по линии Россия—США. Занятно, что и Европе тлеющая Украина была невыгодна, тем более что в треугольнике РФ—ЕС—США она, по сути, оставалась единственным актуальным активом. Другое дело, когда война из позиционной фазы переходит в активную. Вот тогда уже можно вспомнить и про Крым, и про Минские соглашения, обвинив Россию в их срыве, и про санкции.
В целом все было разыграно как по нотам. А простые солдаты стали пешками в этой игре. Ведь, по большому счету, за два года действия второго Минского соглашения линия фронта не двигалась. Стороны прекрасно знают позиции друг друга, фронт максимально укреплен, особенно в пригородах Донецка в плотной жилой застройке. Разведке досконально известны и численность гарнизонов, и места дислокации резервов, потенциал и скорость их развертывания на передовой. В итоге массированное применение артиллерии по известным координатам приводит к многочисленным жертвам, но не грозит территориальными потерями без подвода резервов и определения главного вектора прорыва.
Проблема в том, что именно так сегодня разворачиваются события. Стороны подвозят резервы, подгоняют тяжелое вооружение. Солдаты и командиры давно вызваны из отпусков и увольнительных. Украинцы ведут скрытую мобилизацию резервистов с опытом военных действий. С Яворского полигона на Донбасс переброшены нескольких сотен единиц бронетехники. Миссия ОБСЕ в очередной раз расписывается в своей неэффективности, по сути, сопровождая танки ВСУ в Авдеевку. Однако потенциальных ударов украинцев не стоит ждать здесь, на укрепленном северо-западе Донецка. Скорее гипотетическое наступление может начаться на юге, в районе Широкино или на севере Дебальцево, где местность более открытая.
А вот ожидать стремительного прорыва войск ЛДНР не приходится. И дело не только в Минске. Украинская группировка по всей линии соприкосновения насчитывает порядка 80 тыс. солдат и офицеров (при возможности увеличить эту цифру до 150 тыс. человек при быстрой мобилизации). Ополчение располагает примерно вдвое меньшими силами. Для обороны этого должно хватить; кроме того, серьезный провал фронта будет купирован «северным ветром». Но занимать новые территории воины республик пока не в состоянии.
Следует также учесть неидеальное состояние украинских войск. Конечно, огромные деньги, выделенные из дырявого бюджета страны на обновление армии, а также денежная и материально-техническая помощь союзников серьезно укрепили ВСУ после разгромов и окружений 2014–2015 годов. Но в целом о глубокой модернизации армии речи не идет. Деньги разворовываются, техника в основном старая, ощущается нехватка патронов и особенно снарядов крупных калибров. Отмечается и низкий моральных дух украинских солдат, которые, рискуя жизнью на передовой, получают примерно 6000 гривен в месяц, это около 13 тыс. рублей. Сказывается и обстановка позиционной войны. В прошлом году небоевые потери ВСУ (от самострелов, пьяных отравлений, наркотиков, неуставных отношений и так далее) превысили «боевые» на 10% (свыше 250 человек — и это только официальные данные). Вряд ли в войсках ЛДНР обстановка сильно лучше, но все же командованию республик удается держать дисциплину на относительно высоком уровне, а на передовой остаются по-прежнему мотивированные части.
В общем, многочисленные факторы указывают, что предпосылок для успешного наступления украинских войск не так уж много. Серьезная война не выгодна и западным кураторам киевского режима — ни Европе, ни тем более США. Тем не менее попытка глубокого прорыва ВСУ именно сегодня чрезвычайно высока, поскольку объясняется сложной внутриполитической и экономической обстановкой на самой Украине.
Внутренние угрозы на Украине
Предположение, что Петр Порошенко с помощью военной эскалации хочет «прощупать» реакцию Вашингтона и нового руководства Белого дома, лежит на поверхности. А если удастся спровоцировать ополчение на контрнаступление и обвинить Россию в агрессии, это вовсе изменит геополитический расклад для Киева. При этом любая успешная операция ВСУ, пусть и «надутая» медийным образом, чрезвычайно своевременна и для внутреннего пользователя, рассерженного экономическим кризисом, ростом тарифов и цен, коррупцией и политической нестабильностью.
Казалось бы, еще год назад позиции Порошенко серьезно укрепились: он подавил политических и экономических оппонентов, консолидировал под своим контролем армию и другие силовые ведомства, добился замедления экономического спада, набрал кредитов МВФ и отбился от Минских соглашений, чем на время утихомирил националистов. Однако параллельные политические процессы в нестабильной стране и разнузданная коррупция постепенно расшатали президентский авторитет. От правительства предпочли дистанцироваться даже «европейские реформаторы». Министр экономического развития и торговли Украины литовец Айварас Абромавичус ушел в отставку в начале 2016 года, «чтобы не быть ширмой для откровенной коррупции». Чуть позже, превозмогая нелюбовь к России, в оппозицию Порошенко перешел губернатор Одесской области Михаил Саакашвили, также обвинивший киевские власти в коррупции. Теперь он требует досрочных выборов, и в местном политикуме не одинок в своем желании. Не дремлет вечный претендент на президентский пост Юлия Тимошенко, которая уже успела провести неофициальную встречу с Дональдом Трампом. Порошенко, в свою очередь, испортил отношения с новым американским президентом еще во время избирательной кампании в США, «слив» Хиллари Клинтон компромат на Пола Манафорта, главу предвыборного штаба Трампа (по неподтвержденной информации, Манафорт получил 12,7 млн долларов из «черной кассы» Партии регионов Виктора Януковича). Трампу пришлось отправить коллегу в отставку.
Становится очевидно, что обновленный Белый дом вряд ли будет делать ставку на Порошенко. В связи с этим давление на президента усилила и украинская «внутримайданная» оппозиция, которая все громче требует досрочных парламентских, а затем и досрочных президентских выборов. Недавно депутат Юрий Бублик заявил, что он и несколько его коллег планируют выйти из коалиции «Блок Петра Порошенко». Таким образом, в ней останется немногим меньше необходимых 226 депутатов, то есть развал коалиции станет фактом и придется проводить новые выборы. Этот сценарий Порошенко необходимо предотвратить любой ценой. Возможно, не «маленькой победоносной войной», но серьезной угрозой новой «российской агрессии», при которой, как заведено на Украине, общество и элита «обязаны» сплотиться вокруг президента и не задавать лишних вопросов.
Взаимовыгодная торговля
Есть еще одно важное обстоятельство, которое указывает на возможность перехода позиционной войны на Донбассе в активную стадию с территориальными претензиями. Дело в том, что линия фронта еще в 2014 году была определена задачей сохранения хотя бы части традиционной хозяйственной деятельности в этом регионе. Именно в Кремле принималось решение, на каких рубежах остановить победное августовское наступление ополченцев, на основе многосторонних закулисных переговоров, в том числе с украинским крупным бизнесом, прежде всего, с Ринатом Ахметовым. Необходимо было не только перевести конфликт в «спящую» стадию, но и сохранить на территориях с сильно разрушенной инфраструктурой оставшиеся производственные цепочки, дабы обеспечить местных жителей работой, а власти — налоговыми поступлениями.
За минувшие три года линия фронта на Донбассе (за исключением Дебальцево) устоялась не только благодаря Минским соглашениям, но и вследствие экономической активности разного уровня, как местных жителей, так и мелкого, среднего и крупного бизнеса. Эта «серая зона» со всеми минусами в виде контрабанды и поборов на блокпостах тем не менее позволила населению не умереть с голода, а наработанные связи крепко сковали позиции сторон даже эффективнее политических соглашений.
Донбасс продолжал хозяйственную деятельность, оставаясь интегрированным в украинскую экономику. Линия фронта лишь формально разделила производственные цепочки горно-металлургического комплекса юго-востока Украины, состоящие из добычи угля и железных руд, предприятий по переработке угля в коксующийся уголь, по обогащению руды и самих металлургических предприятий. На подконтрольных ополченцам территориях оказались не только уголь и руда, но и металлургические комбинаты, например Енакиевский металлургический завод. Продукция в итоге продолжала идти на экспорт, прежде всего через мариупольские порты.
Даже если ополченцам удалось бы взять под контроль территории, на которых расположены другие предприятия, и получить полный цикл производства металла, это не решило бы экономических проблем непризнанных республик, а напротив, усугубило бы их. Страны-импортеры, среди которых Болгария, Венгрия, Германия, Египет, Колумбия, Литва, ОАЭ, Польша, Румыния, Саудовская Аравия, Словакия, Турция, Хорватия, Чехия, Эстония, отказались бы от этой продукции из-за отсутствия украинских сертификатов. Это грозило экономической катастрофой для региона.
Таким образом, сложилась ситуация, которая устраивала всех: жители ДНР и ЛНР имели работу, Украина получала сырье для предприятий, налоги и валютные поступления от экспорта металла, а владельцы этих предприятий сохраняли свою бизнес-империю. Поступление валютной выручки от реализации металлопродукции в 2016 году составило 7,2 млрд долларов, а в довоенном 2013-м (при более высоких ценах на метал) — 14,3 млрд долларов.
Кроме того, значительная часть электроэнергии востока Украины вырабатывается на теплоэлектростанциях (ТЭС), работающих на донбасском угле. Киев в 2016 году закупил с территорий ДНР и ЛНР 9,2 млн тонн угля антрацитовой группы. Такая на первый взгляд нелогичная кооперация противников, каждый из которых, по сути, спонсировал войну против себя, определялась экономикой и внешними условиями. Энергогенерирующие компании Украины просто не могут обойтись без угля марки А — антрацита. Казалось, можно приобрести уголь в другом месте, несмотря на более высокую цену, что и сделала Украина еще в 2014 году, закупив уголь в ЮАР на 30 млн долларов. Единственным недостатком этой успешной сделки было то, что южноафриканский уголь не горел на украинских ТЭС, технологически настроенных на уголь Донбасса. Предприятия же Донецкой и Луганской областей могут предложить свою продукцию (и уголь, и кокс, и металл) только Украине. Россия и Казахстан в ней просто не нуждаются, так как имеют аналогичные производства.
Предприятия, расположенные на подконтрольных ДНР и ЛНР территориях, отправляли свою продукцию через линию фронта, платили налоги киевским властям (а параллельно и народным республикам) и взамен получали электричество, товары и деньги. Только в 2016 году компании, имеющие активы на неподконтрольной Киеву территории, заплатили 31,6 млрд гривен налогов — это около 1,2 млрд долларов США.
Однако сегодня сложилась ситуация, когда такая производственная кооперация оказалась под угрозой из-за серьезных внутриэлитных разногласий на Украине и банальных попыток «отжать» бизнес. Конечно, это мог быть лишь один из факторов военной эскалации на Донбассе, но в итоге именно он предопределил ситуацию, когда изменение линии фронта может быть выгодно некоторым украинским бизнесменам.
Борьба за донецкие активы
Крупнейшими владельцами предприятий, которые находятся как на территории ДНР и ЛНР, так и на территории, подконтрольной Киеву, и составляют единые производственные цепочки, являются группа «Метинвест» и корпорация «Индустриальный союз Донбасса» (ИСД). 50,1% акций ИСД принадлежит российским инвесторам, а 49,9% — в равной доле украинским олигархам Олегу Мкртчану и Сергею Таруте (последний руководил Донецкой областью со 2 марта по 10 октября 2014 года). Группой «Метинвест» владеют два других украинских олигарха — Ринат Ахметов, богатейший человек Украины (71,24% акций) и Вадим Новинский (23,76%).
Нельзя сказать, что дела у владельцев местной промышленности шли хорошо. Из-за военных действий многие предприятия работали с перебоями, в лучшем случае испытывая недостаток в электроэнергии или сырье, а иногда просто попадая под обстрел. В результате группа «Метинвест» в 2014 году сократила чистую прибыль в два с половиной раза по сравнению с 2013 годом — с 392 до 159 млн долларов. В 2015 году «Метинвест» не смог выплатить долг держателям евробондов, но смог договориться с инвесторами о реструктуризации задолженности на 1,153 млрд долларов, а общий долг компании оценивается в 3 млрд долларов. Долги ИСД, по разным оценкам, составляют от 4 до 7 млрд долларов. Кроме войны на результатах хозяйственной деятельности негативно сказалось падение цен на сырье, которое началось в 2014 году.
Тем не менее обе бизнес-империи по-прежнему представляют собой лакомый кусок, особенно если кто-то рассчитывает получить его бесплатно. Получать что угодно бесплатно на Украине может любой человек, при условии что он занимает должность президента (так уж повелось). Последний майдан был вызван как раз злоупотреблением этой привилегией Виктором Януковичем и страстным желанием организаторов майдана самим воспользоваться административным ковшом. Ярким примером может служить украинский олигарх Игорь Коломойский, который помогал Петру Порошенко удержать власть, но в результате лишился значительной доли собственности, разочаровался в «защите Родины» и вернулся в Европу. Решая внешние и внутренние политические задачи, Порошенко, как говорят, не забывает и о бизнесе. Не питающий сантиментов к своим бывшим соратникам, президент тем более не побрезгует собственностью бывших спонсоров «Партии регионов». Депутат Верховной рады Александр Онищенко, который бежал с Украины в Лондон после возбуждения против него уголовного дела, недавно разоткровенничался с журналистами о коррупционной деятельности президента. В частности, он заявил, что еще в 2014 году Порошенко пытался забрать у Ахметова компанию «Нефтегазодобыча», а позже, когда это не удалось, требовал взятку в 200 млн долларов за снятие ареста со счетов компании. Так что подозрения в отношении непомерных амбиций Петра Порошенко отнюдь не беспочвенны.
Тем более что незадолго до военной эскалации некие активисты, называющие себя «ветеранами АТО», объявили о начале масштабной блокады Донбасса и перекрыли железнодорожное сообщение между Украиной и непризнанными республиками. Очевидно, что в первую очередь такие действия нанесут удар по промышленным предприятиям «Метинвеста» и ИСД. Естественно, страдает и вся экономика страны. Премьер-министр Украины Владимир Гройсман напомнил, что «углю из Донбасса пока нет альтернативы». При этом, как и в случае с транспортной и энергетической блокадой Крыма, власти Украины заявляют о незаконности этих действий, но не предпринимают попыток их пресечь.
Развернувшиеся боевые действия в Авдеевке еще сильнее подорвали металлургический бизнес на востоке Украины. Остановил свою работу Авдеевский коксохимический завод, принадлежащий «Метинвесту». Одно из крупнейших предприятий Украины, металлургический комбинат «Азовсталь», также принадлежащий «Метинвесту», тоже на грани остановки.
Как долго владельцы донбасских империй смогут держать на плаву свои предприятия в таких условиях, неизвестно, но можно легко предположить, кому они достанутся в случае банкротства. Какие убытки понесет при этом вся экономика Украины, сколько людей могут остаться без работы, отопления и электроэнергии, похоже, мало волнует бизнес-стратегов из Киева.
