«Граница Англии проходит не по Ла-Маншу, а по Рейну», — заявил министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен в 1926 году, когда над Европой уже дули ветры будущего урагана Второй мировой войны. И сейчас, в эпоху борьбы против не менее (а возможно, даже более) опасного врага, чем Гитлер, — международного терроризма — южная граница России проходит по Амударье и в Памире, вдоль границ между среднеазиатскими республиками и Афганистаном. Речь, безусловно, идет не о суверенных границах России, а о зоне ее ответственности.
Да, пять государств Средней Азии (Казахстан, Туркмения, Узбекистан, Киргизия и Таджикистан) вот уже более двадцати лет развиваются самостоятельно и вольны сами выбирать свой путь. Однако их выбор прямо влияет на судьбу России, ведь от благополучия в этих странах зависит стабильность, а в лучшем случае и благополучие Поволжья, Сибири, Кавказа и других российских земель. Именно поэтому Кремль не может бросить на произвол судьбы эти страны, пытается стимулировать их развитие и тратит на них серьезные средства, ну и, наконец, приглашает их в проект евразийской интеграции. «У нас есть русский язык, который является языком общего общения, межгосударственного общения <…> Затем у нас есть общая инфраструктура: транспортная, сеть дорожная, железная дорога, энергетическая инфраструктура», — говорил Путин. Не использовать это «было бы просто глупо на фоне того, что в мире происходит», — считает президент.
Собственно, февральское турне Путина в регион затевалось именно для углубления интеграционных процессов. Из пяти стран российский лидер не посетил лишь две: Туркмению (ибо визит еще согласовывается и, судя по заявлениям представителей администрации президента, скоро состоится) и Узбекистан (президент которого Шавкат Мирзиёев скоро сам прилетит в Москву). Зато прилетел к союзнику Нурсултану Назарбаеву, а также проинспектировал два самых проблемных государства — Таджикистан и Киргизию.
Казахстанские партнеры
Инспектировать Казахстан нет нужды — на сегодня это самая развитая страна региона. Не только в экономическом плане, но и в политическом. А вот обсудить есть что.
Будущее Казахстана пока обсуждать смысла нет. Да, «вечный» президент Нурсултан Назарбаев начал реформировать систему государственного управления. Конечно, речь не идет о демократизации по западному образцу. «Реформу в Казахстане проведут так, чтобы не допустить распыления властных полномочий», — уверена профессор МГИМО Елена Пономарева. Казахстан останется президентской республикой. Задача президента — создать эффективный институт парламента, который будет обладать собственными полномочиями и легитимностью, а также добиться некоего консенсуса внутри элит. Москва очень надеется, что это обеспечит мирный транзит власти после ухода Назарбаева, который, как надеются в Москве и в Астане, состоится нескоро.
А пока что Путин прилетал в Казахстан покататься на лыжах с 76-летним коллегой, а заодно и сверить часы по внешней повестке дня: ни для кого не секрет, что Казахстан — важный партнер России в международных делах. Прежде всего, конечно, в Средней Азии. Нурсултан Назарбаев —один из локомотивов евразийской интеграции, а кроме того, он позиционируется как некий противовес российскому доминированию в блоке, гарантируя, по крайней мере официально, что ЕАЭС не превратится в СССР 2.0. Ну а заодно берет на себя решение части региональных проблем. Не случайно, например, свой первый государственный визит за рубеж узбекский президент Мирзиёев совершит именно в Астану.
Помогает Казахстан и в глобальных вопросах. Именно в Астане проходят мирные межсирийские переговоры, на которых, по словам Путина, «создан механизм контроля за прекращением огня, а это, собственно говоря, самое главное, самый главный фундамент, который дал возможность продолжить женевские переговоры». И конечно, Москва рассчитывает на новые вклады. «После освобождения Пальмиры ожидаем нового витка переговоров, возможно, непубличных. Есть что согласовать», — сказал «Эксперту» глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович. Учитывая, что исламисты и светские боевики усиленно режут друг друга, возможно, следующие переговоры в Астане (которые ведутся со светскими боевиками) станут гораздо более успешными и конструктивными, чем и без того неплохие предыдущие.
В целом же переговоры Путина с Назарбаевым были сравнительно простыми. По крайней мере, по сравнению с тем, что ожидало российского президента в двух других пунктах турне.
Таджикские проблемы
Таджикские власти очень рассчитывают на российскую помощь. Ведь сами они практически не занимаются внутренними проблемами — не до того.
В Душанбе сейчас идет серьезный внутриэлитный конфликт — президент Эмомали Рахмон занимается укреплением власти своей семьи (с середины января 29-летний сын президента Рустам Эмомали — самый молодой генерал на пространстве СНГ — стал мэром столицы) и преследованием оппозиции. В частности, добивает руководство некогда самой влиятельной оппозиционной силы — Партии Исламского Возрождения Таджикистана (ПИВТ), называя ее чуть ли не союзником ИГ. В итоге все более недовольный народ ищет справедливости и заработков в других краях. При этом, по словам одного из бывших лидеров ПИВТ Хикматулло Сайфуллозоды, ни один из граждан Таджикистана, примкнувших к экстремистам, не был «выходцем из медресе в Пакистане, Йемене или другой исламской стране». Все они уехали туда из-за безнадежности и несправедливости дома.
Москву категорически не устраивает ситуация в стране, но понятно, что заставить Эмомали Рахмона пойти на компромисс с оппозицией невозможно (прошли те времена, когда скромный директор совхоза из Кулябской области носил плов уважаемым людям и благодарил их за то, что они назначили его президентом страны). Путину приходится работать с тем, кто есть, и помогать Таджикистану по мере сил и возможностей.
В ходе визита Путина в Таджикистан стороны говорили о формах этой помощи. Так, Россия намерена поддержать таджикский экспорт — Путин пообещал создать льготные условия для доступа местной плодоовощной продукции на российский рынок. Вопрос крайне актуален, хотя бы для выправления торгового баланса: удельный вес импорта в общем объеме товарооборота между Таджикистаном и Россией составляет почти 94,9%. Однако главная статья доходов Таджикистана не черешня и виноград, а трудовые мигранты. В России работает около миллиона таджиков, и они ежегодно переводят домой около двух миллиардов долларов (треть ВВП республики). И Владимир Путин согласился увеличить это число за счет амнистии тех жителей Таджикистана, которых выдворили из страны за нарушение условий пребывания и не пускают назад. Речь идет примерно о 200 тыс. человек — «студентов и каких-то других категорий граждан, которые не совершали никаких административных правонарушений и не были вовлечены ни в какую противоправную деятельность», — пояснил первый вице-премьер Игорь Шувалов.
Москва согласилась не только пустить новых гастарбайтеров, но и учить их в Таджикистане. Кремль пообещал построить в южной республике 20 новых русских школ. «Школы будет содержать Таджикистан. Но сама материальная инфраструктура будет создаваться за счет бюджетных инвестиций Российской Федерации», — пояснил Игорь Шувалов. Речь, конечно, идет не только о процессе обучения молодых таджиков русскому языку, но и о продвижении элементов «мягкой силы», с которой у РФ традиционно проблемы. По сути, «российская идея» из-за недофинансирования, недостаточной сформулированности и элементарного невнимания серьезно проигрывает на постсоветском пространстве сильным конкурентам в лице евроатлантизма или исламизма.
Наконец, Путин и Рахмон обсудили безопасность Таджикистана. Если на западном направлении все более или менее стабилизировалось (Душанбе начал процесс нормализации отношений с Ташкентом, и между сторонами впервые за двадцать пять лет началось регулярное авиасообщение), то на южном до сих пор неспокойно. Афганцы спят и видят, как отомстить Рахмону за то, что он поддерживал таджикских полевых командиров на территории Афганистана. И если экстремистам удастся вторгнуться в Таджикистан, то могут запылать не только вотчина Рахмона, но и соседние территории. А спасать их тоже придется Москве.
Киргизские выборы
В Киргизию Путин приехал наводить спокойствие. И не допустить очередной революции — политической или уличной.
2017 год в стране пройдет под знаком президентской кампании, которая завершится выборами в ноябре. И речь идет не о банальной операции «преемник». «Нынешний президент Алмазбек Атамбаев не только не примет в них участие, но и уже заявил, что по их итогам в стране может смениться вся власть. То есть вместе с ним может уйти и его окружение» — говорит Никита Мендкович. В результате в стране уже начались уличные протесты, акции и посадки. По обвинению в коррупции и угрозе убийством арестовали, в частности, лидера одной из крупнейшей оппозиционной партии «Атамекен» Омурбека Текебаева.
Для Москвы главное, чтобы в ходе предвыборной кампании произошло два «не»: не ставился под сомнение «евразийский выбор» Киргизии и на фоне грызни между мейнстримными кандидатами не произошло революции силами евроатлантистов.
Чисто теоретически никто ставить под сомнение евразийский выбор и не должен. Все прекрасно понимают, что отказ от евразийской интеграции закрыл бы для Киргизии важнейшие для нее рынки ЕАЭС. Да и, как верно отметил президент Киргизии Алмазбек Атамбаев, «куда нам интегрироваться — в Афганистан?» Тем более что страна уже почувствовала пользу от ЕАЭС. Облегчение условий работы для киргизских трудовых мигрантов привело, по словам главы Центральноазиатского института по развитию Алибека Тусупбекова, к двадцатипроцентному увеличению денежных поступлений от них. Кроме того, Российско-киргизский фонд развития (который финансирует в основном мелкий и средний бизнес) с капиталом 500 млн долларов уже реализовал более 600 проектов на территории республики.
Однако некоторые представители власти (в том числе из администрации президента Киргизии) критикуют ЕАЭС. В основном потому, что не хотят отвечать перед народом за растрату средств. Например, власти «не использовали двухлетние каникулы ЕАЭС по решению юридических проблем. Не запустили сеть сельхозлабораторий, которые могли бы позволить киргизской продукции выйти на рынок Евразийского союза. Деньги на это Россией и евразийскими структурами были даны, однако процесс до сих пор не завершен», — поясняет Никита Мендкович. Собственно, из-за этого Киргизия не может в полном объеме экспортировать свою сельхозпродукцию на рынки Казахстана и России. Путин обещал проблему решить и денег снова дать, а Атамбаев заявил, что благодаря «помощи братской России» все вопросы будут сняты до конца года.
Что же касается революций, то Атамбаев говорил, что за двумя первыми стоял он и третью без него организовывать никто не будет. «Никто не полезет на заборы», ибо хватит уже, «надо работать». Однако с ним могут не согласиться западные фонды (которые активно работают в Киргизии) и некоторые западные лидеры (рассчитывающие через смену вектора Киргизии не только подорвать евразийский проект России, но и создать проблемы на китайских границах. В какой-то степени превентивной мерой тут был как раз арест Текебаева: «Его рассматривали как возможного единого кандидата от наименее представленных в парламенте оппозиционных групп, прежде всего прозападных. Не случайно у него тесные отношения с бывшим президентом Розой Отумбаевой, считающейся прозападной фигурой, имеющей тесные связи с американской Демократической партией в Вашингтоне».
Дабы минимизировать проблемы, киргизские власти должны выставить сильного кандидата, и, по некоторым данным, его смотрины и были одной из целей визита Путина в Киргизию. Хотя в Кремле, конечно, это отрицают.
