Стратегия экономического развития, подготовленная Столыпинским клубом, едва появившись, стала объектом откровенных искажений и стандартных обвинений. Это не удивительно: ее авторы предлагают подход принципиально иной, чем тот, которого придерживается ЦСР во главе с Алексеем Кудриным.
Основное различие известно: Столыпинский клуб за рост экономики — и за его стимулирование, ЦСР — за стабильность и за то, чтобы ничем ее не колебать. Но если смотреть глубже, то программа Столыпинского клуба опирается на созидательную базу. Вряд ли хоть кто-то из жителей страны не согласится с тем, что нам все еще много чего не хватает: ровных дорог, современных, удобных и теплых домов, надежных и дешевых товаров, роботов самых разных видов, станков, вкусных продуктов, наконец. Сторонники стабильности не интересуются всем этим — они лишь пугают дешевизной нефти, высокой инфляцией и большим госдолгом. Столыпинский клуб предлагает свой ответ на вопрос, что надо сделать, чтобы в нашей экономике появлялось все больше и больше новых производств, которые дадут нам все, что нужно, смогут конкурировать по цене и качеству и в конечном счете улучшать нашу жизнь. У сторонников стабильности в выигрыше почему-то всегда оказываются банки. Столыпинский клуб пытается сделать бенефициаром реформ бизнес, а вместе с ним и граждан.
Основные пункты программы Столыпинского клуба: масштабное стимулирование роста за 1,5–1,7 трлн рублей, в том числе докапитализация институтов развития и создание новых, рефинансирование Центробанком коммерческих банков под проекты. Государственное содействие как минимум 100 якорным проектам, которые дадут мультипликативный эффект для развития экономики, создание в регионах промышленных и сельскохозяйственных кластеров.
Бюджетный дефицит до 3% ВВП, госдолг до 30–35% ВВП, снижение ключевой ставки ЦБ до уровня «инфляция + 2%», поддержание умеренно низкого курса рубля, налоговые каникулы для новых производств и предел в 35% от коммерческой прибыли для налогов, вычеты для нового оборудования. Все это позволит, по расчетам Столыпинского клуба, удвоить темпы роста ВВП к 2035 году — или даже утроить, при хорошем раскладе.
Основные пункты стратегии «Эксперту» прокомментировал глава Партии роста и лидер Столыпинского клуба Борис Титов.
— Какова доказательная база подготовленной стратегии — кто проводил расчеты, на каких экономических концепциях она базируется?
— «Стратегия роста» —симбиоз труда бизнесменов-практиков из «Деловой России» и ученых с мировым именем. С нами работали специалисты Финансового университета при правительстве РФ, Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, ИМЭМО РАН и еще нескольких не менее авторитетных академических учреждений, а кроме того, частных консалтинговых компаний PricewaterhouseCoopers, Strategy Partners Group, ВЭБа и других.
Преодолевая кризис 2008–2009 годов, все развитые страны выбрали, в общем-то, одно и то же стратегическое решение. Это активная политика государства, направленная на то, чтобы не остановились инвестиции. Мягкая денежно-кредитная политика и стимулирование развития. Государство должно инвестировать в экономику, чтобы создавать новые источники дохода. И это единственная верная тактика. Нельзя сидеть и дожидаться, когда все окончательно остановится, нужно включать форсаж и вырываться из затягивающей воронки. У нас сейчас именно такой момент — критический и для государства, и для бизнеса. Если не будем расти, мы отстанем, провалимся, и надолго, может быть, даже навсегда. Через это проходили многие, в том числе западные страны. И там именно взгляд бизнеса повлиял на то, как изменилась политика государства. У нас она пока не изменилась, но мы рассчитываем, что изменится в ближайшее время.
— В чем отличие роли, которую Столыпинский клуб отводит институтам развития, от той, которую они играют сейчас: почему в вашем варианте они смогут эффективно работать и влиять на экономический рост?
— Те институты развития, которые мы предлагаем дофинансировать, показали свою эффективность. Возьмем хотя бы Фонд развития промышленности: возвратность выданных кредитов — сто процентов, и все деньги пошли в дело. Но капитал ФРП всего 40 миллиардов рублей, в том время как заявок на кредиты сегодня у него больше чем на 600 миллиардов.
Кроме того, нужно запустить новые специальные инструменты рефинансирования кредитов ЦБ РФ в системе проектного, торгового финансирования. Их сейчас просто нет в России как институтов. Мы предлагаем использовать средства, выделенные по закону 1044-ФЗ, на реальное проектное финансирование.
— Что вы предлагаете сделать с ключевой ставкой ЦБ и, шире, с реальными ставками, которые он поддерживает?
— Конечно же понижать. Уровень инфляции (5,4 процента в 2016 году) и инфляционных ожиданий позволяет говорить, что реальная процентная ставка в течение прошлого года была завышена как минимум на два процентных пункта. При текущем объеме кредитной задолженности (20 триллионов рублей у юрлиц и 10,5 триллиона у физлиц) переплата составила примерно 400 и 210 миллиардов рублей соответственно. В 2016 году из экономики было искусственно изъято как минимум 600 миллиардов рублей. Мы недосчитались самое меньшее полутора процентов роста ВВП.
Борьбу с инфляцией, во имя которой ЦБ не идет на снижение ставки, нужно вести по-другому. У нас не инфляция спроса — ее лечат иссушением денежной массы, у нас инфляция издержек. Упавший курс, тарифы естественных монополий вносят в нее огромный вклад, не говоря уже об остальных издержках бизнеса. В нашей программе есть конкретные меры, ведущие к уменьшению издержек, а значит, и к успеху в борьбе против роста цен.
— Какой курс рубля имеется в виду под «умеренно низким»?
— Шестьдесят пять — семьдесят рублей за доллар. На первом этапе восстановления роста умеренно низкий курс необходим, это стимул для развития отечественной промышленности. Но еще важнее стабильность этого курса. Скачки рубля, его резкий обвал — тяжелейший удар, одна из главных проблем бизнеса. И государство должно применять все средства для борьбы с волатильностью рубля. Когда экономика вернется к устойчивому росту — но только тогда! — курс рубля должен будет постепенно приходить в соответствие с паритетом покупательной способности.
