На удивление тихо, почти без всплеска канула в Лету чудесная история с гигантским счётом, выставленным Америкой Германии. Напомню: во время встречи с приехавшей в Вашингтон канцлером Меркель президент Трамп вручил ей «счёт за услуги НАТО». По мнению Трампа, Берлин задолжал альянсу за оборону Германии 375 млрд долларов. Немцы, по-видимому, опешили и не сразу нашлись с ответом. Затем некий безымянный член кабинета назвал бумагу возмутительной и заявил: «Такие требования выдвигают с целью запугать другую сторону, однако канцлер восприняла это спокойно и не собирается отвечать на провокации». И уж только потом министр обороны ФРГ фон дер Ляйен заявила, что долгов никаких нет вообще, а заодно ввернула, что намечаемое Берлином увеличение оборонных расходов до 2% ВВП «было бы неправильно связывать исключительно с НАТО», ибо у страны есть и другие траты оборонного характера. И это всё. Больше ни о гигантском долге, ни о возмутительной провокации ни с той ни с другой стороны не издали ни единого звука. Анекдот получился коротким, что удачно подчёркивает его глубину: нам в немногих словах убедительно показали и почему Европа так долго жила мирно — и что дальнейшее спокойствие ей, увы, не гарантировано.

Для Европы полвека вообще без войн и семьдесят лет без войн между ведущими державами — редкое, если не исключительное счастье. Именно долгому миру обязана она огромными достижениями послевоенной поры — это едва ли нужно специально доказывать. Равным образом не нуждается в долгом доказывании и такое простое утверждение: воцарившееся после Второй мировой войны спокойствие в Европе стало возможным — не скажу «только», но прежде всего — потому, что вопросы войны и мира были фактически изъяты из компетенции европейских стран. Две противостоящие сверхдержавы держали крышу над континентом, и если бы какая-то из опекаемых Америкой или Союзом стран захотела с кем-нибудь самочинно повоевать, её бы поставили на место прежде, чем она толком осознала бы безумное своё желание. В результате — та самая «золотая эпоха» стабильности и благополучия, которая у нас на глазах и завершается. Когда с арены сходил Советский Союз, было модно ожидать обратного — что теперь-то, после «конца истории», золотое время станет вечным. Но инерция благоденствия стала понемногу исчерпываться; как обычно, «что-то пошло не так» — чем дальше, тем больше. А тут, изволите видеть, ещё один подарок: привычная крыша от военных угроз пожелала стать существенно более платной, чем во все эти семьдесят лет. И ведь станет, если всерьёз пожелала: не призывы же союзников к атлантической солидарности заставят Трампа передумать. И весь вопрос в том, что случится тогда.

Да, европейцы по мере сил постараются увеличивать платежи — во всяком случае, поначалу. Но чтобы такая конструкция устоялась, нужно, чтобы Штаты предъявляли выполнимые требования (счёт за оказанные ранее услуги на двенадцатизначную сумму выполнимым не кажется) и делали встречные подвижки в перераспределении полномочий внутри НАТО (о чём пока и речи не было). В любом случае европейские страны получают серьёзный стимул к собственной заботе о своей обороноспособности. По поводу «счёта Трампа» немецкие СМИ довольно единодушно высказались, что требование-то, конечно, наглое, но своими силами Германия сегодня защитить себя не может: да, на «превентивную» показуху вдоль восточных границ НАТО или на необременительное участие в выездных операциях альянса бундесвера хватает, но начнись что серьёзное… Такое рассуждение не кажется бесспорным. А что «серьёзное» может в обозримом будущем начаться? На иной взгляд, реальные опасности, угрожающие той же Германии, требуют — и весьма настоятельно — наращивания не столько военной, сколько полицейской силы, ну и спецслужб. Ведь межгосударственных столкновений, для которых люди и держат армии, пока на горизонте как-то не просматривается.

Вот только руководство Германии, по-видимому, думает совсем по-другому. Указаний на то, что страна готовится к конфронтации с нами, становится всё больше — даже и помимо общих для всех западных стран разговоров об агрессивной России и необходимости её строго наказать. Так, в новой редакции «Белой книги», официального руководства по политике национальной безопасности, Россия прямо названа угрозой для безопасности ФРГ — единственное имя собственное в ряду с терроризмом, эпидемиями и бесконтрольной миграцией. Германия активно работала над созданием и финансированием жёстко антироссийских сил прежде на Украине и теперь в Белоруссии. Германия аккуратно, не слишком нажимая, поддерживает движения, стремящиеся к возвращению Кёнигсберга, — и так далее. И уже никому не кажется странным, когда власти Берлина, традиционно выражающие солидарность с жертвами террора, отказывают в моральной поддержке Петербургу после взрывов в метро. Те, кто слишком полагается на историческую память, которая-де после поражений в двух мировых войнах накрепко отучила немцев от самой мысли вновь посмотреть на нас как на врагов, увы, могут и ошибиться.

Германия, пережив военный разгром и Нюрнберг, действительно воспитала уже несколько поколений своих граждан в духе «больше никогда!», она действительно десятилетиями искренне и серьёзно кается за преступления страшных лет нацизма. Но степень покаяния, как я понимаю, очень разная: если за Освенцим покаяние шло и идёт абсолютное, то за Орадур или Лидице — существенно слабее, а уж про Хатынь и другие неисчислимые злодейства на территориях восточнее Бреста давно и не вспоминают почти. Так что когда (если) лет через двадцать-тридцать бундесвер окрепнет так, что будет дееспособен и сам по себе, неизвестно, куда он захочет направить стопы. Может, по старой памяти, и на нас. Сейчас эти предположения кажутся дикими, ведь для войны с соседями у современной Германии нет ни малейшей реальной причины. Но кто его знает, как будет через двадцать лет. Весь уклад жизни за это время должен будет поменяться; процесс это трудный, болезненный — кто угадает, от какого тогдашнего недуга война покажется исцелением. Европа слишком долго вела себя тихо, боясь строгого надзирателя, чтобы можно было поручиться за её здравомыслие и в отсутствие такового.