Последние две недели россиянам, по каким-то причинам не выключенным из информационного пространства, могло показаться, что российско-американские отношения пробили очередное дно. Президент США Дональд Трамп нанес ракетный удар по сирийской авиабазе и тем самым предал свои ценности, веру своих избирателей и любовь российских граждан, искренне видящих в нем приличного человека. Эксперты расходились во мнениях относительно причин хода Трампа (продавили враги, продемонстрировал непостоянство, проснулось ковбойство), но хором говорили, что российско-американские отношения серьезно пострадали и оттепель закончилась, не успев даже начаться. Что Трамп отказался от сотрудничества с Москвой и решил по традиции ее сдерживать.
Однако была и другая точка зрения. Ее сторонники считают, что вся история с ответом США на провокацию с химическим оружием — это лишь тактический ход Трампа для решения внутриполитических проблем. Что на данный момент он не стал жертвовать своей внешнеполитической концепцией и бомбежка никоим образом ей не противоречит. И самое главное, что решение Трампа о бомбежке сирийской авиабазы не вызовет обострения отношений с Россией. Наша страна позволила американцам нанести ограниченный и во многом показательный удар потому, что хотела избежать более неприятных и для Трампа, и прежде всего для самой России сценариев развития ситуации. И все, что произошло после этого удара, продемонстрировало правоту «оптимистической» версии, поскольку она основывалась на рационализме, а не на эмоциях, и на анализе Трампа как умного и трезвого человека, но не сумасшедшего, каким его пытаются выставить некоторые активисты с обеих берегов Атлантики.
Сказка для Трампа
История в Хан-Шейхуне — с чего, собственно, и начался этот кризис — была чистой воды провокацией, причем, как это сейчас часто происходит на Ближнем Востоке, шилась белыми нитками и огромными неровными стежками.
Достоверно известно (и это никем не оспаривается) что в городке Хан-Шейхун, который сейчас контролируется террористической группировкой «Ан-Нусра», произошло распыление химического вещества. В итоге погибло более 70 человек, сотни пострадали.
Запад и враги сирийского президента тут же заявили, что речь шла об отравляющем веществе зарин, который якобы был сброшен авиацией Башара Асада на беззащитных горожан. Эксперты и просто логически мыслящие люди тут же эту версию опровергли, причем оба ее тезиса. Во-первых, поистине страшные кадры ликвидации трагедии опровергают версию с зарином. Бегающие без химодежды люди, затрудненное, а не болезненное дыхание жертв, симптомы поражения — все показывает, что никакого зарина там и близко не было. По некоторым данным, речь могла идти, например, о применении каких-то опиатов.
Во-вторых, если речь и шла о намеренной акции, то виновных нужно искать по принципу «кому выгодно». Первое место в списке потенциальных организаторов занимает сама сирийская оппозиция, судьба которой до этой атаки была грустна и очевидна. Войска Асада наступали, принуждая делать выбор между смертью и политическим компромиссом с Дамаском, а Запад ее бросил. Буквально за несколько дней до инцидента Дональд Трамп подтвердил, что не собирается свергать Асада, поставив жирную точку на приговоре оппозиции. Ее поражение было делом времени, и единственным шансом на спасение стало действие, которое может смести фигуры с доски.
В провокации были заинтересованы и некоторые внешние силы. Саудовская Аравия, которой нужно было максимально долгое продолжение сирийской гражданской войны, а значит, было необходимо продлить жизнь франкенштейна под названием «сирийская оппозиция». Турки, которые были недовольны своим местом в ближневосточном триумвирате и могли бы за счет провокации поднять ставки для шантажа России и Ирана. Часть американского истеблишмента, желающего войны с Ираном на сирийской периферии и ностальгирующего по американскому военному присутствию на Ближнем Востоке в период Буша. Ну и, наконец, определенные круги в Иране, которым тоже нужна война с Америкой. Но в данном случае для укрепления своих позиций внутри самой Исламской Республики и недопущения победы на президентских выборах нынешнего главы государства Хасана Роухани. Не случайно кандидатом в президенты уже зарегистрировался идол всех иранских «ястребов» — Махмуд Ахмадинежад.
Но уж кто точно не был заинтересован в провокации, так это сам Башар Асад. Сирийского президента полностью устраивала расстановка фигурок на доске. Его армия наступала, его дипломаты втягивали в переговорный процесс все адекватные сирийские силы — победа официального Дамаска была делом времени. И единственное, что могло предотвратить эту победу, — морально-политический скандал наподобие того, что и произошел в Хан-Шейхуне.
Если исходить из этой логики, существуют гораздо более правдоподобные версии. В российском Минобороны говорят, что причиной трагедии стала атака сирийской авиацией складов вооружений боевиков, на которых и находилось отравляющее вещество. Причем речь может идти как о химическом оружии, так и, например, о складе героина. Другие уверяют, что речь вообще шла о намеренном распылении вещества оппозицией, чтобы подставить Асада. Однако западные элиты эти версии не принимают и (благодаря доминированию в информационной сфере западных СМИ) пытаются навязать обществу версию «Асад-зарин» как аксиому. Именно поэтому, в частности, они против объективного расследования — ведь оно превратит аксиому как минимум в теорему, а то и в гипотезу. Например, за счет того, что докажет сам факт наличия у оппозиции в провинции Идлиб химического оружия (а значит, поставит под вопрос безусловную вину Асада в любых химатаках, как будущих, так и прошлых). В результате благодаря мощи западной пропаганды версия о вине Асада стала реальностью, с которой пришлось считаться всем. В том числе и американскому президенту.
Нужно было колоть
Безусловно, Дональд Трамп прекрасно понимал расклад сил и даже без очков видел, как расходятся швы версии «асадовский зарин». Но вынужден был ее придерживаться и даже действовать в ее логике.
Проблема была в том, что американские СМИ стали позиционировать эту историю как тест на лидерство Америки, лидерство Трампа. На экранах телевизоров и на газетных страницах публиковались жуткие картинки, ужасающие истории о детях, потерявших всех родственников и надеющихся лишь на то, что маяк свободы и демократии загорится праведным огнем. И если бы Трамп его не зажег, его бы обвинили в слабости (что противоречило его имиджу «сильного лидера, который не будет миндальничать с врагами Америки», который Трамп раскручивал в ходе предвыборной кампании и вообще положил в основу своей внешнеполитической стратегии) или же в намеренном предательстве американских интересов в угоду российским. Ведь к вине Асада добавляли уже и вину России: Кремль, по мнению ряда западных СМИ, либо участвовал в организации этой химатаки, либо намеренно покрывал ошибки Асада. И если бы Трамп не отреагировал, то получилось бы, что он прикрывал своих «боссов на Лубянке». А демонстративная слабость и прикрытие Кремля (не говоря уже о сочетании этих двух обвинений) прокладывали путь к импичменту. «Мы взвесили риск, связанный с любыми военными действиями, с риском бездействия», — говорил помощник Трампа по вопросам национальной безопасности Герберт Макмастер. И риск бездействия перевесил.
С другой стороны, у действий, на которые толкали Трампа (полномасштабный военный ответ с дальнейшей военно-политической поддержкой сирийской оппозиции) были свои риски, и не меньшие, чем в случае бездействия. Во-первых, Трамп получал бы свой даже не Афганистан или Ирак, а скорее Вьетнам (поскольку воевал бы в Сирии опосредованно с Ираном и Россией). Одно дело конфликтовать с Ираном к вящему удовольствию Израиля, а другое — получать сотни гробов с американскими солдатами к вящему неудовольствию электората. Во-вторых, поддерживая антиасадовские действия без наземной операции, Трамп усилил бы врагов Асада, являющихся одновременно врагами Америки и Израиля, — тех же запрещенных в России террористов ИГ, а также Саудовскую Аравию. В-третьих, и это самое главное, вторжение США в Сирию поставит под вопрос всю модернизацию американской внешней политики, основанную на прагматичном снижении расходов и повышении эффективности. В своей внешнеполитической доктрине и инаугурационной речи президент заявил, что хочет отказаться от смены неугодных режимов бомбами в пользу смены режимов соблазном, сделать ставку на укрепление образа Америки как настоящего Града на холме, идола современного национализма. Вторжение же в Сирию вернет «бушевский» вариант внешней политики, который, собственно, и привел к перенапряжению сил и ослаблению влияния США в мире.
Именно поэтому Белый дом выбрал промежуточный удар — нанесение красивого, мужественного, но ограниченного удара без обязательств продолжать, без усиления врагов и без особого ущерба тем, кто с этим врагом борется. В ночь с 6 на 7 апреля с двух американских эсминцев было выпущено почти 60 крылатых ракет — каждая стоимостью почти полтора миллиона долларов — по базе Шайратю. Именно с этой базы, по словам Дональда Трампа, взлетел сирийский самолет с химическим оружием. Повреждения от этого красивого и очень дорогого удара оказались минимальными (было уничтожено лишь несколько объектов, а также старых самолетов, однако взлетно-посадочная полоса осталась целой), но после этого в Пентагоне заявили, что вопрос, в общем-то, закрыт. «Мы нанесли авиаудар с целью устрашения режима, дабы он снова не использовал химическое оружие», — заявил спикер оборонного ведомства Джефф Дэвис. По словам Трампа, именно это (а не свержение Башара Асада) является «жизненным американским интересом». Американский президент хоть и заявлял, что «изменил» свое отношение к сирийскому коллеге, но не возвращал на повестку дня обамовскую идею о смене режима и добавил, что в Сирию возвращать войска не собирается.
Путин в помощь
Сразу же после удара Москва, конечно, публично возмущалась. Российский президент, со слов его пресс-секретаря Дмитрия Пескова, заявил, что «этот удар не приближает нас к конечной цели в борьбе с международным терроризмом, а наоборот, создает серьезное препятствие для создания международной коалиции по борьбе с ним и эффективному противодействию этому всемирному злу». Российские эксперты говорили также о нарушении международного права, которое уже нарушалось много раз до этого, о создании прецедента с нанесением американцами удара по суверенной стране (которого не было, поскольку до Сирии США точно также бомбили Йемен и Пакистан), а также о желании все-таки Асада свергнуть.
Однако упрямые факты говорят несколько о другом. Например, о том, что минимизация ущерба была достигнута благодаря тому, что заранее предупрежденная Москва убрала с базы самолеты и большую часть персонала. Да, российские противоракетные системы молчали. Однако 36 «Томагавков» до цели не долетели не просто так, однако, судя по всему, они были все-таки сбиты российскими средствами радиоэлектронной борьбы. Не публично, в качестве реальных испытаний этих систем и как (наряду с публичным возмущением) инструмент для спасения собственного лица. Москва же обещала защитить небо Сирии – вот, частично защитила, но при этом не пошла на открытый конфликт с США через видимое для всех использование своих противоракетных систем. Все прекрасно понимают почему ракеты упали, но вину на Кремль за это никто официально не возложит, а значит и вызова публичного для США не будет.
Да, некоторые уверяют, что Кремль в ультимативной форме предупредили и дали небольшое время на то, чтобы очистить базу, однако надо понимать, что Трамп не дурак, и понимал, что Владимир Путин может ответить резким отказом и привести в действие все противовоздушные средства в Сирии, не говоря уже о нанесении ответного удара по кораблям, с которых были запущены ракеты. Не ответил, возможно, потому, что ультиматума и не было — Трамп попросил, а Путин согласился. Потому что из трех находящихся перед Трампом вариантов реакции на историю с химоружием (промолчать, вдарить и кольнуть) Путину тоже был наиболее выгоден третий. России не нужно ни свержение Трампа, ни тем более американское вторжение в Сирию и отказ Трампа от его новой неоизоляционистской внешней политики.
В итоге план Трампа так или иначе, но сработал. Прежде всего, снизилось давление на президента внутри страны: американские СМИ вынуждены были писать хвалебные статьи о новом главе Белого дома. «Менее чем за неделю дипломатия Трампа преодолела световые годы в своем развитии. Он не просто вернулся к позиции Обамы по Асаду, но и перепрыгнул ее», — пишет Ник Робертсон, редактор одного из наиболее трампофобских ресурсов — CNN. Вынуждены были похвалить Трампа и его противники в Конгрессе, в частности лидеры демократов в Сенате Чак Шумер («это было правильное решение») и в палате представителей Нэнси Пелоси («это был пропорциональный ответ»). Сразу же после удара рейтинг президента подскочил на 8%.
Конечно, сторонники трамповской внешней политики недовольны. «Это была первая проверка Трампа на мужество с тех пор, как он стал президентом. И Трамп показал, что будет давать свой ответ на все события, которые происходят в мире <…> что его твиты периода президентства Обамы и четкие заявления об изоляционизме в ходе предвыборной кампании изжили свое. Он теперь действует не как циничный реалист, а как — осмелюсь ли я такое сказать — неоконсерватор», — отмечает известный американский консерватор Джон Подгорец. «Трамп продемонстрировал, что его внешняя политика отличается от той, которую проводил его предшественник: она более агрессивная и авантюристская. Не за это Трамп выступал в ходе кампании», — пишет редактор The American Conservative Роберт Мерри. Однако уже в ближайшее время они поймут, что никакого отхода не произошло, что Трамп совершил тактический шаг для решения стратегической задачи сохранения власти. Ну, или временного решения — не в его положении сейчас из чего-то выбирать.
Кроме того, Трамп доказал, что он не путинский агент. «Еще несколько недель назад Россия в Сирии занимала место водителя, была лидирующим военным и дипломатическим игроком в мирном процессе, включающем Турцию, Иран, курдов и повстанческие группировки. Путин дирижировал всем этим. И ключевым элементом этой схемы было то, что США не путались под ногами. “Томагавки”, прилетевшие в сирийскую авиабазу, все изменили, и теперь Путин отчаянно ведет арьергардные бои, чтобы притупить ультиматум Трампа», — пишет The Washington Post.
Подайте Асада, пожалуйста
И эти сказки об ультиматуме развязали Трампу руки для начала нормального диалога с Россией. Без такого фона госсекретарь Рекс Тиллерсон вряд ли смог нормально прилететь в Москву.
Собственно, большинство американских СМИ не критиковали этот визит во многом потому, что считали, что госсекретарь везет в Москву ультиматум. В администрации США не только не дезавуировали этот слух, но и всячески поддерживали его. «Россия находится на острове, и теперь ей необходимо принять решение, остаться на нем или же потерять всех, кто желает взаимодействовать с ней. Или им следует не терять лицо, а постараться действительно сделать что-то конструктивное», — заявила постпред США в ООН Никки Хейли. К процессу даже подключили министра иностранных дел Великобритании Бориса Джонсона. Глава МИД страны, над которой некогда не заходило солнце, выступил на подпевках у Тиллерсона, отказавшись от запланированного визита в Москву, публично делегировал американскому госсекретарю право вести диалог с Путиным от лица Запада, а также стал нагнетать атмосферу на саммите G7, призывая вводить против России новые персональные санкции за «использование Асадом химического оружия». К чести остальных стран, «большой шестеркой» они не стали — отказались играть роль подтанцовки и принимать санкции, предпочитая выждать, чем закончатся переговоры Тиллерсона в Москве.
А на переговорах, как и ожидалось, никакого ультиматума и близко не было — опыт должен был подсказать западным политикам, что угрозами от Путина мало чего можно добиться. Более того, Тиллерсон по приезде в Москву резко смягчил риторику, а также пытался избегать действий, которые могли быть восприняты как провокационные. В частности, не стал проводить встречу с избранными представителями российской несистемной оппозиции, а также участвовать в оголтелых обвинениях Кремля в причастности к сирийской химической атаке. «Касательно вопроса о российском соучастии или знании об атаке с применением химического оружия у нас нет никаких четких данных, чтобы говорить об участии российских сил в этом нападении», — заявил госсекретарь. В целом заявления «самого высокопоставленного представителя США, который посетил РФ после того, как Трамп стал президентом, были скорее примирительными, нежели усиливающими напряженность», — пишет британская Financial Times.
Столь аккуратное поведение объяснялось тем, что Тиллерсон приехал в Москву договариваться о сделке. Америке, которая не может свергать Асада силой, нужно согласие и помощь России, для того чтобы убрать Асада чужими руками. И дело тут не в личной неприязни к сирийскому лидеру — уход Асада будет позиционироваться как серьезнейшая победа Трампа и серьезно укрепит его позиции в США.
При этом Штаты не отождествляли тезис «сдайте Асада» с тезисом «убирайтесь из Сирии и с Ближнего Востока». Скорее наоборот, американцам в чем-то даже выгодно российское присутствие в этой стране, дабы влияние Москвы было одним из противовесов влиянию на Сирию иранских аятолл (а взгляды Москвы и Тегерана по целому ряду вопросов, в частности использованию Сирии как плацдарма для давления на Израиль, расходятся). Поэтому, по словам Майкла Рубина из Американского института предпринимательства, речь вполне может идти о замене Асада каким-нибудь генералом «без крови на руках», который будет близок к Москве.
Начнем разговаривать
В Кремле предложение восприняли скептически. Ведь уход Асада повлечет за собой очень негативные последствия для Москвы. Во-первых, серьезно осложнит оперативную обстановку в Сирии: Асад сейчас является скрепой для всех проправительственных сил, символом сопротивления и борьбы с террором. Во-вторых, слив президента сейчас (а не добровольный его уход по завершении мирных переговоров и гражданской войны) станет серьезным ударом по российскому авторитету, не говоря уже о последствиях для ирано-российских отношений. Слишком много сил Москва потратила на то, чтобы доказать всем, что она, в отличие от США, своих союзников не предает. Поэтому если уж и продавать Асада, то только в обмен на серьезную компенсацию.
Что мог предложить в ответ Трамп? Показательное возвращение в «западную семью» (из которой Россию по щелчку могут изгнать за новые прегрешения, поскольку не считают и никогда не считали полноправным членом этой семьи)? Спасибо, проходили.
Украину? Да, вроде бы привлекательный вариант бартера, ведь Украина для нас многократно важнее, чем Асад. Тиллерсон фактически намекнул на готовность сделать такое коммерческое предложение, когда в ходе саммита G7 в Италии спросил у своих европейских коллег: «А почему американские налогоплательщики должны быть заинтересованы в поддержке Украины?» — и вразумительного ответа не получил. Однако товар не настолько привлекателен. Во-первых, Вашингтон им не владеет (Петр Порошенко и украинские элиты сейчас не просто не слушают Трампа, но и играют против него), поэтому не может выставлять на обмен. Во-вторых, Москве нужна не просто Украина, а отказ США от игры против российских интересов на всем постсоветском пространстве (кроме Балтии, естественно), а также уважение ее интересов как великой державы и части западного мира. Этого Штаты дать пока не могут.
Однако неспособность заключить большую сделку не значит, что визит Тиллерсона прошел вхолостую. Это была, по сути, первая встреча столь высокопоставленного сотрудника новой администрации с Кремлем, и на ней стороны фактически дали старт нормализации российско-американских отношений.
Так, Белому дому было важно установить личный контакт с российскими лидерами. «Между нашими странами низкий уровень доверия. У двух основных ядерных держав не могут быть такие отношения», — отметил госсекретарь Тиллерсон. В рамках этого личного контакта он смог донести до российского руководства реальные намерения администрации Трампа (ведь то, что публично говорят Трамп и его команда, зачастую противоречит одно другому, ибо направлено в основном на внутриполитическое потребление в самих Соединенных Штатах). Стороны смогли в спокойной атмосфере вычертить друг для друга красные линии и договориться их не пересекать, ибо конфликт сейчас никому не нужен. На фоне уважения этих красных линий Тиллерсон смог провести зондаж перспектив будущего сотрудничества (одним из элементов которого, но отнюдь не самым важным, действительно является стремление к безъядерному статусу на Корейском полуострове). Некоторое сотрудничество уже началось. Так, Москва согласилась восстановить контакты для предотвращения воздушных инцидентов (соответствующий меморандум был разорван Кремлем после американского ракетного удара по Сирии как элемент спасения российского лица). Вероятно, было достигнуто взаимопонимание и по другим вопросам, на что недвусмысленно намекнул сам Трамп. «Я считаю, что переговоры прошли очень успешно. Но важнее всего их конечный результат, который мы увидим через какое-то время, вполне возможно далекое», — заявил американский президент.
Москва ждать готова и даже готова терпеть элементы антироссийской риторики администрации Трампа (понимая, что эти слова произносятся для внутриполитического потребления). Главное, чтобы до этого момента Белый дом не предпринимал никаких реальных действий для углубления ненужной конфронтации. А вот тут, к сожалению, не все зависит от США — история с химическим оружием показала, что Трамп будет вынужден реагировать на возможные новые провокации, которые, вероятно, не за горами (ведь сирийская оппозиция тоже поняла ахиллесову пяту Трампа). И вот тогда, если Трампу не удастся повторить нынешнее шоу, и начнется настоящее испытание для российско-американских отношений.
