В Датском королевстве разгорелись прямо-таки шекспировские страсти. Возмутителем спокойствия в европейском семействе стал, в который уже раз, магистральный газопровод «Северный поток — 2». Дания рассматривает возможность запретить его строительство в своих территориальных водах.
Напомним, что проект строительства «Северного потока — 2» стартовал в 2015 году, когда стало ясно, что возможности «Северного потока» не способны полностью удовлетворить потребность в газовом транзите на север Европы, а стремительно деградирующая Украина отнюдь не стала более надежным партнером.
«Северный поток — 2» пройдет по дну Балтийского моря, от нашей Ленинградской области до германской Померании. После запуска, намеченного на 2019 год, его полная мощность составит 55 млрд кубометров газа в год. Для строительства и непосредственного управления газопроводом создана специальная компания — Nord Stream 2 AG со штаб-квартирой в Швейцарии. Труба будет принадлежать «Газпрому» на 50%. В консорциум также войдут OMV, BASF, Engie, Shell, Uniper (выделена из E.On), по 10% у каждой.
По словам представителя Nord Stream 2 AG Саймона Боннела, участники проекта рассчитывают согласовать всю необходимую документацию до первого квартала 2018 года, а во втором квартале приступить к строительству. Уже ведется проектирование сухопутного продолжения «Северного потока — 2» — EUGAL.
Однако с согласованием пока не все гладко. Дело в том, что маршрут новой газовой магистрали пройдет, что логично, вдоль трассы «Северного потока», уже хорошо изученной при его строительстве. А значит, трубы лягут и в территориальных водах Дании, точнее, возле — небольшого, удаленного от основной территории страны острова Борнхольм.
И датские власти начали изыскивать способы помешать строительству. Что самое смешное, по действующему законодательству сделать это они никак не могут — нужны экологические основания, которых нет. Правительство Дании намерено предложить законопроект, который позволил бы при выдаче разрешений на строительство учитывать не только экологические аспекты, но и ситуацию во внешней политике.
«Голубое» и топливо
О намерении распространить перечень оснований для запрещения строительных работ на политические вопросы заявил министр энергетики и климата Дании Ларс Кристиан Лиллехольт: «Мы хотим, чтобы у нас была возможность сказать “да” или “нет”, руководствуясь соображениями нашей безопасности».
По его словам, правительство королевства выступает с предложением изменить законодательство страны, чтобы оставить за собой право запретить строительство «Северного потока — 2» из опасений, связанных с внешней политикой.
Ранее власти Дании уже обращались в Еврокомиссию с запросом о правовой оценке газопровода. Однако брюссельские бюрократы были вынуждены признать, что никаких законных оснований препятствовать реализации проекта они не видят, хотя сам газопровод им очень не нравится. В нем видят, например, нарушение санкционного режима, введенного Европейским союзом против России.
«Дания считает незаконной аннексию Крыма Россией, а международное сообщество должно продолжать оказывать давление», — говорит бывший датский премьер-министр и бывший (до 2014 года) генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен.
К нему присоединяется и другой видный датский русофоб, бывший министр обороны, а ныне представитель лидирующей в парламенте страны Социал-демократической партии Ник Хэккеруп: «Что бы ни утверждала Россия, “Северный поток — 2” отнюдь не является коммерческим проектом. Это в первую очередь политический проект, нацеленный на поставки российского газа в Европу в обход Украины. Речь идет не просто об энергетической политике — это еще и политика в области безопасности, поскольку Россия получит свободу регулировать и прерывать поток поставок. Газопровод развяжет России руки на Украине и усилит нашу зависимость от России в ситуации, когда поведение этой страны вызывает сильную обеспокоенность».
Не стесняясь в выражениях, политик прямо выводит вопрос прокладки трубы в военно-политическую плоскость: «“Северный поток — 2” принадлежит “Газпрому”, который фактически представляет собой власти России. Это означает, что нынешняя ситуация по сути своей является противостоянием между Данией и Россией».
Представитель другой крупной датской партии, Либеральной, Майкл Аструп Йенсен также указывает на политическую подоплеку спора: «Мы знаем, как Россия вела себя в последние годы. В соответствии с ее поведением по отношению к нашим друзьям из Европы мы точно хотели бы оказаться с правильной стороны».
К этому можно добавить протяжный вой про «нарушения прав ЛГБТ», «авторитаризм» и, как апофеоз, статью в популярной датской газете Politiken с заявлениями ультимативного характера: «В тот день, когда Путин откроет Россию для политической свободы, так же как он хочет, чтобы Европа открылась для российского газа, мы скажем “да” “Северному потоку — 2”. Не раньше».
Наследники Андерсена, ученики Псаки
С политикой понятно. Есть ли какая-то экономическая подоплека у разыгравшейся газовой драмы?
С одной стороны, есть. Дания сама добывает газ на шельфе Северного моря и является его нетто-экспортером. Кроме того, в силу объективных географических причин через территорию этой страны проходят транзитные потоки норвежского газа в Германию и далее в Западную Европу.
Но объем добычи газа в Дании неуклонно сокращается: только за последние десять лет он упал вдвое (см. график 1). И перспектив принципиально изменить эту тенденцию нет: доказанные запасы газа в стране не превышают 300 млрд кубометров, то есть половины годовой добычи газа в России. При наличии собственного потребления в 3,2 млрд кубометров значение Дании как экспортера выглядит совсем неубедительно. Во всяком случае, эти копейки не стоят того, чтобы затевать международный конфликт из-за «Потока».
Впрочем, остается еще транзитный потенциал этой станы. Сейчас обсуждается проект строительства магистрального газопровода Baltic Pipe, который должен соединить по дну Балтийского моря газотранспортную систему Дании (и, следовательно, потоки газа из Норвегии) с территорией Польши.
Напомним, что проект газопровода Baltic Pipe был инициирован норвежской государственной газодобывающей компанией Statoil еще в 2001 году, но приостановлен из-за экономической нецелесообразности.
Мощность газопровода первоначально должна была составить 3 млрд кубометров в год, потом польская сторона заявила о 7 млрд кубометров, сейчас обсуждаются 10 млрд кубометров. Не нашли согласия и в том, как именно использовать потенциальный газопровод. Сначала поляки хотели покупать через него норвежский газ, потом — экспортировать в Данию регазифицированный катарский газ с СПГ-терминала в Свиноустье. Датчане, в свою очередь, рассматривали эту трубу как маршрут для возможного импорта российского газа.
Снова проект реанимировали в апреле 2016 года премьер-министр Польши Беата Шидло и ее датский коллега Ларс Лекке Расмуссен с видами на поставки норвежского газа.
И вроде бы для этого есть некоторые основания. Добыча газа в Норвегии в последние годы растет (см. график 2), при незначительном внутреннем потреблении увеличивается и экспорт. Но у этого роста есть объективные, и не столь уж отдаленные, пределы. Доказанные запасы газа в Норвегии не превышают 1,9 трлн кубометров — против 32,3 трлн кубометров в России или 24,5 трлн кубометров в Катаре (см. график 3). Гигантские инвестиции в геологоразведку, осуществленные норвежцами на пике высоких цен на углеводороды в 2008–2012 годах, возлагавшихся на них надежд не оправдали. Найденных месторождений оказалось мало, они были небольшими и дорогими.
При этом уже сейчас норвежский газ недешев. По данным американского нефтяного информационного агентства Platts, себестоимость добычи газа в Норвегии составляет в среднем 37,2 доллара за тысячу кубометров, в то время как у «Газпрома» этот показатель — 14,3 доллара. И это при том, что норвежская крона тоже существенно ослабла относительно доллара — примерно на 30%.
Возможно, за всей этой историей торчат и американские уши. Как известно, США возлагают большие надежды на экспорт своего СПГ в Европу. К 2020 году американцы хотят поставлять на европейский рынок не менее 45 млрд кубометров в эквиваленте, что примерно соответствует 10% европейского рынка. Увы, «демократический» газ оказался слишком дорог. По оценке ведущего аналитика Оксфордского института энергетических исследований Джеймса Хендерсона, поставщиков американского СПГ устраивает цена в 245 долларов за тысячу кубометров, в то время как реально в Европе цены болтались в районе 140 долларов за такой объем.
На состоявшейся в начале марта в Вашингтоне конференции в Атлантическом совете заместитель помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии Бриджит Бринк заявила, что «Северный поток — 2» несет угрозу для энергетической безопасности Украины и всей Европы и в случае реализации проекта Европа будет на 80% зависеть от российского газа.
Конечно, это абсурд. Доля «Газпрома» на европейском рынке составляет примерно 31%, и «Северный поток — 2» ничего принципиально не изменит. Но чего не скажешь ради «демократии». Благо опыт у Госдепартамента США большой.
Привычка командовать
Весьма разумной выглядит мысль, что в основе яростного неприятия инфраструктурных проектов «Газпрома» лежит желание политической верхушки Европейского союза держать газовые рынки под своим жестким контролем.
«Я думаю, что идет перестроение модели управления рынком, — говорит ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. — Если раньше весь рынок создавался с расчетом на то, что будет профицит предложения, будет много и СПГ, и трубопроводного газа, то теперь оказалось, что Алжир не может поставить дополнительные объемы, Норвегия тоже, а СПГ дорогой. Получается, что нужно выстраивать модель общения с доминирующим поставщиком. Думаю, Брюссель на это ориентирует свою работу: чтобы создать некий мощный рычаг давления на “Газпром”, который, по сути, является единственным поставщиком, имеющим возможность увеличить объемы поставки».
С другой стороны, у «Северного потока — 2» в Европе есть и сильные покровители. Проект газопровода находит поддержку у немецких парламентариев. «Поставки российского газа играют главную роль в энергообеспечении Германии, 40 процентов всего потребления газа в стране приходится на российский газ, — говорит председатель комитета Бундестага по экономике и энергетике Петер Рамзауэр. — Нам необходимо быть уверенными, что в будущем мы сможем положиться на эти ресурсы».
Правда, вопрос статуса сухопутного продолжения газопровода остается открытым даже для немцев. «Если смотреть на ситуацию в перспективе года-двух, то продвижение “Северного потока — 2” очевидно, но морская часть — это еще не все, — говорит главный редактор Thomson Reuters KORTES по товарным рынкам Александр Ершов. — Трудности будут ждать “Газпром” и на берегу — там оснований для антимонопольных претензий, которые в основном использует ЕС, может оказаться больше из-за большего количества потребителей в разных странах по сравнению с теми, кто участвует в согласовании морской части. Именно поэтому окончательная конфигурация проекта пока так и неизвестна, несмотря на то что “Газпром” уже выбрал подрядчика для укладки труб. И поэтому же западные партнеры “Газпрома” по “Северному потоку — 2” еще не решили вопрос о своем участии в газовом проекте, и “Газпром” сейчас вынужден его самостоятельно финансировать».
Отметим, что, по данным «Газпрома», экспорт газа в дальнее зарубежье с 1 января по 15 апреля 2017 года вырос на 14,7% по сравнению с аналогичным периодом годом ранее.
