Целая череда средних банков этой весной получила вливания в капитал, причем многие из них в свое время показывали отличные или даже выдающиеся темпы роста. Так, на прошлой неделе банк «Восточный» провел докапитализацию в размере 7 млрд рублей за счет изменения условий по субординированным еврооблигациям, а месяцем ранее банк «Югра» получил в капитал 4,75 млрд рублей за счет нераспределенной прибыли прошлых лет. Новости последних дней по ситуации вокруг Азиатско-Тихоокеанского банка (АТБ) более серьезные: 12 мая ЦБ предписал АТБ доначислить в течение 45 дней резервы на потери по ссудам на 5,1 млрд рублей, выданные акционеру банка Андрею Вдовину и связанным компаниям. А тремя днями позднее рейтинговое агентство Fitch Ratings понизило рейтинг устойчивости банка с CCC до F (рейтинг дефолта остается на уровне ССС с возможностью понижения) из-за существенного недостатка капитала. По мнению Fitch, без льгот ЦБ в отношении резервов по рискам рухнувшей «дочки» М2М Прайвет Банка АТБ нарушал бы регулятивные минимумы по достаточности капитала.
При очевидном различии нынешних ситуаций все эти банки в некотором роде объединяет прошлое: еще недавно они демонстрировали бурный рост. «Эксперт» в свое время писал и о банке «Югра», активы которого с 2012 по 2015 год выросли почти в 50 раз, и об Азиатско-Тихоокеанском банке, который за восемь лет из седьмой сотни вышел в восьмую десятку крупнейших по активам банков, а по рентабельности бизнеса показывал пятый в стране результат, и о банке «Восточный», который до 2009 года. ежегодно удваивал активы при рентабельности капитала под 50% годовых и почти не заметил прошлого кризиса, а в 2012 году стал 30-м в стране по активам и седьмым по размеру портфеля кредитов физлицам. Это наиболее яркие истории, хотя на банковском рынке были и другие подобные взлеты. Похоже, для части банковского рынка пришла пора извлекать уроки из последствий быстрого роста.
Стратегия и ее последствия
Подавляющее большинство быстрорастущих банков использовали агрессивную стратегию развития. Руководитель проектов аналитического центра «Эксперт» Сергей Селянин поясняет, что под агрессивностью в банковском и вообще в финансовом секторе подразумеваются темпы роста активов и обязательств выше рынка. Чаще всего это означает демпинг по ценам и повышенные риски. «Такие банки всегда более рискованные, в кризис особенно. Исключения — какие-то новации или узкие ниши», — говорит аналитик.
Заместитель директора группы банковских рейтингов Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА) Ирина Носова указывает, что при агрессивной стратегии банк предлагает сравнительно высокие процентные ставки по вкладам физических лиц — для быстрого наращивания соответствующей ресурсной базы. «Одновременно в активной части баланса может наблюдаться агрессивный рост кредитного портфеля, заключающийся, например, в выдаче ссуд зарубежным компаниям или малоизвестным структурам с непродолжительным сроком деятельности, в значительном увеличении межбанковских кредитов банкам-нерезидентам, а также рост вложений в ценные бумаги “подозрительных” либо “безымянных” компаний. Как правило, такая стратегия с высокой долей вероятности сопровождается наличием проблем у кредитной организации», — говорит эксперт.
«Вызывает беспокойство быстрый рост любого бизнеса, и банковский не исключение, — рассуждает управляющий директор Национального рейтингового агентства (НРА) Павел Самиев. — При быстром росте любых активов — не обязательно только кредитного портфеля — можно не успеть правильно выстроить системы риск-менеджмента. Зачастую топ-менеджмент и акционеры изначально предполагают повышенный риск по вложениям — собственно, за счет этого и происходит экспансия. Часто этот рост связан с аффилированными кредитами, это дополнительный риск — связанные заемщики при ухудшении внешних факторов могут подвести. Как мы знаем из историй крахов и отзывов лицензий у ряда крупных банков, именно эти заемщики не обслуживают кредиты и становятся той дырой, о которой говорят АСВ и ЦБ».
Дальше происходит то, чего и следует ожидать: банк наращивает объемы, но как только у него возникают проблемы с фондированием или регулятор начинает требовать дорезервирования, работавший механизм дает сбой. «Растущий портфель, в который зашиты проблемные кредиты, не может нормально обслуживаться, и его существование завязано на то, что он постоянно растет, идет поток дешевого фондирования, а регулятор не заставляет создавать большие резервы. Как только нарушается одно из условий — модель рушится. Это не всегда так, есть примеры, когда достаточно быстрый рост банков не приводит к описанным проблемам, но зачастую это так», — добавляет Павел Самиев.
Вице-президент Ассоциации региональных банков России Александр Хандруев отмечает, что банки, которые активно развиваются, в том числе через присоединение, всегда испытывали проблемы: качество активов разное, и нужно проводить внутреннюю реструктуризацию. «У банков, которые выходят на рынок потребительского кредитования, ипотечного кредитования возникают проблемы разрывов: сроки пассивов и активов не совпадают, из-за этого возникают проблемы с ликвидностью, а чтобы ее восполнить, надо привлекать средства по более высоким ставкам. Соответственно, сокращается маржа, и банки входят в зону нулевой прибыли или даже убыточной рентабельности. Также эти банки не принимали участия в программах докапитализации. К тому же идет переток клиентов в банки с госучастием», — говорит г-н Хандруев.
Рост не от хорошей жизни
Почему проблемы у агрессивно растущих банков возникли именно в последнее время? По мнению президента банка «Югра» Алексея Нефедова, последние три-четыре года выдались непростыми для банковской системы. «И это касается всех — как крупных банков, в том числе с господдержкой, так и средних и небольших финучреждений, — подчеркивает он. — Застой в экономике, связанный с санкциями и контрсанкциями, падение цен на нефть и последовавший за ним обвал национальной валюты — все это оказало серьезное влияние на банковский сектор. Но я бы не стал негативно оценивать текущие процессы. Да, некоторые сложности так или иначе испытывают все, но связаны они исключительно с изменившейся ситуацией — банкам нужно приспособиться к меняющимся условиям и наладить работу с учетом новых потребностей и особенностей рынка. Для этого потребуется некоторое время».
По мнению Павла Самиева, возникновение проблем именно в последнее время связано с тем, что, во-первых, у нас до сих пор нестабильная макроэкономическая среда, особенно в последние два-три года, и даже быстрый рост и эффективное привлечение фондирования не спасает от того, что модель перестает работать. Во-вторых, несмотря на то что ставки фондирования снизились и находятся на достаточно комфортном для банков уровне, для модели агрессивного роста необходимо постоянно увеличивать объемы фондирования, а это издержки и риск ликвидности. «Сейчас часто говорят: “модель, похожая на пылесос” — это означает, что банк активно собирает деньги, в частности, у вкладчиков. Эта модель дает сбой, так как возможны оттоки, да и регулятор может заметить агрессивный рост, в том числе быстрый рост депозитов. К тому же быстрый рост не спасает от проблем с качеством активов, при быстром росте проблемы могут расти еще быстрее».
Тем не менее не все так просто с использованием банками агрессивных стратегий развития. Зачастую средние игроки просто вынуждены ими пользоваться — и не от хорошей жизни. Агрессивная политика этих банков частично объясняется агрессивной политикой госбанков, констатирует Александр Хандруев: большинство средних и мелких банков вытесняется в зону маржинальных операций, и им приходится принимать на себя повышенные риски. В итоге сложная ситуация, в которой оказываются банки, — результат стечения целого комплекса обстоятельств: ухудшение макроэкономической ситуации, снижение реальных доходов. «Долговая нагрузка становится непосильной для заемщиков. Часто кредиты берут люди, не отдающие себе отчет в том, что их надо будет возвращать. Надежных заемщиков дефицит — за ними охотятся, как за головами. Большая часть кредитов берется крупными предприятиями, а они тяготеют к крупным банкам. По итогам прошлого года 28 процентов кредитных организаций были убыточными, а прибыль в 930 миллиардов рублей — кто ее получил? Один только Сбербанк получил 530 миллиардов. Это очень серьезная проблема», — рассказывает Александр Хандруев.
Кстати, если говорить о стратегии агрессивного развития, то нельзя не упомянуть и активное расширение сети филиалов и офисов, особенно с экспансией в регионы. Можно было бы предположить, что оно, как и рост кредитного портфеля, может быть одной из причин сложностей, с которыми столкнулись банки после быстрого роста. «Нельзя сказать, что это причина возникновения проблем у банков, это, скорее, один из признаков активного роста, — не соглашается Павел Самиев. — Само наличие филиалов, при всех расходах на содержание, не главная причина проблем у банков, которые быстро растут».
Не успели ограничить
Чтобы лучше разобраться в ситуации, Сергей Селянин предлагает классифицировать активы и обязательства банков на рыночные и нерыночные — помня, что в идеале и те и другие должны быть рыночными. «Нерыночность заключается чаще всего в связанности с собственником банка (для кредитов есть ограничение ЦБ, но оно при формальном соблюдении часто нарушается), крупными клиентами, заемщиками, средствами бюджета, — перечисляет аналитик. — В худшем случае кредиты выдаются на “прокладки” (юрлица, не имеющие имущества и не ведущие хозяйственной деятельности) — но и это зачастую просто стиль ведения бизнеса, как для банка (например, чтобы вписаться в нормативы ЦБ), так и для заемщика. Еще один вид нерыночных денег в балансах — “схемы”: активно-пассивные операции без реального движения средств».
Проблема в том, что и рыночные активы, и обязательства могут быть недостаточно качественными — это происходит, если диверсификация по крупным клиентам или отраслям низкая, а риски кредитного портфеля высокие, добавляет г-н Селянин.
АЦ «Эксперт» проверил правильность такого подхода на историях банков с отозванными лицензиями. «В 2015 году корпоративный кредитный портфель российских банков (без учета переоценки валютной составляющей) показал падение на 0,2 процента — при этом у банков, которые в 2016-м — начале 2017 года лишились лицензий, рост этого показателя составил 25,4 процента, — отмечает Сергей Селянин. — Соответственно, банки “пылесосили” частные вклады: при общем росте по системе в 20 процентов будущие банкроты увеличили их на 30 процентов. Все крупнейшие недавние банкроты показывали огромный прирост кредитного портфеля в 2015 году». При этом нельзя сказать, что ЦБ стоял в стороне и не пытался вмешиваться в ситуацию: регулятор всегда боролся с высокорискованной кредитной политикой, на рынке потребительского кредитования пару лет назад это вылилось в ограничение максимальных ставок, привязке их к среднерыночным. «К сожалению, закон о потребительском кредите запоздал. Плохие портфели были уже сформированы, и в условиях наступившего экономического спада риски реализовались», — констатирует Сергей Селянин.
Ирина Носова в свою очередь отмечает, что новые требования и инициативы Банка России, безусловно, направлены на оздоровление российского банковского сектора и распространяются на все без исключения кредитные организации. Однако существуют банки, которые выполняют требования регулятора лишь формально (creative accounting). В связи с этим действенность новых пруденциальных мер снижается, а риски в банковской системе нарастают.
По данным экспертов Высшей школы экономики, с февраля регулятор перестал публиковать на своем сайте полноценные балансы российских банков и изъял данные за период с 1 октября 2015 года, заменив их на сокращенную версию. Утверждается, что структура балансовых счетов может приводить к раскрытию информации по счетам отдельных клиентов. Возможно, и так, но в любом случае эта мера снижает прозрачность банковской системы, затрудняет работу аналитиков и инвесторов и, чисто теоретически, может увеличить риски граждан, которые при выборе банка ориентируются не на рекламу, а на самостоятельный анализ ситуации в банках или на аналитические отчеты.
Если вспомнить банки, лишившиеся лицензий, то последним гвоздем в крышку гроба некоторых из них стали вполне обоснованные требования ЦБ о досоздании резервов и докапитализации. У той же «Югры» и «Восточного» проблем с этим не возникло. Но все ли банки, столкнувшиеся с «болезнями роста», смогут справиться с ними самостоятельно?
«Все банки разные — у кого-то докапитализация проходит в штатном режиме, но часто у быстрорастущих банков, например по требованию ЦБ, возникает необходимость докапитализироваться в срочном порядке, — говорит Павел Самиев. — Чаще всего это делается за счет помощи акционеров».
«В настоящее время Банк России ужесточает требования к источникам капитала кредитных организаций, что затрудняет возможность фиктивного увеличения капитала банков. Теоретически они могут привлекать дополнительный капитал с рынка, однако инвесторов, желающих вложить средства даже в здоровый российский банковский бизнес, становится все меньше. Для банков же с агрессивной стратегией развития высок риск отзыва лицензии. В связи с этим основным источником увеличения капитала кредитных организаций выступают собственные средства акционеров, которые нередко поступают в форме безвозмездной помощи», — соглашается Ирина Носова.
«Фактический капитал большинства банков значительно ниже номинального. Происходит это как в процессе фиктивной докапитализации (и через субординированные кредиты, и через уставный капитал, эмиссионный доход), когда деньги тут же выдаются акционерам, через цепочку посредников, так и в результате утраты капитала вследствие неотраженных убытков», — предупреждает Сергей Селянин.
Зализать раны
Акционеры, влившие в банки необходимый капитал, должны задуматься о том, как развивать банк дальше. Решение для средних и малых банков — изменение стратегии, а не только увеличение капитала и зализывание ран, считает Александр Хандруев: «Нужно искать новые ниши, искать точки роста».
Алексей Нефедов из банка «Югра» рассказал «Эксперту», что в рамках новой стратегии развития на 2017–2019 годы банк намерен нарастить активы до 423 млрд рублей (рост за три года на 30–35%) и увеличить их рентабельность. «Запланированный показатель ROA (рентабельность активов. — “Эксперт”) должен быть не менее 0,7 процента по итогам 2019 года». Новая стратегия направлена на диверсификацию клиентской базы. В частности, доля корпоративных клиентов в общем объеме привлеченных средств вырастет вдвое. «Для юридических лиц мы разработали комплексные консалтинговые услуги в рамках многофункциональных центров для предпринимателей. Пилотный МФЦ был открыт в прошлом году на базе нашего московского офиса, и мы рассчитываем открыть еще несколько подобных комплексов в регионах, — говорит президент “Югры”. — Работа с физическими лицами в рамках новой стратегии будет сфокусирована на расширении кредитования, в первую очередь овердрафтного и ипотечного. Мы планируем, что доля кредитов населению в общем объеме средств, размещенных в банке “Югра”, к 2019 году вырастет до 4,27 процента с 0,15 процента на 1 января 2017-го. Естественно, будем развивать и удаленные дистанционные каналы обслуживания клиентов, банкоматную сеть, электронные кошельки и прочее».
Проблемы с докапитализацией банк «Югра» решает вполне традиционно — с помощью акционеров. Только в этом году помимо вышеупомянутых 4,75 млрд рублей банк получил значительные вливания от акционеров, порядка 85 млн долларов было внесено в капитал посредством субординированного депозита. «Акционеры оказывали и оказывают “Югре” финансовую помощь. — говорит Алексей Нефедов. — Хочу отметить, что мы постоянно ведем переговоры с акционерами, в том числе о докапитализации для более поступательного развития бизнеса банка».
Рост активов на 30–35% за три года — цель достаточно амбициозная, но лежит в рамках разумного для умеренно активно развивающегося банка.
По словам председателя правления банка «Восточный» Алексея Кордичева, в 2017 году драйверами роста для банка будут розница, в особенности залоговые кредиты, развитие расчетно-кассового обслуживания и кредитования МСБ, предоставление банковских гарантий. Кредитный портфель должен вырасти примерно на 10%. Проведения допэмиссии акций банка для докапитализации, как это было в предыдущие годы, в 2017-м не планируется — внесенных в капитал 7 млрд рублей путем изменения условий по субординированным евробондам вполне достаточно. При этом «Восточный» продолжает открывать офисы — хотя, конечно, до пикового значения в 1300 точек банку далеко.
В АТБ текущую ситуацию не комментируют. В начале мая аудитор банка, KPMG, не смог получить достаточных доказательств возможности погашения кредита на 5,134 млрд рублей, выданных АТБ компании ФТК, «Ви. Эм. Эйч. Уай Холдингз Лимитед» и одному из совладельцев АТБ Андрею Вдовину. Общий объем этих кредитов превышает 70% собственного капитала банка. Варианты разрешения данной этой ситуации есть, в том числе надежда на возвращение в рамках конкурсного производства в «М2М Прайвет» не менее 3 млрд рублей — на это у АТБ есть время только до конца 2017 года. При этом аналитики Fitch полагают, что на поддержку со стороны акционеров или правительства АТБ рассчитывать не стоит.
