Аналитический центр «Эксперт» представляет рейтинг инновационной активности фармацевтических компаний. Ключевым показателем для ранжирования стали полученные ими в 2000–2016 годах российские патенты (на наш взгляд, это вполне достаточная для отрасли глубина анализа). Безусловно, мы понимаем, что факт закрепления права на изобретение не единственный (да и, наверное, не достаточный) критерий оценки технологического развития. Но применить более адекватный подход пока не представляется возможным. Одна из главных причин — исключительная закрытость и неконтактность фармацевтических предприятий. В них, как правило, налажена односторонняя связь по принципу «напишите на общую почту, и если нам станет интересно, то мы с вами свяжемся». Однако реакции в подавляющем большинстве случаев мы так и не дождались.
Решение исследовать патентную активность фармкомпаний мы приняли, руководствуясь всего одним соображением. В 2011 году в стране стартовала масштабная программа «Фарма-2020». Ее цель — создание в России отрасли, способной разрабатывать оригинальные и конкурентоспособные на мировом рынке препараты. Но пока инновационный сценарий, кажется, не запущен. Эксперты на различных площадках по-прежнему говорят о серьезной импортозависимости и политике воспроизводства чужих технологий. Нам хотелось посмотреть, насколько мы интеллектуально сильны хотя бы в масштабах внутреннего рынка.
Фармацевтика индивидов
Перед тем как перейти к выводам, считаем нужным сделать ряд важных оговорок. Во-первых, результаты 2015–2016 годов в будущем могут быть скорректированы. Дело в том, что информация о заявках и патентах появляется в базах данных (особенно международных) с достаточно большим опозданием. Формальный срок публикации заявки на изобретение — 18 месяцев.
Во-вторых, в основу поиска мы положили анатомо-терапевтическо-химическую классификацию (АТХ) лекарственных средств в комплексе с международной патентной классификацией. Однако очевидно, что под нее подпадают не все фармакологические разработки (зачастую их защищают как химическое соединение, в АТХ не попадающее).
В-третьих, в ходе исследования мы обнаружили гигантский разрыв между результатами компаний и общим числом полученных патентов. Углубленный анализ показал, что около 80% российских изобретений в области фармацевтики оформлены на физических лиц (это в два — два с половиной раза больше, чем, например, в инженерных областях). Безусловно, существенная их часть может быть аффилирована с исследовательскими организациями и компаниями. Но выяснить это на данном этапе невозможно: ассоциация тысяч авторов с фирмами и научными учреждениями чрезвычайно трудозатратна).
Почему большинство патентов в фармацевтике принадлежит частным лицам — вопрос, который пока остается за рамками нашего исследования. Одна из предварительных гипотез: на физлиц, как правило, оформляются изобретения, не требующие глубоких исследований и существенного финансирования.
В-четвертых, в итоговых таблицах общее число патентов не совпадает с их суммой по предметным областям. Дело в том, что ряд изобретений обладает широким спектром действия, потому «закрывает» сразу несколько категорий АТХ. Мы старались избежать двойного счета. В тексте и графиках данные по суммарному числу патентов и заявок тоже «очищены».
И наконец, в-пятых, под отечественными компаниями мы подразумевали фирмы, бенефициарами которых являются российские граждане и/или налоговые резиденты. Мы полагаем, что в рассуждениях об интеллектуальной собственности такая формулировка выглядит справедливой.
Боевая ничья
За 2000–2015 годы авторы фармизобретений подали почти 20 тыс. заявок на регистрацию патентов в России. Наиболее активны они были в начале 2000-х, затем начался спад. В результате в 2015-м число заявок ограничилось 386 — это в четыре раза меньше, чем в пиковом 2002-м. Завотделом лекарственных средств и неорганической химии Федерального института промышленной собственности Владимир Семенов объяснял тренд так: «Новых тенденций не возникает. Новых органических соединений практически нет. Соответственно, угасает и ранее перспективное направление составления композиций на основе новых соединений».
Отличительная особенность фармотрасли — чрезвычайно высокая доля заявок, реализованных в патенты. За 16 лет она составила почти 74%, а за последние пять — 85%. Из общей благостной картины выбиваются только 2002–2004 годы: в этот период показатель упал до 37,5% Мы полагаем, что быстрый рост доходов граждан в начале 2000-х спровоцировал так называемую патентную войну. Фармкомпании тогда во что бы то ни стало стремились первыми зарегистрировать свои изобретения и на какое-то время монополизировать рынок.
Если отсортировать патенты по дате публикации (а не по дате подачи соответствующих заявок), то за 17 лет их окажется 17 100. Из них 9000 зарегистрированы на резидентов, 8100 — на иностранцев. Наиболее удачным периодом для отечественных изобретателей были кризисные годы: тогда по числу патентов они вдвое опережали зарубежных коллег. С 2010 года резидентам удалось обогнать нерезидентов только дважды — в 2012-м и в 2014-м.
Однако общий ничейный результат складывается из совершенно противоположных показателей в отдельных сегментах. Так, иностранные компании значительно обгоняют отечественные в сегментах препаратов для лечения сердечно-сосудистых, респираторных и нервных заболеваний, а также в секторе противоопухолевых и гормональных препаратов. Российская зона — урогенитальные патологии, микробиология, паразиты и кроветворение. В последней области сложилась любопытная ситуация. Рассматриваемый нами 17-летний период делится на две равные части: с 2000 по 2007 год нерезиденты получили 307 патентов и в два с половиной раза обогнали резидентов. Затем случился разворот на 180 градусов: с 2008-го по 2016-й отечественные фирмы зарегистрировали 394 изобретения, а иностранцы — всего 231.
Три самых емких с точки зрения изобретательской активности сегмента — препараты, влияющие на пищеварительный тракт и обмен веществ (суммарно резидентами и нерезидентами получено 3600 патентов), а также противоопухолевые (3054) и противомикробные препараты (2989).
Инноваторы Руси
Теперь непосредственно об изобретателях. По нашим расчетам, с 2000 по 2016 год 30 наиболее активных иностранных фармкомпаний зарегистрировали в России больше 3000 патентов. 52% из них действуют по сей день.
Лидер здесь швейцарская Hoffmann — La Roche. За 17 лет она зарегистрировала 480 ноу-хау (197 из них активны). Ключевые ниша фирмы — препараты, влияющие на пищеварительный тракт и обмен веществ (142 патента), препараты для лечения заболеваний нервной системы (185) и противоопухолевые препараты (113).
На втором месте Novartis AG (Швейцария, 401 патент). Ее ключевые компетенции — противоопухолевые препараты (140 зарегистрированных изобретений). Замыкает тройку шведско-британская AstraZeneca AB (259 российских патентов). Основная специализация — противоопухолевые препараты, препараты для лечения заболеваний нервной и респираторной систем, а также влияющие на пищеварительный тракт и обмен веществ.
Российские фирмы по числу патентов значительно уступают иностранным. Однако это, вероятно, связано с более распространенной практикой регистрации изобретений на физлиц (например, на основателей). Безоговорочный лидер по числу оформленных ноу-хау —«Акрихин», почти в два раза обогнавший ближайшего преследователя. Все 98 патентов компании являются действующими (редкость для фармрынка). Главные компетенции фирмы — противомикробные препараты (35 патентов), препараты, влияющие на пищеварительный тракт и обмен веществ, а также препараты для лечения заболеваний кожи.
В портфеле «Акрихина» более двухсот наименований лекарственных средств. С 2004 по 2016 год центр научных исследований и разработок компании передал в производство 50 новых лекарственных препаратов. В 2016-м на предприятии закончилась пятилетняя программа модернизации стоимостью 35 млн евро.
Второе место среди «отечественных» фирм по числу российских патентов является «Алла Хем» (51). Мы не зря взяли слово «отечественных» в кавычки. Строго говоря, Alla Chem, основанная в марте 2004-го, — компания зарубежная: ее центральный офис располагается в фешенебельном районе Майами. К российским мы ее относим благодаря основателю — профессору Александру Иващенко, заслуженному изобретателю СССР, соавтору более 250 патентных публикаций. Ключевая компетенция «Алла Хем» — препараты для лечения заболеваний нервной системы.
Тройку отечественных компаний замыкает компания «Ниопик» с 42 патентами. Это ФГУП, созданное еще в 1931 году на базе лаборатории акционерного общества «Русско-краска». Предприятие не является чисто фармацевтическим, «Ниопик» производит лекарственные препараты и субстанции, красители и пигменты, материалы для электроники и лазерной техники, дезинфицирующие средства, химикаты для различных отраслей промышленности. 80% зарегистрированных изобретений относятся к сегменту противоопухолевых препаратов. Главное направление исследований — онкология.
У компаний, входящих в топ-20 отечественных фармпроизводителей, действующими являются 83% российских патентов. Это предсказуемый результат, поскольку внутренний рынок для них основной.
Следующим объектом нашего интереса стали российские научные учреждения. Смешивать их с компаниями было бы не совсем справедливо, поскольку их цели, задачи, рыночное поведение и источники финансирования кардинально отличаются. Одно из ярких доказательств — доля действующих патентов. У НИИ она составляет всего 23,5%. Коммерческие предприятия такого «расточительства» (или альтруизма) себе позволить не могут.
Лидерами рейтинга в этом секторе стали две узкоспециализированные организации — Ростовский научно-исследовательский онкологический институт и МНТК «Микрохирургия глаза» им. С. Н. Федорова. У первого 190 из 207 патентов получены в области противоопухолевых препаратов. У второго 160 патентов из 187 — препараты для лечения заболеваний органов чувств.
На третьем месте — Башкирский государственный медицинский университет (162 патента). Его исследовательский портфель более сбалансирован: здесь и противомикробные препараты, и препараты, влияющие на пищеварительный тракт и обмен веществ, и препараты для лечения заболеваний кожи и сердечно-сосудистой системы.
Учреждением с самой высокой долей действующих патентов — 80% — является Новосибирский институт органической химии (основная область интересов — противоопухолевые препараты).
Приоритеты новой фармы
Медкомпаниям в России, прямо скажем, есть за что биться. По данным DSM Group, объем отечественного фармрынка в 2016 году достиг 1,34 трлн рублей (плюс 6,6% к 2015-му). Из них 330 млрд пришлось на госзакупки, 209 млрд — на БАДы, 806 млрд — на коммерческие продажи лекарств.
В денежном выражении российские товары проигрывают импортным по всем статьям. В госпитальных закупках на первые приходится 34,7%, в сегменте льготного обеспечения — 29,5%, в аптечных продажах — 27,9%. При учете в упаковках ситуация, конечно, совершенно иная (например, поставки в больницы на 76% российские). Это подтверждают и цифры Минпромторга. Ведомство подсчитало, что доля отечественных товаров на внутреннем медрынке в деньгах — 30%, в абсолюте — 58%. Получается, что мы сильны в производстве дешевой продукции (причем в основном это дженерики и локализованные разработки), но однозначно проигрываем в области сложных, наукоемких препаратов.
Объем российского фармацевтического экспорта, по данным Минпромторга, в 2016 году прирос всего на 2% по сравнению с 2015-м и составил 540 млн долларов. Импорт за тот же период увеличился на 3,4%, до 9,1 млрд долларов.
И еще один любопытный показатель: российские врачи больше остальных доверяют лекарствам из Европы. Это выяснилось в ходе анкетирования DSM Group, проведенного в октябре 2016-го. Российские препараты для московских врачей на втором месте, а для региональных — только на третьем, вслед за американскими.
Разработка инновационных оригинальных препаратов, безусловно, идет. Однако не слишком быстро.
«Извлекать прибыль из воспроизводства продукции сегодня значительно проще, и бизнес это прекрасно понимает. Он выпускает и будет дальше выпускать дженерики, — констатировал в апреле на конференции “Фармэволюция” организованной “Ведомостями”, партнер Deloitte Олег Березин. — Хорошо это или плохо? С одной стороны, такой подход противоречит вектору, обозначенному в программе “Фарма-2020”. С другой стороны, мы не сможем перейти к инновационному сценарию, пропустив этап трансферта технологий. Сейчас для нас главная задача — научиться воспроизводить лучшие мировые практики. Но этот период, судя по всему, закончится довольно быстро. И пора начать задумываться: а что дальше?»
По мнению экспертов и предпринимателей, госполитика в области инновационной фармы должна иметь в виду пять приоритетов. Первый — длинный горизонт планирования и гарантия стартового спроса на инновационные разработки со стороны государства.
«Мы занимаемся вакцинами, требования к качеству которых одни из самых высоких, потому что речь идет о здоровье детей, — комментирует президент компании “Нанотек” Владимир Христенко. — Разработка подобных продуктов исключительно затратна — и по времени, и по деньгам. Например, вывод на рынок европейской хорошо известной вакцины против полиомиелита занял у нас пять лет. В ближайших планах — запустить производство созданной с нуля вакцины против вируса папилломы. С момента появления идеи о ее разработке прошло десять лет. Наш единственный клиент на российском рынке — Минздрав, составляющий календарь прививок. Никакой гарантии, что он внесет в него твой препарат, нет. То есть ты должен финансировать проект на свой страх и риск. Практика показывает, что людей или структур, готовых инвестировать в такого рода бизнес, не очень-то много. Это реальные инновации, оригинальные разработки. Но получить под них от Минздрава контракт хотя бы на два-три года невозможно, ведомство действует в рамках однолетнего бюджета. Стратегии развития календаря прививок нет. “Большая фарма” может диверсифицировать риски, не срослось у нее что-то на одном рынке — закроет другим. У нас, новых российских компаний, такой возможности нет. В рамках годового планирования достичь каких-то прорывов в области здравоохранения проблематично».
Второй приоритет — фармаэкономика. Речь идет о пересмотре подхода к госзакупкам, ключевым критерием которых до сих пор остается цена препарата. В этих условиях инновационные разработки, которые обладают более высокой эффективностью и безопасностью, но стоят чуть дороже, ни за что не смогут обойти конкурентов. Меньшее количество побочных эффектов и походов к врачу, сокращение расходов на госпитализацию — эта экономия иногда в разы превосходит разницу с аукционной стоимости товаров. Однако пока эти аргументы с трудом воспринимаются в Минздраве.
Третий приоритет — субсидии и льготы предприятиям, занимающимся разработкой и запуском оригинальных инновационных препаратов. Здесь же поддержка фармацевтических стартапов в части масштабирования их разработок и поиска индустриальных партнеров, заинтересованных в выводе нового товара на рынок.
Четвертый приоритет — доступ к глобальному рынку. Фармацевты полагают, что российский рынок слишком мал, чтобы окупить вложения в производство инновационных продуктов или за счет эффекта масштаба снизить стоимость их выпуска. Председатель правления Калужского фармацевтического кластера Иван Глушков приводит такие данные: в ценах конечного потребления россиянин тратит на лекарства в среднем восемь тысяч рублей в год, в Польше этот показатель вдвое больше, в Германии и Франции — в 15 раз.
«В России мы сотрудничаем практически со всеми фармкомпаниями и понимаем, что расти прежними темпами на старой базе у нас не получится, — рассуждает президент “Активного компонента” (производитель субстанций) Александр Семенов. — Если мы хотим добиться большего, нужно выходить на зарубежные рынки. Мы это делаем: заключили контракты в Сербии и Белоруссии, возможно, начнем поставки немецкой Stada. Государственная экспортная политика должна быть целостной и жестко структурированной. В Индии и Китае, например, компаниям по факту возвращают часть стоимости товара за то, что они вывозят его за рубеж. Такой подход заставляет завидовать».
Конкретный пример перспективной экспортной ниши — интермедиаты и фармсырье. Не исключено, что в ближайшем будущем в промышленности главного импортера этих продуктов — Китая — произойдут масштабные изменения. Стремление к экологичности потребует серьезной перестройки производств, в том числе тех, что выпускают медицинскую продукциу. «На это потребуется года три, — подытоживает Александр Семенов. — Это отличная возможность занять освободившееся пространство».
Пятый приоритет — поддержка кластерных инициатив. Соответствующая программа, когда-то запущенная Минэкономразвития, свое действие прекратила. На смену ей пока ничего не пришло. «По факту кластеры — это такие клубы по интересам, — сетует Иван Глушков. — И реальной финансовой поддержки со стороны государства они пока не имеют».
Не так давно гендиректор российского подразделения концерна Bayer Нильс Хессманн заметил, что инновации в фармацевтике стоят очень дорого. В зависимости от продукта они могут составлять один-два миллиарда евро. В России, суммы, конечно скромнее — сотни миллионов (иногда миллиарды) рублей. Но и это гигантские деньги. Пока складывается ощущение, что их вложение в России во многом авантюра с элементами расчета. А хочется, чтобы было наоборот.
