На фоне стандартной любовной линии а-ля Золушка и необходимого для любого современного романа сюжета с разоблачением махинаций разворачивается экономическая драма. Молодые американцы не хотят содержать растущее число пенсионеров. Они нападают на поля для гольфа, где пенсионеры в блаженстве предаются безделью. Ситуация усугубляется тем, что на пенсию выходит поколение бэби-бумеров — и налоговая нагрузка на работающих становится уже невыносимой.
Главная героиня, Кассандра Девайн, в полном соответствии со своим именем предрекает страшные — хотя и очевидные — последствия: «Чудовищный долг, хиреющая экономика и семьдесят семь миллионов человек выходят на пенсию. Надвигается настоящий экономический шторм».
Перекос в демографии выглядит гротескно: бумеры строят себе мавзолеи; ритуально-строительные компании, чей бизнес растет как на дрожжах, выбивают себе налоговые льготы — взамен на ночных заседаниях, втихую, Конгресс США повышает НДС на газировку, скейтборды, видеоигры и энергетики.
Теперь главный спойлер — но без него не обойтись: в этом весь смысл романа. Для решения проблемы Кассандра предлагает… «восхождение». Под добровольным восхождением понимается самоубийство, которое пенсионер должен совершить, скажем, в семьдесят лет и освободить пенсионную, социальную и медицинские системы от своего присутствия. Взамен он получает налоговую льготу по налогу на имущество. Те, кто совершит восхождение в шестьдесят пять, получают премию, включающую в себя оплаченный двухнедельный прощальный медовый месяц (надо полагать, с жизнью).
«Американцы стали жить дольше. Это замечательно, но с какой стати мое поколение должно расплачиваться по долгам старших, субсидировать их долголетие? — возмущается Кассандра. — Хотят жить вечно — пусть сами платят за это. <…> Когда соцобеспечение только появилось, на одного пенсионера приходилось пятнадцать работающих. Теперь вместо пятнадцати — три. Скоро будет всего два. Сколько ни бегай от этой арифметики, она все равно догонит. Это означает, что представители моего поколения всю жизнь должны будут платить несправедливые налоги, в то время как бумеры могут с шестидесяти двух лет до девяноста и больше играть в свое удовольствие в гольф и попивать джин с тоником».
Вопреки ожиданиям Кассандры, которая хотела всего лишь сделать политически сильный ход, предложение о восхождении принимается всерьез. Дальше события выходят из-под контроля, и, хотя по основным сюжетным линиям происходит неминуемый хэппи-энд, основной вопрос с пенсиями остается открытым.
Кристофер Бакли написал роман в 2007 году — и это тот редкий случай, когда книга, написанная про экономику и на злобу дня, не устаревает, а становится все более созвучной текущему дню — пугающе созвучной.
Пока мы пытаемся дрожащими от страха руками поднять пенсионный возраст, развитый мир уже шагнул на следующую ступень и раздумывает, как же должна быть устроена экономика, где многие люди живут по двадцать — двадцать пять лет после выхода на пенсию — живут, нуждаясь во все более серьезном медицинском уходе. Средняя продолжительность жизни американского пенсионера после окончания трудовой деятельности в шестьдесят пять лет — девятнадцать лет, однако финансовые консультанты в США предупреждают будущих пенсионеров: нужно быть готовым прожить на пенсию четверть века и более. Согласно последним статистическим таблицам смертности, здоровый сорокапятилетний мужчина будет иметь 45% шансов дожить до девяноста лет и 27% — до девяноста пяти. Шансы здоровой сорокапятилетней женщины — 56 и 37% соответственно. При этом пара, вышедшая на пенсию в возрасте шестидесяти пяти лет в 2015 году, может потратить в среднем 259 тысяч долларов на медицинские расходы (включая оплаты по программе Medicare). Долго жить — очень дорого. И как это финансировать, никто в мире пока не понимает. После 2035 года система социального обеспечения США, выплачивающая пенсии по старости, как ожидается, сможет обеспечивать лишь около 80% своих обязательств — если Конгресс не примет никаких мер.
Обратите внимание: американец Бакли рассказывает про проблемы США — страны победивших пенсионных накопительных планов. А ведь тогда, в 2007-м, и нам, и всему миру казалось, что от дня бумеранга есть рецепт — надо всего лишь каждому побольше копить себе на пенсию. Сегодня, спустя десять лет, включивших в себя кризис 2008 года, мы с ужасом понимаем, что накопительная система — тупик. Большая часть людей не может одновременно обеспечивать себе комфортный уровень жизни и делать солидные накопления.
Скорее всего, мы все будем идти по пути, избранному Японией, — там власти поощряют держать работников старше шестидесяти пяти лет, и примерно четверть японцев, достигших этого возраста, продолжают работать. Хотя если идея обязательного индивидуального пенсионного капитала в нашей стране провалится, кто знает, не увидим ли мы в планах Минфина и ЦБ предложения о льготах по НДФЛ в обмен на «восхождение»?
Кристофер Бакли. День бумеранга. — М.: Иностранка, 2008. Тираж 12 тыс. экз.
