Начнём с детали — к сожалению, характерной. В разгар лета публике сообщили о прекрасном выступлении российской сборной на 58-й Международной математической олимпиаде в Бразилии — и это была сознательная ложь. Нет, что «все наши ребята с медалями: золото, три серебра и две бронзы!» — чистая правда, только это означает не успех, а провал. В прошлом году эксперты восприняли как тяжёлую неудачу, доказавшую переход нашей сборной из привычной группы лидеров в середняки*, восьмое место — теперь мы уже одиннадцатые. По набранным баллам наши отстали от победителей уже безнадёжно (128 против 170), обогнав всего на балл таких математических гигантов, как Греция и Грузия. Впервые в истории советской и российской сборной половина наших ребят не вошла в первую сотню рейтинга, а один из наших и вообще 265-й. Выдавать такое за успех — это как если бы наши хоккеисты, став на чемпионате мира одиннадцатыми, хвастались победой в групповом турнире над Люксембургом.
Причина нарастающей деградации математической команды известна — давняя монополизация власти в этой области отечественного образования. Люди, руководящие подбором и подготовкой команды, всем довольны и покладисты, с ключевыми людьми смежных сфер сработались и сдружились, а потому и ими все довольны; они будут монопольно руководить и дальше — тем более что у них всё идёт хо-ро-шо! И в Бразилии был успех! успех был! А возможно такое герметическое и независимое от результатов властвование потому, что и в смежных областях — будь то «работа с одарёнными детьми» или школьная математика — царит точно такой же молчаливый монополизм, когда все всем довольны и со всеми сдружились. Время от времени по чьему-то недосмотру герметичность даёт сбой и нагота королей на мгновение становится очевидной. Так, недавний конкурс школьных программ по математике предстояло выиграть проекту, на который правильные люди получили и за несколько лет потратили полтораста казённых миллионов, а выиграл проект, сделанный за две недели — без денег и без пауз в текущей нагрузке — группой людей неправильных, толковых педагогов. Но случайность быстро исправляется: правильные люди уже до неузнаваемости обкорнали победивший проект — и школьная математика продолжит деградировать ещё быстрей национальной команды. Разумеется, под аккомпанемент радужных отчётов о небывалых успехах школьников, осваивающих математику базового уровня (на старые деньги — курс начальной школы).
Хотя не самой опасной, но уж точно самой досадительной чертой реформаторов российской школы эпохи Фурсенко и Ливанова как раз и было это непрерывное враньё: «В школе всё очень хорошо, а завтра мы опять усовершенствуем ЕГЭ, и всё станет просто отлично». Отчасти поэтому мне — и не мне одному — казалось, что возрождение школы не может начаться, пока не будет вслух сказана мрачная правда о положении дел. И когда год назад Ливанова убрали и министром стала Васильева, весьма многих порадовала фраза, сказанная ею при вступлении в должность: «Прежде всего мы должны проанализировать сделанное». Ну да! Независимый анализ итогов безбожно затянувшейся реформы — как же иначе начинать выход из пике? Но независимого анализа так и не случилось — во всяком случае, никто и ничего о таковом не услышал.
Дивиться тут нечему. Человек не из реформаторской тусовки, появившись в среде, сформированной долгими годами идейного, финансового, административного и всякого иного монополизма этой тусовки, не мог не столкнуться с жесточайшим сопротивлением — и Васильева получала его вдосталь с первого же дня. Даже из заведомо неполной серии доносившихся до меня инсайдов было видно, что сопротивление это очень быстро стало системным и базируется не только в аппаратах Минобра и Рособрнадзора, но и гораздо шире и выше. Независимый анализ содеянного с отечественной школой неизбежно огорчил бы слишком многих серьёзных людей, а потому, вероятно, попал в число дел, коих при таком сопротивлении сделать было нельзя. Так что фальшивым реформаторским фанфарам, формально так и не обличённым, ничто не мешает возродиться — вот они и возрождаются.
В этом смысле меня встревожило интервью, которое Васильева дала «Известиям» к годовщине своего назначения. Не беда, что министр мимоходом повторила туфту про успех математической сборной — нельзя же перепроверять все рапорты подчинённых. Беда, что «реформаторская» тусовка, похоже, вновь набирает влияние — и в методах работы, и в манере рассказов об этой работе — и переигрывает своего министра. И вновь мы слышим, что всё хорошо и скоро станет ещё лучше: «Результаты ЕГЭ в этом году лучше, чем в предыдущем. И это заслуга Рособрнадзора. За четыре года поменялось восприятие экзамена, пришло осознание, что это государственная итоговая аттестация, а не натаскивание на сдачу теста». Простите, но результаты сдачи тестов прямее всего зависят от трудности вариантов. Хотите, в будущем году все на сто баллов напишут? Я вам составлю такие тесты. Далее, про то, что у нас натаскивают, а не учат, и сама министр говорила до самого последнего времени, о благих же переменах по этой части («пришло осознание») до сих пор известно не было. Благих перемен нет и не будет — как раз потому, что тезис о тождестве ЕГЭ итоговой аттестации не выдерживает критики. Коротко говоря, ЕГЭ у нас — это вступительные экзамены в вуз, поставленные в школу вместо выпускных. Пока это главное наследие реформаторов не будет аккуратно исправлено, школам — большинству школ — предстоит продолжать деградацию. И отвратительное нам всем натаскивание на ЕГЭ будет цвести всё более пышным цветом, поскольку оно остаётся наиболее здоровой реакцией нормальных людей на созданную реформаторами нездоровую и ненормальную систему.
Вообще-то после года в начальственной должности объяснять наличные проблемы ошибками предшественников не очень принято. Но предшественники г-жи Васильевой наделали ошибок столько и таких, что не грех бы продолжать от них отмежёвываться — и уж точно не доводить до конца их проектов и не пользоваться их приёмами. А то ведь глядишь — и сороковое место на очередной ММО придётся славить как торжество отечественного образования…
