Ядерный апокалипсис все ближе, но войны не будет — вот общий тон комментариев северокорейского кризиса. Нынешний этап эскалации особенный. Это раньше забитый народ чучхе пух от голода и шантажировал мир стареющими ракетными железяками в обмен на гуманитарный рис — так нам говорили. Последняя абсолютная диктатура, феодализм, нищета и отсталость — именно так в мировой прессе подается ситуация в КНДР. Сегодня СМИ втюхивают новый анекдот: мол, голодающие северокорейцы наворовали чертежей и древних механизмов, склепали межконтинентальную ракету и грозят миру ядерной зимой. Признать, что режим под полувековой блокадой и вечными санкциями вдруг вошел в клуб космических и ядерных держав, значит окончательно потерять коллективное западное лицо. Это значит рассказать своим избирателям, что у светоча демократии нет ни военных, ни дипломатических, ни санкционных рычагов, чтобы обуздать нищих полуграмотных наглецов и защитить свою территорию. Остается потрясать кулаками в твиттере, грозя возмездием за каждый новый залп Ким Чен Ына.
На пути к нынешней тупиковой ситуации Северная Корея сделала три фундаментальных шага, каждый раз пересекая «красную черту» для Запада. Вывела в космос спутник. Запустила межконтинентальную баллистическую ракету. Провела испытания водородной бомбы. Каждый новый шаг все дальше отодвигал войну от Корейского полуострова, хотя союзники накапливают оборонную мощь в регионе. Но принцип ядерного суверенитета в КНДР давно и прочно усвоили, а судьба Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна просто выключила какую-либо мотивацию династии Кимов к переговорному процессу. По всей видимости, диалог с Северной Кореей будет успешным тогда, когда в Вашингтоне смирятся со сложившимся статус-кво, то есть нескоро. Переговорщики из Москвы и Пекина Пхеньяну малоинтересны. Хотя бы потому, что, как и на Украине, разговор о мире в отсутствие главного «поджигателя» региональных конфликтов имеет ограниченный смысл.
Но пока президент США Дональд Трамп продолжает ядерную эскалацию вокруг Корейского полуострова, снимая магарыч с пугливых союзников и осторожных соперников.
Долетит до Нью-Йорка
Четвертого июля 2017 года, в День независимости США, американцы получили эксклюзивный подарок лично от маршала Ким Чен Ына. КНДР провела успешный испытательный запуск новой баллистической ракеты «Хвасон-14». Согласно различным экспертизам, речь идет о первой северокорейской ракете, способной поразить континентальную территорию Соединенных Штатов. Дальность полета оценивалась в 6000–7000 тыс. километров. А при повторных запусках некоторые смельчаки увеличивали дистанцию до 10 тыс. километров, то есть в качестве целей начали фигурировать Нью-Йорк или Сан-Франциско.
При этом, как обычно в случае с северокорейской программой, есть много оговорок. Скорее всего, на «Хвасон-14» еще не ставили ядерную боеголовку, а это может серьезно сократить дальность полета. У ракеты очень странная циклограмма полета. Она летит высоко вверх — до 600 километров. Это уже околоземная орбита (низкая околоземная начинается где-то от 150 километров, на 350–400 от Земли летает МКС, после 2000 километров начинается геопереходная орбита). Кстати, такая траектория не позволила японским ПВО показать свою эффективность. После высокого взлета северокорейская ракета падает не так уж и далеко от точки старта. В итоге дальность получается очень маленькой, в пределах тысячи километров. Это может говорить как о том, что корейцы не хотят лишний раз провоцировать американцев, так и о том, что сама конструкция еще требует отработки. Впрочем, это вопрос техники, ведь в космос ракета КНДР уже выходит легко.
Еще в самом конце 2012 года, после двух неудачных попыток, КНДР наконец вывела на орбиту свой первый спутник при помощи ракеты «Ынха-3» и вошла в клуб космических держав. Этот факт был подтвержден командованием ВКО США (NORAD). Заметим, что «Ынха-3» — это не что иное, как гражданская версия межконтинентальной баллистической ракеты «Тэпходон-2». КНДР весьма успешно экспортировала эти ракеты, став чуть ли не самым крупным поставщиком ракетных технологий в мире. Например, на базе «Тэпходон-2» были созданы иранские ракеты «Шихаб-5» и «Шихаб-6». Кроме того, ракеты и ракетные технологии у КНДР в разное время приобретали Пакистан, Сирия, Ливия и Йемен. В общей сложности, по данным агентства Forecast International, северные корейцы продали свыше тысячи своих ракет. Причем торговля продолжалась вплоть до последнего времени. Во всяком случае, еще несколько лет назад наблюдатели могли видеть в аэропорту Пхеньяна сразу несколько иранских бизнес-джетов, а сами северные корейцы, в основном инженерных специальностей, составляли до половины пассажиров на рейсах из Китая в Тегеран.
Считается, что «Тэпходон-2» имеет предельную дальность полета 6700 километров, но на самом деле о ее технических характеристиках можно только гадать. «Тем не менее успешный вывод спутника на орбиту ясно свидетельствует, что корейцы обладают всем набором технологий для создания полноценной дальней межконтинентальной баллистической ракеты», — говорит замдиректора Центра АСТ Константин Макиенко.
Правда, сами северные корейцы до недавнего времени с упорством демонстрировали всему миру ракеты средней дальности, которые не могут долететь до континентальной территории США, но вполне способны поразить цели на всех японских островах, включая Окинаву, где расквартирована крупная военная база ВВС США. Речь идет о ракетах «Хвасон-10» и «Хвасон-13», размещенных на мобильных пусковых установках. Дальность поражения первых составляет 2500–4000 км, а вторых — 5500–7500 км. В общей сложности на вооружении КНДР находятся как минимум две сотни «Хвасон-10» и не менее десятка «Хвасон-13». Последние интересны тем, что в случае войны они почти наверняка будут использованы для атаки на Гуам и Окинаву. Теперь же есть все основания полагать, что Северная Корея разрабатывает и куда более мощную ракету «Хвасон-14», которая сможет доставлять 500–1000 килограммов нагрузки на расстояние 12 тыс. километров. То есть запросто долетит до любого города на Западном побережье США, включая Сиэтл, Лос-Анджелес и Сан-Франциско.
Но это еще не все. Уже сейчас у КНДР есть несколько ракет средней дальности типа «Пуккыксон-2», способных поражать цели на расстоянии не менее тысячи километров. Эта ракета интересна тем, что на ее базе был создан морской носитель, установленный на единственную дизель-электрическую подлодку КНДР. Сама подлодка представляет собой некий аналог старой советской подлодки проекта 629. А вот ракета (по крайней мере, по внешнему виду) выглядит вполне современно и имеет литой корпус. Более того, в феврале нынешнего года с этой подлодки из подводного положения был произведен запуск новой ракеты — она пролетела более 500 километров и упала в море. И хотя большинство сторонних наблюдателей не придают этому никакого значения, есть некоторые основания полагать, что именно на морскую модификацию ракеты «Пуккыксон-2» установлен ядерный боезаряд. Косвенно это подтверждается тем, что сразу после испытаний в Японское море прибыли и встали на боевое дежурство сразу несколько ударных атомных подводных лодок ВМС США. Таким образом, северокорейская подлодка оказалась фактически заперта в Японском море со всех сторон. Это означает, что она является приоритетной целью, ее передвижения постоянно отслеживаются. Можно не сомневаться, что в случае военного конфликта эта подлодка будет сразу же уничтожена.
Впрочем, помимо морских ракет КНДР почти наверняка установила ядерные боезаряды и на носители «Хвасон-13», которые, по данным открытых источников, имеют максимальную дальность из всех северокорейских ракет. Эти ракеты являются моноблочными и, по-видимому, могут нести боезаряд массой не менее 500 килограммов. Заметим, что создание самой ядерной боеголовки и интеграция ее на ракету, вопреки распространенному заблуждению, не занимает много времени. Например, у Китая это заняло менее четырех лет — в 1966-м эта страна, проведя всего четыре испытания, получила баллистическую ракету с ядерной головной частью. Другое дело, что КНДР испытаний ракет с ядерными боезарядами не проводила. А раз так, то их нельзя считать полноценными боевыми операционными системами. Тем не менее на вооружении этой страны, по разным оценкам, имеется от 10 до 20 ядерных боезарядов. В случае войны они представляют реальную опасность и вполне могут доказать свою эффективность.
Правда, ядерное оружие может быть использовано КНДР только в качестве ответа на атаку извне. В нем просто нет реальной необходимости. Все более или менее значимые цели на территории, например, Южной Кореи, вооруженные силы КНДР могут уничтожить обычной дальнобойной артиллерией. С учетом того, что на вооружении Пхеньяна находится свыше десяти тысяч дальнобойных артиллерийских орудий и порядка двух с половиной тысяч реактивных систем залпового огня, применение только этих вооружений позволит в прямом смысле слова превратить Сеул, Сувон и Пусан в руины. Заметим, что в южнокорейской столице проживает более 15 млн человек, а вместе с пригородами — почти 20 млн. В Сеуле же находится военная база США, где несут службу не менее 30 тыс. американских военных. И в случае атаки на Пхеньян и ответного удара КНДР жертвы со стороны Южной Кореи наверняка будут исчисляться сотнями тысяч, если не миллионами. Впрочем, неприемлемых потерь ожидают и в КНДР. Несмотря на то что значительная часть военных объектов этой страны спрятана в горах и тоннелях, в случае применения тактического ядерного оружия их разрушение неминуемо. А вот прямого боестолкновения южных и северных корейцев, например на границе, по-видимому, ожидать не стоит. На нынешнем театре военных действий это просто бессмысленно.
Двадцать лет покоя
Антикорейская пропаганда неизменно строится на непредсказуемости Пхеньяна, который в любой момент готов атаковать ядерной ракетой Соединенные Штаты (видимо, из ненависти к главному капиталисту) или попытаться силой присоединить южного соседа (видимо, позарившись на накопленные блага). Возможно, в период тотального голода и обнищания, спровоцированного в том числе санкциями, такие импульсы руководства КНДР еще можно было бы объяснить.
Однако сегодня экономика КНДР вышла на небольшие, но стабильные показатели роста — в среднем около одного процента в год, главным образом за счет горнодобывающей промышленности, экспорта угля и редкоземельных металлов в Китай. А в прошлом году темпы роста ВВП Северной Кореи даже ускорились. Если верить данным южнокорейского центробанка, то они составили почти 3,9% — рекордный показатель за последние семнадцать лет. А весь ВВП Северной Кореи эксперты ЦРУ оценивают в 40 млрд долларов по паритету покупательной способности (по другим данным 29,7 млрд долларов). И это несмотря на довольно заметное падение доходов от экспорта, которые с 2014-го по 2015 год снизились примерно с 3,2 до 2,7 млрд долларов. Тем не менее все это никак не повлияло на военные расходы КНДР. Эти цели сам Пхеньян считает приоритетными и направляет для их достижения от 25 до 40% ВВП, или от 10 млрд до 16 млрд долларов в год (для сравнения: военные расходы Южной Кореи составляет около 35 млрд долларов, а России и Саудовской Аравии — чуть менее 50 млрд долларов). Причем подавляющая часть этих денег расходуется на две программы — ракетную и ядерную.
Впрочем, новый представитель династии Кимов в последние годы уделил особое внимание хозяйственному развитию. Северная Корея остается самой бедной страной в Восточной Азии, однако улучшения видны невооруженным взглядом. По всей видимости, считает кореевед Андрей Ланьков, профессор университета Кукмин в Сеуле, Пхеньян встал на путь реформ, которые весьма напоминают китайские образца 1970-х: «Есть много признаков того, что в последние пять-шесть лет, после прихода Ына к власти, экономика КНДР стала чувствовать себя значительно лучше. Но есть особенность: сам факт реформ северокорейское руководство не признает. Документы носят закрытый характер, но поскольку доводятся до большой массы людей, о реформах становится известно исследователям».
Реформа 2013 года вывела часть земли из сельскохозяйственных кооперативов и закрепила за непроизводственными звеньями. В качестве такого звена может зарегистрироваться семья или несколько семей. Часть урожая — от 10 до 35% в зависимости от плодородности почвы — отдают государству, остальное остается в семье или уходит на рынок. Во многом это решение позволило улучшить продовольственное положение в стране. Голодные 2000-е, когда из-за голода погибло около полумиллиона корейцев, остались в прошлом.
В 2015 году была проведена промышленная реформа. Теперь до предприятий доводятся умышленно заниженные плановые показатели, соответствующие половине реальных мощностей. Все, что сверх плана, продается на внутреннем рынке или идет на экспорт. Прибыль позволяет предприятиям закупать оборудование, модернизировать производство и вырабатывать больше товара. Из этих денег также выплачиваются повышенные зарплаты — 30, 40, 50, а в отдельных случаях и 100 долларов. Это небывалые суммы для страны, где средняя зарплата не так давно составляла лишь один доллар.
Изменилось и отношение к частному сектору, который приносит стране от 25 до 50% ВВП. Нет, он не легализован и по-прежнему находится в серой зоне, как и в начале 1990-х. Вот только четверть века назад при Ким Чен Ире его то поощряли, то давили, а сегодня наследник демонстрирует однозначную поддержку частников. Ын еще не говорит «Богатейте!», но против этого сектора и частных компаний нет никаких гонений. Правда, предприниматели вынуждены действовать скрытно и использовать схему, которая в Китае в конце 1980-х называлась «Использование красной шляпы». Речь идет о схеме, когда частный инвестор договаривается с властями, что он открывает предприятие с фальшивой госрегистрацией, но на практике частное. Он платит взятки и взносы в бюджет (по факту налоги) и спокойно работает.
Все вместе это привело к осторожному развитию потребительского сектора. Начался бум строительства, в том числе жилых домов. Сформировался неофициальный, но динамичный рынок жилья. Хорошая квартира в Пхеньяне, которая стоила менее 10 тыс. долларов всего десять лет назад, сейчас обойдется вам в сумму от 70 тыс. до 100 тыс долларов. Работают такси, ограниченный интернет, отличная сотовая связь. Быстро развивается частная ресторанная торговля. В магазинах очень приличный ассортимент товаров, причем не только из соседних Китая, Японии, Южной Кореи, но также из дальних Малайзии или Вьетнама. Причем если раньше питание или вещи действительно насыщали только элитную ценовую категорию, то сегодня доступны для совершенно разных кошельков.
Электричество в стране по-прежнему в дефиците и подается в определенные часы. Но интервалы блэкаута постепенно сокращаются — за последние несколько лет корейцы ввели в эксплуатацию целый ряд гидроэлектростанций, в том числе Анбенскую, Хичхонскую, Пэктусанскую ГЭС и др. Объявлено о скором завершении строительства собственной АЭС. Топливно-энергетический комплекс — одна из приоритетных отраслей экономики. Так было заявлено на VII съезде Трудовой партии Кореи в 2016 году. Кстати, предыдущий съезд проводился в 1980-м, 37 лет назад. Таким образом, северокорейское руководство сообщает согражданам, что трудные времена голода и несчастий позади, от замкнутой обороны пора переходить к экономическому развитию.
Другие приоритеты — развитие сельскохозяйственных технологий и горнодобывающего сектора. Пока что основные бюджетные доходы КНДР формирует экспорт полезных ископаемых. В маленькой Северной Корее их запрятано более 200 видов — железо, золото, молибден, цинк, графит, большое количество редкоземельных металлов. По разным оценкам, их запасы оцениваются в 5–10 трлн долларов. Большинство ресурсов уходит за бесценок, чаще всего в Китай. Но объемы огромные. Так, в 2015 году КНР импортировала из КНДР одного лишь угля на миллиард долларов.
Пхеньяну остро не хватает инвестиций и технологий. Проблема в том, что иностранцы, даже китайцы, не рвутся вкладывать деньги в подсанкционную КНДР, которая вечно находится в ядерном конфликте с Западом. С другой стороны, северокорейцы так и не научились работать с иностранными инвесторами — сказывается отсутствие такого опыта за последние десятилетия. Кроме того, они недобросовестны. Когда иностранные инвесторы начинают зарабатывать слишком большие деньги, их бизнес просто «отжимают». Так случилось с египетским «Ораском», который с нуля создал в стране инфраструктуру для сотовой связи. Или с китайским инвестором, который серьезно вложился в крупное железнорудное предприятие. Иностранцам дали заработать, но сверхприбыли и сам бизнес аккуратно отобрали.
Как бы то ни было, Северная Корея хотя и остается нищей, но динамично развивается, причем во многом интенсивность роста будет зависеть от открытости миру, пусть даже «весь мир» будет сосредоточен на границе с Китаем. Нужны ли КНДР новые санкции, которые, скажем, жестко перекроют торговлю через морские порты и поставки топлива, что ударит как по сельскому хозяйству, так и по бюджетным поступлениям? То есть не убьют страну, но приглушат импульс развития. С другой стороны, у северокорейцев есть огромный опыт жизни в «осажденной крепости», а выращенная буржуазия в ближайшее время на революцию не пойдет.
«Бунт в краткосрочной перспективе возможен, только если случится какой-то катаклизм, северокорейское руководство наделает ошибок либо ему крупно не повезет, — объясняет Андрей Ланьков. — Однако в целом ситуация стабильна и будет оставаться таковой». Связано это с тем, что элита заинтересована в сохранении разделенной Кореи. В отличие от других стран представители новой буржуазии, которая сформировалась за последние двадцать — двадцать пять лет, не являются в массе своей выходцами из чиновничьей номенклатуры. Хотя многие чиновники, особенно из высшего звена, имеют хороший достаток. Иначе говоря, “подпольный миллионер” (теперь и не совсем подпольный) скорее не председатель райкома и даже не его сын, а двоюродный брат или брат его жены. И старая и новая элиты выступают за сохранение нынешних границ. Если они начнут раскачивать лодку и случится революция, а потом объединение с Югом, то оно произойдет, очевидно, на условиях Сеула. У старой номенклатуры не останется ничего, ее еще могут и наказать за какие-то прегрешения. А новая северокорейская элита понимает, что революция — это плохо для бизнеса. Кроме того, ее представителям будет сложно конкурировать с южнокорейскими фирмами. Сегодня ты из ничего создал миллионное состояние, основал строительную фирму и пару ресторанов, а в скором времени сможешь создать авиакомпанию. Сейчас у тебя нет конкурентов в северокорейском воздухе и приход южнокорейских авиакомпаний тебе ни к чему».
Антикитайский сценарий
При этом «цветная» революция в КНДР если и возможна, то воплотить ее в жизнь сможет лишь одна страна — Китай. На самом деле влияние Пекина на режим в Пхеньяне всегда преувеличивалось. До сих пор приходится слышать точку зрения, что каждый новый северокорейский пуск спровоцирован китайским руководством для разного рода давления и шантажа как соседей, так и Соединенных Штатов. Но это далеко от истины. Хотя на КНР приходится до 80% всей внешнеэкономической деятельности КНДР, в высшем политическом руководстве Трудовой партии Кореи очень настороженно относятся к соседу. И по идеологическим разногласиям, и из-за нежелания попадать в зависимость от Пекина, и, наконец, опасаясь того самого революционного сценария. Чувства взаимные. Такое же раздражение неподконтрольный режим Ына с ядерной дубинкой вызывает и в КНР.
В итоге Китай вынужден лавировать меж двух больших неприятностей. С одной стороны, он пытается притормозить развитие ракетной программы КНДР и встроить соседа в свое экономическое поле, чтобы получить дополнительные рычаги воздействия. С другой стороны, не особо закручивает санкционные гайки, чтобы сохранить режим Ына в качестве сдерживающего фактора для Штатов и их союзников в регионе. Такой гибридной позицией США пользуются для того, чтобы нарастить военную мощь вблизи китайских границ. А вот дальше можно предположить и совсем хитрую многоходовку.
«Санкционный потенциал в отношении КНДР реально исчерпан. Все, что бьет сильнее, называется другими словами — “эмбарго” или “блокада”. Например, планируется ввести полный запрет на поставки топлива, — размышляет кандидат исторических наук Константин Асмолов, старший научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН. — А дальше можно вспомнить о последствиях топливного эмбарго перед Перл-Харбором. После того как Япония заняла французский Индокитай, Соединенные Штаты объявили ей топливное эмбарго. После чего у японского руководства не оказалось иного выбора, кроме как вступить в войну с Америкой. Более того, некоторые конспирологи любят говорить, что в этом и состоял хитрый план Рузвельта. Что для того, чтобы Америка вступила в мировую войну, ему надо было поломать изоляционистское лобби, потому что Рузвельт понимал, что по итогам войны Штаты обгонят Англию и станут сверхдержавой. И поэтому он при помощи эмбарго спровоцировал Японию, загнав ее в такой угол, из которого она могла только атаковать. С моей точки зрения, конечно, у планировщиков Трампа нет стратегов такого уровня, но это может случиться по наитию, а не в результате коварной конспирологии».
При этом если развивать этот сюжет дальше — что Пхеньян клюнет на провокацию и ответный удар по Северной Корее неминуем, — это же совсем другой фон для военной операции Запада как для мирового сообщества, так и для внутреннего избирателя. В таком случае будет пересечена и китайская «красная линия». КНР так или иначе окажется втянутой в конфликт. Не обязательно военный, но политические и экономические издержки для Пекина окажутся болезненными.
В целом именно такой и может оказаться финальная цель Вашингтона в нынешнем кризисе. Тем более что правление Трампа ярко окрашено в антикитайские тона. Менее чем за год сферы влияния КНР подверглись серьезному давлению, а стратегия сдерживания обрела ясные черты. Говоря о стратегии, мы имеем в виду и экономические рычаги воздействия, и инструменты мягкой силы, и прямой политический шантаж. Трамп не скрывал, что намерен бороться с торговой экспансией Китая. Летом были анонсированы торговые ограничения, министерство торговли США ведет разработку санкционного пакета для «защиты американских производителей». Северокорейский кризис начался спустя лишь месяц после инаугурации Трампа. В результате на границе с Китаем появились новые противоракеты, союзникам поставляется вооружение, военные корабли регулярно патрулируют Южно-Китайское море. Во время первой встречи с председателем КНР Си Цзиньпином американцы показательно атаковали авиабазу в Сирии, позже сбросили «мать всех бомб» в Афганистане, жестко ограничили контакты китайских военных с пакистанцами. В самой КНР появилось несколько докладов о попытке американских благотворительных агентств наладить связи с уйгурскими и тибетскими сепаратистами. А у китайских соседей внезапно случилось несколько небольших, но болезненных конфликтов: солдаты КНР и Индии едва не устроили войну на плато Доклан; в Мьянме развернулась резня между буддистами и мусульманами, о которой «вдруг» узнал весь мир; террористы ИГИЛ (организация запрещена в РФ) атаковали Филиппины… Вокруг всех этих событий идет мощная информационная война.
Ранее с похожим сценарием «стратегии сдерживания» и локальных конфликтах на границах столкнулась и Россия. Оттого этот кейс вовсе не видится конспирологическим.
Денежка военному лобби
Впрочем, нельзя исключать и того, что вся эта история имеет под собой чисто финансовую основу. Не секрет, что еще ранней весной этого года в ответ на серию зимних испытаний северокорейских ракет Дональд Трамп принял решение поставить Сеулу новейшие комплексы противоракетной обороны THAAD. Эти подвижные системы наземного базирования предназначены для заатмосферного перехвата ракет средней дальности — как раз тех, что так методично испытывает КНДР. Дальность стрельбы THAAD составляет порядка 200 километров, а высота перехвата — от 150 до 200 километров. При этом дальность пуска перехватываемой баллистической ракеты не должна превышать 3500 километров.
Проблема в том, что эти комплексы очень дорогие — стоимость одной системы превышает 2,3 млрд долларов. А с учетом дополнительного боекомплекта может доходить и до 2,5 млрд долларов. Уже в середине марта по просьбе исполняющего обязанности президента Южной Кореи Хван Ге Ана американцы развернули в уезде Сончжу, в 270 километрах к юго-востоку от Сеула, первую батарею THAAD. Правда, южнокорейские власти были уверены, что США это делают в рамках своих союзнических обязательств совершенно бескорыстно. Но оказалось, что это не так. В апреле Трамп заявил о намерении получить с Южной Кореи за эту услугу плату — миллиард долларов, при том что сами комплексы так и остались в собственности США. Это заявление вызвало в Сеуле настоящий шок. Южнокорейские власти платить демонстративно отказались, а только что избранный новый президент страны Мун Чжэ Ин и вовсе сообщил, что может пересмотреть решение о развертывании THAAD, а при определенных обстоятельствах отказаться от них. Более того, в июне этого года развертывание второй батареи THAAD он временно приостановил.
И вот на прошлой неделе стало ясно, что корейцам все-таки придется серьезно раскошелиться. Как заявил официальный представитель Белого дома, в ходе телефонного разговора Дональда Трампа с Мун Чжэ Ином «президент США одобрил приобретение американского вооружения на миллиарды долларов». Что именно купит Сеул, не сообщается, но есть все основания полагать, что речь идет как раз о тех самых комплексах THAAD и противоракетах к ним. Кроме того, Трамп поддержал инициативу Южной Кореи снять с этой страны ограничения на производство баллистических ракет. Напомним, что в рамках нынешних обязательств Сеул имеет право самостоятельно производить ракеты с дальностью полета до 800 километров и весом боеголовки до 500 килограммов. Если это ограничение будет снято, то можно не сомневаться, что американские компании так или иначе поучаствуют в модернизации южнокорейской ракетной промышленности и выведут ее на качественно новый уровень.
Более того, вполне вероятно, что в скором времени на территории Южной Кореи может появиться и новый позиционный район глобальной системы ПРО, которую США строят вокруг Китая и России. Это означает строительство как минимум десятка подземных шахт для сверхдальних противоракет SM-3, которые уже установлены в Румынии и на Аляске, а в ближайшее время появятся и в Японии. Эти ракеты по своим техническим характеристикам намного превосходят THAAD. Их максимальная дальность составляет около 700 километров, а высота зоны поражения — 500 километров. По сути, SM-3 не что иное, как самонаводящийся кинетический перехватчик, способный сбивать межконтинентальные баллистические ракеты, которые летят по заданной траектории и ее не меняют. И развертывание этих ракет, по идее, как нельзя лучше обезопасит Японию и США от одиночных запусков дальних северокорейских МБР. Но самое важное, что эти противоракеты способны отчасти нивелировать ракетно-ядерный потенциал Китая, а точнее, тех его ракет, которые расположены в восточной и юго-восточной части страны. И за это — по крайней мере японцам — тоже в перспективе придется заплатить.
«Южная Корея и Япония — страны с явным избытком капитала. Поэтому США придумают множество способов продать им побольше вооружений, — говорит Константин Макиенко. — Например, корейцы вполне могут взять в лизинг у США атомные подводные лодки, а в дополнение к этому приобрести новые истребители пятого поколения F-35 для борьбы со своим соседом. Что же касается Японии, то здесь речь пойдет не только об F-35 и THAAD, но и о новых кораблях с системой ПРО Aegis». По самым приблизительным подсчетам, Южная Корея вместе с Японией под угрозой атаки со стороны КНДР могут приобрести у американцев различных вооружений как минимум на 20 млрд долларов.
В этом смысле накал страстей вокруг ядерной и ракетной программы КНДР крайне выгоден американцам. При любом удобном случае они будут всячески преувеличивать опасность, мотивируя своих союзников на многомиллиардные траты на закупку вооружений. Заметим, что американцы так делают везде и всегда. А когда это у них не получается, в ход идет прямой шантаж. Так, стоило американской юстиции разрешить жертвам террористической атаки 11 сентября в Нью-Йорке подавать в суд иски против Саудовской Аравии (большинство террористов были подданными как раз этой страны), как Эр-Рияд тут же пригласил Трампа для обсуждения новых оружейных контрактов. В результате король Салман ибн Абдул-Азиз аль Сауд подписал с президентом США целый ряд соглашений на приобретение вертолетов, комплексов ПВО, фрегатов, самолетов, гаубиц и прочей военной техники на общую сумму 109,7 млрд долларов. «Никакого практического смысла в закупках этих вооружений нет. Саудовцы таким образом просто купили для себя гарантии безопасности», — объясняет Макиенко. По схожему сценарию вынужден был раскошелиться и эмир Катара. Всего пару месяцев назад Дональд Трамп на самом высоком уровне обвинил эту страну в спонсорстве терроризма. А Саудовская Аравия, Бахрейн, ОАЭ и Египет ввели против нее санкции. Но стоило эмиру Катара Тамиму бин Хамаду аль Тани подписать контракт на покупку устаревших американских истребителей F-15 на общую сумму 12 млрд долларов, как обвинения в поддержке терроризма в адрес этой страны из Вашингтона моментально прекратились.
