Украина приступила к радикальной реформе образования. Реформа эта предусматривает, в частности, окончательное изгнание русского языка из школ. С будущего года классы с преподаванием на языках национальных меньшинств останутся только в младшей школе, с 2020 года украинскими станут и все младшие классы. Кое-какие поблажки сделаны для «коренных народов», то есть крымских татар, караимов и гагаузов: им пока оставят отдельные классы. Также можно будет преподавать один-два предмета на английском языке или каком-либо языке ЕС. Но Россия не входит в Евросоюз, и русских украинская власть коренным народом не считает, а потому русского языка, родного для большей половины населения страны, в государственных школах Украины более не останется совсем. Не только русского, конечно. Венгерское правительство уже отреагировало: «Это беспрецедентное ограничение прав 150 тысяч этнических венгров, это полностью противоречит конституции». Заступились за свои десятки тысяч и румыны. Россия про десятки миллионов — молчит.

Хотя сказать-то про эту гнусность можно многое. Что́ нарушение конституции! Их конституция; как хотят, так и нарушают — кому, кроме них, это интересно? Скажите ещё, что «это не европейский путь». Лишение огромной части населения возможности растить и обучать своих детей так, как они сами хотят, заслуживает куда более крепких выражений. Нынешний Киев, например, склонен называть похожее обращение Польши на её восточных территориях в 1930-х годах с украинцами — геноцидом, хотя и деукраинизация у поляков была куда умереннее нынешней дерусификации, и «пацификация» (умиротворение) украинцев далеко не достигала масштабов нынешней АТО. Самое осторожное, что можно сказать по поводу обсуждаемого торжества шовинизма, — это этническая чистка. Ведь почему русские не причислены к «коренным народам» страны? Что они только что понаехали, даже эти люди соврать не решились. Оказывается, их нельзя считать коренными, поскольку у них есть «своё национальное государство» (неправда, но сейчас не о том речь). А Украина для них не своё. Русским почти прямым текстом говорят: или переставайте быть русскими, лишайте своих детей предназначенной им от рождения великой культуры — или валите в свою Россию. А Россия молчит. Не то что политическое руководство — даже спикер МИДа Захарова, готовая блеснуть красноречием по любому поводу, про это наглое объявление наших соотечественников гражданами последнего сорта не вымолвила ни слова.

Должен, однако, признать: да, мне бы хотелось слышать, как моя страна сурово осудила окончательное решение русского вопроса в украинском образовании, но я вполне понимаю, почему официальная, да и полуофициальная Москва воздерживаются от высказываний. Потому что глухо молчит сама русскоязычная Украина. Я посмотрел новости на нескольких каналах украинского ТВ. Про обсуждаемое здесь событие нигде ни полслова. Про реформу здравоохранения — говорят. Критикуют. Про пенсионную реформу (у них сейчас реформы идут толстым пакетом) — говорят. Очень критикуют. Перед зданием Верховной рады перекрыто движение; полсотни мужиков лупят палками по бочкам из-под бензина — протестуют против закона о регистрации автомобилей. Запрет же родного языка никого не побудил ни выйти на улицы, ни даже публично поспорить. И если на фоне этого молчания запротестует Москва, это будет воспринято как безусловное доказательство её подстрекательской роли в любых неприятностях режима: «Вы же видите: пока Кремль молчал, всё было хорошо»… На самом-то деле, конечно, не было хорошо — было всего лишь тихо. В прошлый раз, в 2014 году, угроза победителей в «революции гидности» натуго закрутить гайки на языковом вопросе оказалась одним из триггеров для провозглашения Донецкой и Луганской республик. Обсуждаемая новация — ещё больший шаг к развалу нынешней державы; не завтра, так послезавтра он больно отзовётся.

А почему молчит русскоязычное большинство, почему молчат даже учителя, на десятки тысяч которых надвигаются тяжёлые беды, понять нехитро. На это есть притча о лягушке в кипятке. Говорят, что, если лягушку кинуть в кипяток, она выпрыгнет; если же посадить её в холодную воду, а потом эту воду медленно нагревать, то лягушка, ни в какую секунду не сознавая опасности, безропотно сварится. Так оно и получилось: наступление на русский язык, на русскую культуру и единую с Россией историю шли с первого дня существования новой Украины; иные шаги на этом пути были мерзкими, иные — вполне приемлемыми, но как вода вскипела, большинство русскоязычных так и не заметили. Что они будут делать, когда осознают, что всё получилось куда серьёзнее, чем думалось, — большой вопрос. В какие-либо массовые протесты по этому поводу — как и по множеству других поводов для недовольства, которые власть подкидывает населению, — я верю слабо. Ропот в соцсетях будет, конечно, нарастать — особенно в будущем году, когда люди осознают смысл события на собственном опыте; но от этого ропота, как мы давно уже знаем, никому не жарко и не холодно. Кто сможет себе позволить частную школу, будет стараться учить детей там — говорят, эта тенденция уже отмечается. Прочие, может быть, постепенно сообразят устраивать общими усилиями какие-то дополнительные к госшколам точки обучения, где можно будет давать детям хоть основы родной культуры.

Тут, я думаю, лежит и ответ на вопрос, что надо делать России. Ничего не нужно придумывать — Сорос и многие другие всё необходимое давно придумали без нас. Нужно всемерно — и деньгами, и людьми, и специальными интернет-порталами, и вниманием больших медиа — поддерживать такие параллельные образовательные структуры. Если это воскресные школы при православных церквях — хорошо. Если это кружки при библиотеках — замечательно. НКО или никак не формализованные объединения частных лиц — тоже поддержим. Уверяю вас, может получиться ничуть не менее и даже более эффективно, чем у Сороса в его удачнейшие годы. Понятно, что официальный Киев будет всеми возможными способами (тоже давно и хорошо известными) этому мешать, но столь же понятно, что радикально помешать такой поддержке он не сможет. Святое же дело — защита базовых прав свободной личности. Не очень-то остановишь.