На Cosmoscow — творении коллекционера и мецената Маргариты Пушкиной — на сей раз представлены свыше 50 галерей, и им всем есть что показать. Это лишнее доказательство того, что современное искусство можно считать скорее живым, чем мертвым. Сколько бы ни говорили и сами художники, и галеристы о зачаточном состоянии отечественного арт-рынка, художники не оставляют попыток его покорить и отправиться далее, за его пределы, пусть это и кажется делом безнадежным. Все они в поиске идей, способных перевернуть художественный мир. Впрочем, есть и старые идеи, зрители еще не успели их оценить в должной мере — они зародились в голове автора, стали частью его индивидуального стиля, почему же он должен от них отказываться и искать что-то новое? Коллекционеры — а на нынешней выставке именно они главные герои — в свою очередь ищут художника, на которого можно сделать ставку, вложить в него одни деньги, а получить — другие. Благодаря их стремительному движению навстречу друг другу художественное пространство современного изобразительного искусства становится все более пестрым.
Творчество скульптора Ивана Горшкова, заявленного на выставке как художник года, являет собой воплощение принципа пестроты в концентрированном виде. Мало того что он комбинирует материалы и изобразительное средства, наслаивая один образ на другой, так еще и полученный результат выходит ярким, кричащим, противоречивым — сочетающим в себе как притягательные черты, так и отталкивающие.
Фотохудожник Антуан Роуз, творчество которого представляет Samuel Maenhoudt Gallery, специализирующаяся на современной художественной фотографии, облекает принцип пестроты в глянцевую оболочку и накладывает его на образ окружающего мира. Пляж, заставленный зонтиками от солнца, вид сверху, люди в разноцветных костюмах, стоящие на дороге, лыжники, выехавшие на трассу, — все соответствует ему в максимальной степени. Но в этом случае мы видим только красоту, которая кажется нерукотворной: когда все возникает само собой и все, что ты должен сделать, — оказаться в нужное время в нужном месте.
Еще одна тенденция — радикальная архаизация, возвращение в невыразительный хаос, он может выглядеть как всплеск, созданный Конором Макриди (его представила Asker Gallery) одним движением кисти. Ему вторит Владимир Трямкин из Восточной галереи, сотворивший «Железный объект» через точечную деформацию жестяного полотна, — в итоге перед нами предстает нечто, наделенное почти хтонической мощью, скрытое за железным экраном, деформирующимся на наших глазах от воздействия сил, которые находятся за ним. Что происходит, когда эти силы прорываются наружу, мы видим на выставленной проектным пространством Prosjektrom Normanns картине Пера Кристина Брауна «Воспоминание об извержении вулкана III»: стихия облекается в сложносочиненные клубы дыма и вбирает в себя все доступное взгляду пространство.
Есть на ярмарке место и упорядоченному миру. Он почти таков, каким мы его обычно видим. Фронтмен Галереи 21 Владимир Дубоссарский взывает к уточенным формам, утрачивающим свое былое совершенство, но не становящимся от этого менее прекрасными: объект его визуального восхищения — скрипка без струн, наполовину погруженная в воду искусственной синевы, в которой реалистично отражаются развесистые пальмы.
Виталий Пушницкий, представляющий своим творчеством галерею Марины Гисич, вводит нас в заброшенное помещение, одна из стен которого застеклена, и заставляет сосредоточиться на белом полотне, стоящем прямо напротив смотрящего. Возможно, так он пытается пробудить наше воображение, заставить видеть помимо захламленной реальности тот самый белый лист, на котором мы можем изобразить мир таким, каким хотели бы его видеть. И в этот момент велик соблазн воспользоваться опытом художников Ивана Горшкова и Антуана Роуза и добавить в воображаемый, а вслед за ним и в реальный мир пестроты, яркости. Возможно, это и есть образ потерянного рая. Его обретению всегда предшествует фаза уничтожения прежнего, одышливого, мира. «Где революция?» — спрашивают художники. И сами же отвечают: «Революция внутри нас».
