Основатели пермского стартапа RCML (Robot Control Meta Language) заявляют, что разработанное ими программное обеспечение для промышленных роботов («по науке» их называют запрограммированными манипуляторами) уже совместимо более чем c половиной промышленных роботов во всем мире. Проект стал партнером ведущих мировых производителей роботов — Kuka, АВВ, Fanuc. На очереди Yaskawa, Kawasaki, Omron.
Пермский программист Михаил Тюлькин и венчурный инвестор Дмитрий Сутормин в 2012 году начали обдумывать новый софтверный проект, связанный с робототехникой, которую они считали будущим производства. Сутормин — бизнес-ангел, который последние годы занимался ИТ-стартапами. Тюлькин, кандидат технических наук и матерый айтишник, начал программировать, еще учась в восьмом классе, а в университете (он учился в Пермском политехе по специальности «комплексная защита объектов информатизации») уже брался за решение сложных задач — программировал системы комплектования штанговых глубинных насосов.
Предприниматели считали, что мировой рынок программного обеспечения для роботов (его общий объем сейчас составляет порядка 40 млрд долларов) будет быстро расти вместе с усложнением задач, которые решают роботизированные производства. Как и сам рынок промышленных роботов: по прогнозу International Federation of Robotics (IFR), в 2018 году их продажи составят 400 тыс. штук (сейчас в мире 1,6 млн роботов). Идея была в том, чтобы создать универсальную программную среду, которая упростила бы программирование роботов и облегчила решение задач по стыковке роботизированных устройств и координации их совместной работы. За счет упрощения программирования можно было бы значительно снизить затраты на производство и работу программистов.
«Когда мы стали обсуждать решение этой задачи, сразу пришли к мысли о создании универсального языка программирования для роботов», — говорит Михаил Тюлькин. К 2014 году они разработали открытый софт Robot Control Meta Language и описали его в учебнике — с примерами решения задач по программированию роботов.
Затем стартаперы собрали контроллер с софтом, который мог запрограммировать сразу несколько роботов и заставить их взаимодействовать, и решили продемонстрировать свою разработку на выставке Robotics Expо. Они арендовали у компании Kuka двух роботов, а в придачу к ним привезли собственноручно собранных маленьких роботов — гусеничные устройства в виде тележек. Но всех роботов тогда не успели подключить к контроллеру. Дело в том, что с реальным промышленным роботом пермяки столкнулись впервые лишь незадолго до выставки. «Мы шли в сферу робототехники фактически дилетантами, — говорит Михаил. — В этом есть плюсы: у нас незамыленный глаз и мы можем совершить прорыв. Хотя, как выяснилось позже, уже в 2016 году, подобные попытки делались и раньше — и в программировании роботов, и в разработке универсальных языков программирования для них. То есть идея не самая новая, но время для нее пришло только сейчас». Например, существует ROS (Robot Operating System), операционная система для роботов, разработанная в Стэнфорде. Но она, по словам Дмитрия Сутормина, больше ориентирована на программирование одного робота, а не их совокупности.
Разработка RCML заинтересовала многих: от кружков по любительской робототехнике до крупных производств и интеграторов промышленных роботов. После этого основатели проекта сняли офис, расширили команду, набрав пермских программистов (сейчас в штате проекта семь человек и еще столько же на аутсорсинге) и стали «допиливать» продукт, ориентируясь на актуальные для роботизированных производств задачи. Работали на деньги, которые в проект вложил Сутормин, — с момента старта около 30 млн рублей.
Михаил Тюлькин сейчас жалеет о том, что проекту очень долго не удавалось правильно позиционироваться на рынке. Больше года ушло на то, чтобы понять: не нужно создавать продукт для всей армии роботов, включая образовательную, сервисную, мобильную робототехнику, необходимо сконцентрироваться на сегменте промышленной робототехники, наиболее маржинальном и финансово емком. Такое решение они приняли только в декабре 2015 года.
Своими клиентами они видели промышленные предприятия, использующие робототехнику, производителей роботов, которые могли бы использовать элементы RCML в своих продуктах, а также интеграторов промышленного оборудования и ПО.
Многозадачные роботы
Прикладные задачи, которые должен решать RCML — промышленный контроллер с элементами искусственного интеллекта, — это перепрограммирование роботов и автопереналадка, перестройка оборудования под новые или изменившиеся задачи и условия работы. То есть софт RCML в числе прочего позволяет быстро переходить с производства одного вида продукции на другой. Проект предлагает клиентам приобрести лицензию на использование модулей RCML для работы с промышленными роботами — это стоит полторы тысячи долларов в год.
По словам Дмитрия Иванова, директора по инновационному развитию ПАО «ОДК-Сатурн» («Сатурн» был корпоративным партнером трека в акселераторе GenerationS, где участвовал RCML), основное преимущество использования контроллеров RCML — универсальность языка программирования, что означает сокращение затрат на программирование различных устройств роботизированной линии. С помощью RCML можно программировать непосредственно производственную задачу для линии, а не отдельные устройства. Этот язык программирования не чувствителен к смене марки оборудования, может поддерживать разные его версии оборудования и т. д. — все это сокращает объем работы программиста и снижает требования к его квалификации.
Как утверждает Михаил Тюлькин, RCML как минимум вдвое сокращает время, затрачиваемое на автопереналадку роботизированного производства. Задачи постоянной модернизации и написания нового софта для роботов возникают на многих предприятиях, где они выполняют несколько функций, а также на мелкосерийных и кастомизированных производствах, где каждое изделие уникально и задачи роботов часто меняются. Функционал у софта широкий, говорит Михаил: он умеет анализировать возможности и задачи роботов и составлять для каждого алгоритм действий; он способен накапливать опыт, то есть запоминать, какие роботы показали низкие или высокие результаты, по каким траекториям движутся лучше или хуже. «С развитием кастомизации и тренда DIY, “сделай сам”, наш рынок будет только увеличиваться», — считает Тюлькин.
Все роботы мира
Чтобы понять, как масштабировать продажи, проект подал заявку в федеральный акселератор технологических стартапов GenerationS и получил возможность принять участие в акселерационном треке. Как считает Михаил, это помогло уточнить позиционирование на рынке. «Мы тогда хоть уже и понимали, что будем решать задачи автопереналадки роботизированных производств, но почему-то продолжали рассказывать о своей разработке как о языке, на котором могут общаться роботы, — объясняет он. — Это звучит просто и красиво, но не соответствует реальности, а главное, производственники не видят здесь выгоды для себя». Сотрудники НПО «Сатурн» (корпоративного партнера трека) из бюро роботизации изучили продукт стартапа и, по сути, смогли профессионально рассказать предпринимателям, в чем смысл продукта и как предлагать его клиентам.
Почти одновременно с GenerationS стартаперы подавали заявку в акселератор Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ). Но туда они пришли слишком «зелеными», чуть ли не с единственной продажей. Отбор пройти не удалось, и они обратились в фонд за услугой стратегического планирования. Получили совет взять свое ноу-хау за основу и строить компанию — интегратора производственных роботизированных ячеек с элементами RCML. Потому что, по мнению экспертов, на рынке промышленной робототехники востребован именно комплексный продукт. Но Тюлькин отмел эту возможность, и одна из причин в том, что это привязало бы стартап к локальному рынку. Оставаясь чисто софтверной компанией, можно работать удаленно по всему миру, не открывая филиалов с большим штатом сотрудников — такие расходы проект просто не потянул бы.
В России трудно рассчитывать на быстрый рост продаж лицензий. Пока у RCML их чуть больше десятка. Первую продали Инженерному центру ПНИПУ (сварочное производство), еще одного клиента стартап нашел в США — это проект в области 3D-печати, а другого — в Испании, где у заказчика была задача по перекладке и сортировке деталей.
«Российский рынок очень мал, и на нем практически отсутствуют собственные доминирующие разработки», — говорит Дмитрий Иванов. По данным Национальной ассоциации участников рынка робототехники, среднегодовые продажи промышленных роботов в России составляют 500–600 штук, на начало 2016 года в стране их трудилось около 8000 единиц.
По расчетам Михаила Тюлькина, даже если продажи роботов в России вырастут вдвое, RCML не сможет продать больше 15–30 лицензий в год. А «точка безубыточности» проекта — полторы-две тысячи лицензий в год. «Роботизация в стране на невысоком уровне, кроме того, чаще всего у нас внедряют готовые решения, взятые с Запада. По такому же пути идет, например, Китай», — комментирует Михаил.
Российских интеграторов промышленных роботов —- компании, которые создают роботизированные ячейки и линии на производствах, — пока не удается убедить в преимуществах RCML. «Либо у нас плохо развит рынок, либо мы не можем донести выгоду своего продукта, — говорит Тюлькин. — Этой осенью мы запланировали большую поездку в Германию с визитами в Kuka и к ее интеграторам, чтобы протестировать модель нашего взаимодействия».
На сотрудничество с Kuka проект возлагает большие надежды. Немецкая компания может выступить реселлером продукта RCML, поставляя систему своим клиентам. Сейчас проходит технический аудит. «Мы понимаем, что у RCML есть огромные плюсы, — говорит Григорий Школьников, менеджер по развитию бизнеса российского филиала Kuka. — Стандартный язык робота сложен, людей нужно специально обучать работе с ним. У RCML же есть свой синтаксис, это упрощает программирование, дает возможности для кооперации роботов. Мы считаем разработку интересной и перспективной».
Но у RCML есть и конкурирующие альтернативные разработки. По словам Школьникова, подобное решение предлагает испанская компания, но у них лицензии дороже и функционал меньше. На рынке есть и другие компании, которые занимаются интеграцией роботов, — потребность в таком ПО очевидно велика. «Возможно, с подобным продуктом скоро выйдет кто-то из крупных компаний», — говорит Дмитрий Сутормин.
Стартап рассчитывает успеть вовремя занять свою нишу на международном рынке, уже в этом году получив инвестиции от фондов в размере двух миллионов долларов, что позволит быстро продвигать технологию в мире. В первую очередь Тюлькин и Сутормин хотят выйти на рынок Германии, где есть уже серьезный партнер в лице Kuka, а затем отправиться в Юго-Восточную Азию — в Южную Корею, Сингапур и Китай, открыв офис во Владивостоке. Ну а если инвестиций не будет, то проект будет ориентироваться прежде всего на рынок Германии и одновременно присматриваться к Китаю. «Радует, что китайский рынок немного отстает от европейского, там задачи по автопереналадке роботизированных производств не так “горячи”, а значит, в запасе у нас еще год-два, — говорит Михаил Тюлькин. — Но очень скоро традиционными способами там будет автоматизировано все, что можно, и возникнут задачи, которые сейчас появляются в Европе, — связанные с кастомизацией продукции, с решениями, где требуются адаптивное поведение, техническое зрение, где либо роботы работают вместе, либо робот с человеком. Там очень пригодится наша разработка».
Но в целом второй вариант развития — скромный и «безденежный» — для стартапа несет большой риск из-за растущей конкуренции, убежден Михаил Тюлькин: «Будь у нас возможность выйти на мировой рынок прямо сейчас, мы очень быстро переломили бы представления наших клиентов о роботизированных ячейках и о нашем решении по автопереналадке. Остались бы лидерами в своей маленькой нише и пошатнули позиции крупных европейских концернов, которые, как нам известно, уже активно ведут разработки в области программирования и интеграции роботов».
